Страница 21 из 39
Конан дрался, укрываясь за перевернутой телегой. В отверстии, оставленном для лучников, мелькнуло чье-то лицо. Конан ткнул мечом, но попал не в горло, как метил, а прямо в рот солдата. В отверстие просунулось копье, и киммериец едва успел отскочить с сторону. Один из повстанцев ухватился за древко и рванул его на себя. Копье поддалось, и в отверстии показалась рука, пытающаяся его удержать. Прежде чем нападающий успел опомниться, Конан взмахнул мечом и сильным ударом перерубил древко копья, заодно отхватив пол руки незадачливого вояки. Товарищ Конана, неожиданно упал, продолжая сжимать в руках обломок копья. Удивленный Конан повернулся, чтобы спросить, почему он не встает, и только тут заметил, что его череп пробит стрелой.
Еще одна стрела воткнулась в щит киммерийца. У Корста тоже были лучники, которые стреляли по любым просветам в баррикаде, стремясь поразить ее защитников. Прикрываясь от стрел к баррикаде спешили новые группы солдат. С обеих сторон мелькали мечи, секиры, алебарды, копья, рубя и коля направо и налево. Повстанцы отчаянно пытались сбросить нападающих с баррикады, пока те не разобрали наспех сооруженный завал.
Топоры с глухим стуком опускались на бревна и доски. Конан подождал, пока атаковавший его снизу солдат разрушит часть телеги, за которой он скрывался, и затем поразил его мечом. Хотя клинок киммерийца не предназначался для колющих ударов, в бою он оказался очень эффективным и только звенел, отражая удары, которые неминуемо сломали бы более легкое оружие.
Внезапно Конан получил сильный удар алебардой. В пылу боя он не заметил, как рядом образовалась щель, в которую проникли гвардейцы Корста. Острие ударило в кольчугу, а стеганая фуфайка смягчила удар, который был так силен, что отбросил Конана назад. Подарок Карико спас ему жизнь. Несмотря на свое увлечение политикой, он был все-таки неплохим кузнецом. Конан не стал портить меч об обитую железом рукоять алебарды. Он зацепил лезвие щитом и резко дернул на себя. Алебардщик, стремясь удержать свое оружие, высунулся из отверстия. Меч Конана выпустил ему кишки, оставив его безжизненно висеть на баррикаде.
Битва была в самом разгаре. Конану бросилось в глаза, что атакующих было очень много. Подремонтированная на скорую руку баррикада после первого штурма оказалась почти полностью разрушенной. Люди Корста применили новую тактику: они привязывали веревки и растаскивали баррикаду целыми блоками, оставаясь при этом вне досягаемости для оружия повстанцев. Конан понял, что придется отступать на следующий рубеж, и в душе помолился, чтобы это отступление не привело к еще большим потерям. Он допустил ошибку, отослав лучников в арьергард, сейчас их стрелы очень бы пригодились. Конан сделал себе заметку на будущее.
Из дверей винной лавки, примыкавшей к баррикаде, вывалилась чья-то фигура... Конан резко повернулся, чтобы встретить противника, но узнав бородатое лицо, перемотанное окровавленным бинтом, опустил меч. От лейтенанта Мордерми сильно пахнуло вином, и его неуверенная походка была вызвана скорее действием алкоголя, чем слабостью от раны. Он со смущением прятал глаза, не решаясь взглянуть на Конана.
- Когда баррикада пала, - пробормотал он, - я заполз под стойку. А где Карико? Как вам удалось отбить баррикаду?
- Карико ранен в ногу, - сухо ответил Конан. - Тебя хочет видеть Мордерми. Возьми мою лошадь, скачи к нему и расскажи, что здесь творится. Скажи, что нам придется отступать на вторую линию обороны. И мне нужны еще люди.
Как бы в подтверждение его слов рухнула большая часть баррикады. Конан толкнул Сифино в открытую дверь лавки и как раз вовремя: рядом с ними рухнуло массивное бревно. В образовавшуюся брешь хлынули неприятельские солдаты. Конан зарубил одного, а Сифино раскроил череп второму ножкой от стола. Вместе они затащили бревно на место, закрыв брешь. Едва они успели это сделать, как вся внешняя сторона бревна оказалась утыканной стрелами.
