Страница 5 из 5
И Лазарь Рашевский не вынес такого путешествия. Он был захвачен белыми солдатами и обвинен в шпионаже. Его, раздетого, повезли в теплушке с пылающей печью в штаб генерала Сивухина, били его по бритой голове раскаленным шомполом, но он не выдал никого. Утром следующего дня его должны были повесить. Он храбро встретил смерть, не вздыхал, не жаловался. Но близость конца заставила его, я думаю, пожалеть о Татьяне Брак и ее гибели, в которой виновен был он. И Лазарь совершил сентиментальный поступок, о котором он пожалел бы сам, если бы остался жив. Он попросил, чтобы его провели к генералу Сивухину, и сказал, что хочет сообщить ему лично несколько важных сведений. Но это была неправда. Он остановился перед седым мужчиной с квадратным черепом и сказал своим резким голосом:
- Господин генерал, завтра меня повесят. - Генерал кивнул головой. - Я хотел бы просить вас об одном одолжении. В вашем поезде есть рояль, я слышал, как кто-то играл. Я очень хороший пианист, господин генерал, разрешите мне сыграть что-нибудь сегодня вечером.
- Играйте на здоровье, - сказал генерал. Когда Вила рассказывал нам об этом, я сидел, опустив голову, и все силился что-то вспомнить. И уже когда Вила кончил говорить, перед моими глазами встала строчка из Andre Chenier:
- "Au pied de 1'echafaud j'essaye encore ma lyre" 1).
Лазарь Рашевский играл целый вечер. Я не знаю, как он играл, - думаю, что гораздо хуже, чем обыкновенно. Его слушали генеральские сестры милосердия в белых косынках с крестиками и штабные офицеры. Все были растроганы, сестры даже плакали в носовые платки.
- А все-таки правосудие прежде всего, - сказал генерал: и на следующее утро Лазаря повесили на железнодорожном мосту, приколов к груди бумажку:
"За шпионаж в пользу бандита и анархиста Махно".
Но вот, - кончаются героические циклы и утекает чрезвычайно много воды, - как говорит генерал, - и мы вновь видим себя в нашем нищенском благополучии. Генерал проводит время в лирических некрологах, Вила изучает историю парламентаризма. И я вижу встающий из рухнувшего хлама календарей черный силуэт товарища Брак, проходящий в пустынных улицах.
1) Андре Шенье: "И на ступенях эшафота не расстаюсь я с лирой" (фр.).