Страница 39 из 43
- А ты, Степан, совсем москвичом заделался, как я посмотрю, - не без ревности произнес Ковчук. - Смотри, переманят тебя муровцы. МУР, конечно, учреждение солидное, с традициями и все такое... Но и мы ведь тоже не лыком шиты. Как ты считаешь?
- Так точно, товарищ полковник, не лыком! - тотчас радостно согласился Чобу. - А поучиться у них есть чему. Масштабно, грамотно работают.
- Может, ты еще скажешь, что они это дело кликушников раскрутили? - в голосе полковника снова прозвучали ревнивые нотки.
- Да что вы, Никанор Диомидович, - смутился Степан. - А помогли, это верно.
- У них свое начальство имеется, оно и отметит, кого следует. А меня министр просил передать благодарность за службу членам оперативной группы. Пока устную. Приказ готовится. И не один, - Ковчук выразительно посмотрел в сторону Кучеренко. Вслед за ним с интересом посмотрели и остальные, и подполковнику стало немного не по себе: "Что еще за приказ, неужели в чем-то провинился?" - Об участковом инспекторе Казаку - о неполном служебном соответствии. - Кучеренко не сразу сообразил, что Ковчук говорит о том самом лейтенанте, который прекратил дело о краже в церкви в Селиште ввиду ее якобы малозначительности. - Так что кому пироги и пышки, а кому синяки и шишки. - Полковник усмехнулся, вспомнив, очевидно, что и ему, старому служаке, немало доставалось не только пирогов, но и шишек, и еще не известно, чего больше.
Он раскрыл папку, стал ее медленно перелистывать, задержался на фотографии Воронкова.
- Симпатичный мужчина. Прямо красавец. Наверное, женщинам нравится. Никаких стигматов преступности не вижу. Еще одно опровержение теории Ломброзо*.
_______________
* Чезаре Ломброзо, итальянский тюремный врач-психиатр и
криминолог XIX века, основатель так называемой антропологической
школы уголовного права. Он считал, что существует тип врожденного
преступника, которого можно легко узнать по так называемым
"стигматам" преступности (деформированный овал лица, неправильная
форма черепа и т. д.). Ломброзо утверждал, что половина преступлений
совершается людьми с подобными "аномалиями".
- Если бы все было по его теории, Никанор Диомидович, нам бы делать было нечего, - усмехнулся Кучеренко. - Измерил черепок, - и - вот он, преступник, хватай. И никакой оперативно-розыскной группы.
- Нам в школе милиции приводил один профессор такой случай, - вступил в беседу Чобу. - Когда теория этого Ломброзо была в моде, в Англии решили провести эксперимент на членах парламента. И что же оказалось? - Не досказав, он не удержался от смеха. - Почти половина парламентариев относилась к преступному типу!
Все заулыбались, однако то, о чем говорил полковник, каждого из оперативников занимало всерьез. Ежедневно сталкиваясь с преступностью, с оборотной стороной жизни, каждый из них не раз задавал себе вопрос: почему? Почему внешне вполне благополучный, даже преуспевающий человек вдруг совершает преступление? Да и вдруг ли? Что послужило толчком? Алчность, безудержная жажда наживы, социальная инфантильность, зависть, безволие, цинизм, наконец, звериная жестокость... Безусловно. Ну, а эти черты характера, откуда они - врожденные или благоприобретенные? Почему у одного они, пусть даже на короткое время, берут верх, а другой, жестокий или алчный человек, за всю жизнь ни разу не вступил в конфликт с законом? Где, в каких глубинах сознания или, быть может, подсознания, созревает преступный умысел? Где та критическая точка, когда пересекаются отрицательные черты характера и внешние обстоятельства, способствующие преступлению?
Таких "почему" и "где" перед каждым из сотрудников уголовного розыска вставало множество и далеко не всегда они могли на них ответить. И пока ученые мужи: криминологи и социологи, психологи и педагоги, психиатры и философы, дебатировали эти вопросы, они, оперативники-сыскари, просто ловили преступников, поставляя, так сказать, фактический материал для теоретических изысканий и диссертаций. Возможно, что и дело, которое перелистывал Ковчук, спустя годы извлечет из архива очередной диссертант.