Конан вздохнул.
- Здесь нам не удержаться. Надо поджигать баррикаду - это даст нам время для отступления.
Сифино кивнул и, пошатываясь, ввалился в винную лавку. Через несколько секунд он вернулся, держа в руках наполовину опустошенный курдюк с вином и кружку с маслом для светильника.
- Чтоб лучше горело, - пояснил он, поливая маслом баррикаду.
Конан протянул факел, и первые языки желтоватого пламени лизнули деревянное сооружение. В следующее мгновение баррикада превратилась в сплошную стену огня, вставшую между нападающими и защитниками. Часть зингаранских солдат, забравшихся на баррикаду, с воем выскочила из огненного пекла и заплясала, как сумасшедшие, сбивая с себя пламя.
Конан взял из рук Сифино курдюк и жадно припал к его горлышку.
- Обо всем этом расскажешь Мордерми, - снова повторил он.
На второй баррикаде они встретили Карико. Бывший кузнец был одет в новые доспехи и вооружен тяжелым топором. Раненая нога была наспех замотана слоем грязных бинтов, но впрочем в этот день доспехи для ног не требовались.
- Что слышно нового? - угрюмо поинтересовался Конан.
- Кажется, нам придется рассчитывать только на собственные силы, ответил Карико, налегая плечом на край телеги. Конан ухватился за колесо, и тяжелая телега сперва слегка накренилась и затем с шумом рухнула вниз, закрывая единственный проход в баррикаде, через который прошли люди Конана. Теперь они подпирали телегу массивными бревнами, закрывая лицо от нестерпимого жара, которым веяло от пылающей баррикады.
- Наступление Корста увязло, - констатировал Карико. - Теперь он либо будет пытаться нанести удар в одном месте, либо одновременно начнет наступление на всех направлениях, используя для этого даже крысиные ходы.
- Корст не может войти сюда, а мы не можем отсюда выйти, - заметил Конан. - Он не может отказаться от штурма наших укреплений, а мы не в состоянии их удержать и отступаем, сжигая все за собой.
- На худой конец, мы можем отступить туда, где у нас надежная оборона, - беззаботно промолвил Карико. - Продовольствия и воды у нас хватит лет на сто. Как только народ увидит, что жители Преисподней не склонили головы перед королевской армией, он поднимется против Риманендо, и мы потопим мясников Корста в их собственной крови.
- 3а нашу победу, - торжественно провозгласил Конан и протянул бурдюк с вином Карико. Его собственная оценка ситуации была более сдержанной, но обаянию и уверенности Карико было трудно сопротивляться. - Когда мы будем контратаковать?
- Сантиддио старается привлечь на нашу сторону простой люд Кордавы. Аввинти взял часть золота и постарается подкупить кого-нибудь из лордов, чтобы они оказали нам поддержку. Так что наша задача на данный момент удержаться против армии Корста. Правление Риманендо зиждется на страхе. Когда народ увидит, что и против королей можно бороться, страх исчезнет и останется только ненависть.
- А как насчет Аввинти? - перебил его Конан, которого мало трогали ораторские способности Карико. - Неужели Мордерми настолько выжил из ума, что решился довериться этим разряженным, напомаженным куклам?
- Я не отношу себя к поклонникам Аввинти, - ответил Карико, - но в Белой Розе не может быть предателей. Аввинти связан со многими высокопоставленными лицами, что делает его помощь неоценимой в данной ситуации. Он ушел еще до нападения и будь спокоен, золотой запас будет использован по назначению.
- До нападения? - подозрения Конана вспыхнули с новой силой. Аввинти знал о планах Корста?
- О, атака Корста ни для кого не была неожиданностью, - рассмеялся Карико. - Об этом говорил еще Каллидиос. Было очевидно, что мы должны были что-то предпринять.
- Но если Мордерми знал о готовящемся нападении, почему мы не забрали золото и не скрылись, когда ушел Аввинти? - настаивал Конан. Корст без труда проник бы в Преисподнюю, убедился, что золота нет, и убрался восвояси. Не было никакой битвы...
- Не было бы битвы, не было бы войны, - терпеливо разъяснял ему Карико. - Нам было необходимо кровавое столкновение с войсками Риманендо, чтобы укрепить в народе веру в нашу революцию.