Страница 42 из 43
Ответа не последовало, и полковник обратился с этим же вопросом к Воронкову. Воронков, избегая устремленного на него выжидательного взгляда Хынку, пробормотал:
- Да, знаю. Его зовут Спиридон Хынку.
В глазах Хынку зажегся недобрый блеск, но он продолжал хранить молчание, в упор глядя на Воронкова.
- При каких обстоятельствах вы познакомились с Хынку? Расскажите подробнее. - Ковчук обернулся к Чобу, чтобы убедиться, не забыл ли тот о протоколе.
- Месяца три назад он пришел ко мне на квартиру и говорит: "Слышал я, что вы собираете старинные предметы искусства." От кого слышал - не сказал, а я не стал спрашивать, меня ведь многие знают как коллекционера. "Ну так вот, - продолжает, - кое-что могу предложить". Я заинтересовался. Хынку открывает сумку и вынимает несколько крестов, дарохранительниц, чаш и еще что-то, я уж не припомню сейчас. Красивые были вещи, редкостные. Я, естественно, спросил, откуда у него они. Хынку пояснил, что купил или выменял у какой-то вдовой попадьи, у нее на чердаке много всякого пылится. Но я ничего у него не приобрел.
- Почему же, если вещи вам понравились? - Ковчук сделал вид, что удивлен.
- По двум причинам, - не сразу, а как бы после раздумья ответил Воронков. - Во-первых, цены он называл непомерные, фантастические, а главное не в этом: мне показалось, что вещи краденые. Очень уж все подозрительно выглядело. - Он снова помолчал и виноватым голосом добавил: - Конечно, я должен был сразу сообщить, куда следует.
В кабинете раздался сдавленный вскрик, больше похожий на стон, Хынку вскочил и с поднятым над головой стулом кинулся на Воронкова. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы Чобу промедлил и не успел схватить его руку в железные клещи. Хынку взвыл от боли. Немного придя в себя, бешено вращая глазами, он глухо прошипел:
- Это я, значит, вор, а ты, падла, чистенький? Он, он во всем виноват, гражданин начальник, наводку давал и вещи с дела покупал, а теперь кружева плетет, падла. Нет уж, вместе будем дерево полировать*. Хынку снова сделал попытку подняться со стула, но стоящий рядом Чобу мягко положил ему на плечо свою тяжелую руку, и тот сразу обмяк.
_______________
* П о л и р о в а т ь д е р е в о - сидеть на скамье
подсудимых.
Заметно побледневший Воронков брезгливо пожал плечами:
- Чушь, бред сумасшедшего. Больной человек. Где доказательства?
При упоминании о доказательствах Хынку весь зашелся:
- Смотри, какой прокурор выискался, доказательства требует. Сам взвешивал еще вещички с дела, по шестьдесят копеек за грамм давал за скуржевые, а простые почти задарма брал. Шакал, барыга проклятый!
- Спокойнее, Хынку, давайте обо всем по порядку. - Ковчук счел, наконец, нужным вмешаться. - На чем взвешивал Воронков серебряные вещи?
- На весах, на чем же еще, зеленые такие весы, на кухне.
- В каком именно месте на кухне? Не можете ли поточнее?
- На кухне, я же говорю, в нише за занавеской.
Ковчук вопросительно взглянул на Кучеренко, который молча кивнул.
- На сегодня, пожалуй, хватит, - полковник нажал кнопку звонка. Уведите арестованных, - приказал Ковчук.
Хынку быстро поднялся, сам, без команды конвоира, заложил руки за спину. Воронков же продолжал сидеть, понурив голову. Для него очная ставка продолжалась. Очная ставка с самим собой, со своей совестью, добрым именем, - со всем тем, что теперь осталось позади.
- Вставайте, гражданин, - поторопил его сержант.
Воронков очнулся, встал, не поднимая головы, скрылся за обитой черным дерматином дверью.
- С Хынку, пожалуй, все ясно. Уголовник, жалкий сломленный человек. А этому Воронкову что было нужно?.. - задумчиво, как бы размышляя сам с собой, промолвил Ковчук. - Никогда, наверное, не пойму. Все, кажется, было у человека - и так низко пасть...
- А что тут непонятного, Никанор Диомидович? Жадность фраера сгубила, как выражаются наши клиенты.
Все, кроме Ковчука, улыбнулись.
- Почему-то не каждого она, эта самая жадность, губит. Вот в чем вопрос. - Начальник управления помолчал. - Благодарю за службу. Все свободны.
ИЗ ПОСЛЕДНЕГО СЛОВА
ПОДСУДИМОГО ВОРОНКОВА НА СУДЕ
Я потерял все, что может иметь полноценный гражданин нашей страны: любимую работу, уважение окружающих, доброе имя... Я всю сознательную жизнь восхищался и преклонялся перед искусством, музыкой, литературой. Теперь я буду надолго лишен этого. Во всем случившемся виню только себя и постараюсь честным трудом искупить вину перед народом, людьми...
ИЗ ОСОБОГО ОПРЕДЕЛЕНИЯ ВЕРХОВНОГО СУДА
...Одной из причин, способствующих совершению преступлений, следует считать отсутствие должной организации охраны церквей. В соответствии с законом организацией охраны церквей, которые являются собственностью государства, обязаны заниматься сельские Советы. Однако некоторые ответственные работники Советов... устранились от этого вопроса; больше того, даже запрещали организовывать охрану.
Другой причиной следует считать отсутствие описи церковного имущества, представляющего большую не только материальную, но и историческую и художественно-культурную ценность. Отсутствие описей особенно характерно для недействующих церквей, что затрудняет передачу находящегося в них имущества, в соответствии с существующим положением, финансовым органам, учреждениям Министерства культуры, а также действующим молитвенным учреждениям...
В ВЕРХОВНЫЙ СУД
Исполком Приреченского райсовета в связи с особым определением Верховного суда сообщает, что создана районная комиссия по учету материальных и культурных ценностей, находящихся в пользовании религиозных объединений. Созданы также аналогичные комиссии на территории каждого сельсовета. Составлены акты всех художественных, исторических и других культурных ценностей в районе.
Во всех действующих церквах организована сторожевая охрана, а часть ценностей недействующих церквей передана музеям Министерства культуры и действующим церквам. Принимаются меры к освоению зданий, снятых с регистрации церквей.
Особое определение было обсуждено на семинаре председателей исполкомов сельских Советов.
Председатель исполкома Приреченского районного
Совета народных депутатов (подпись)
* * *
Подполковник Кучеренко сидел у себя в кабинете, поглощенный изучением уголовного дела, время от времени задавая уточняющие вопросы молодому капитану. Капитана только недавно назначили начальником отделения уголовного розыска одного из РОВД. Убийство, которое произошло в районе, было жестоким, преступление запутанным. Дело шло туго, со скрипом. И вот капитан приехал к старшему начальнику за советом и помощью.
- Понимаешь, дорогой, - подполковник вынул из папки исписанный протокол допроса свидетеля, - я бы этого человека передопросил, и вот под каким углом... - Он не успел сказать, под каким именно углом надо вести допрос. Зазвонил телефон внутренней связи. Говорил дежурный из бюро пропусков:
- Товарищ подполковник, тут вас один гражданин спрашивает.
- Какой гражданин? - переспросил Кучеренко.
- Мардарь Леонид Павлович, утверждает, что вы его знаете. Форма на нем длинная такая, ну, которую священники носят. - В голосе дежурного сквозило удивление.
- Рясой эта одежда называется, товарищ дежурный, - в памяти подполковника ожила встреча с настоятелем церкви архангелов Михаила и Гавриила отцом Леонидом. - Выписывайте пропуск.
...В дверь тихо постучали, и в кабинет вошел невысокий полный человек в черной рясе, держа в руках аккуратный завернутый в бумагу перевязанный сверток. Он осторожно сел на предложенный стул, отвернул рясу, вытащил носовой платок.
- Жаркий, однако, сегодня день, - произнес он, тяжело дыша и вытирая покрытый испариной лоб. - Да еще третий этаж. - Мардарь перевел взгляд своих маленьких заплывших глаз с Кучеренко на капитана.
- Может быть, Леонид Павлович, вы желаете поговорить со мной наедине? - спросил подполковник. Он догадывался, что Мардаря привело к нему важное дело, не каждый ведь день служители культа посещают Министерство внутренних дел.