- У тебя что новенького, Петр Иванович? - спросил полковник Кучеренко.
- В принципе ничего, все то же. Дают показания эти субчики, разговорились, на Хынку, конечно, всех дохлых кошек вешают. Как обычно. Он, значит, змей-искуситель, а они вроде ни при чем. Кроме Ботнаря. Чистосердечно признается, кажется, дошло, в какую историю вляпался. Детали сейчас уточняем.
- А сам этот искуситель, заговорил, наконец?
- Молчит, прохиндей, комедий ломает. - Кучеренко достал из папки, которую держал в руках, лист бумаги. - Вот заключение психиатрической экспертизы, сегодня поступила. "Отец испытуемого, - прочитал он вслух, смолоду злоупотреблял спиртными напитками и в настоящее время находится на лечении по поводу хронического алкоголизма. По словам матери, в детстве был ребенком очень неспокойным, непослушным, озлобленным. В школе вел себя плохо, дрался, ссорился, грубил учителям. На работе не уживался. Начал пить с молодых лет. По словам жены, однажды в состоянии сильного опьянения избил ее, пытался задушить, облил керосином и пытался поджечь. При поступлении на экспертизу выявил ясное сознание, однако с самого начала старался произвести впечатление несобранности, непонимания. Даже на элементарные вопросы отвечал заведомо неправильно, считал на пальцах, какой он по счету ребенок в семье. Старался также показать отсутствие заинтересованности, однако было заметно, что нервничает. Из обстоятельств дела явствует, что приспособлен и самостоятелен, умело совершал кражи, проявляя сообразительность и смекалку. Диагноз: установочное (симулятивное) поведение с признаками психопатии возбудительного круга. Признать вменяемым"
- Действительно, прохиндей. - Ковчук с видимым удовольствием повторил вслед за Кучеренко это словечко. - Черт с ним, пусть молчит. Посмотрим, что он запоет, когда узнает, какую телегу на него дружки катят. Не заговорит, а заорет благим матом. Тут и дураку ясно, что надо шкуру спасать, а он, судя по всему, не дурак. У нас доказательного материала и так достаточно. На данном этапе, по крайней мере. Не так ли, Лидия Сергеевна? - В последнее время Андронова занималась в основном Воронковым и поняла, что начальник ждет ее доклада. Она порылась в сумочке и достала изящный блокнотик.
- Воронков на работе характеризуется исключительно положительно: трудолюбив, исполнителен, требователен, замечаний не имеет, одни благодарности. Инициативен. В интересующих нас районах в последнее время в командировках не был, я по книге приказов проверила.
- Это еще ни о чем не говорит, - вставил Кучеренко. - У него же своя машина. В выходной мог смотаться, впрочем, и в рабочий день тоже, найдет отговорку на службе, сообразительный.
- Вот именно, - продолжала Андронова. - Среди коллекционеров антикварного искусства пользуется репутацией знатока, особенно изделий из серебра и фарфора. И в музее тоже. К нему даже специалисты за консультацией обращаются. В музее свой человек. Но вот что любопытно: раньше регулярно продавал музею антикварные вещи, а в последнее время ничего не приносит, однако недавно купил машину. Откуда деньги? Спекулирует. Из показаний Сухаревской следует, что Воронков, воспользовавшись ее неосведомленностью, купил у нее скульптуру и вазу и продал во много раз дороже, в Москве.
- Положим, не он лично продавал, а его дружок Карякин. И еще не известно, сколько ему Карякин денег отдал. Не сомневаюсь, что надул. Тоже прохиндей порядочный, - повторил Ковчук полюбившееся ему словцо. - А картины, которые Карякин в комиссионный сдал, у этого знатока откуда, выяснили? Помнится, не шла у вас эта разработка.
- Выяснила, Никанор Диомидович, и не только с картинами. - Андронова улыбнулась одной из своих самых обаятельных улыбок. - У одного старика-пенсионера. Очень нужны были деньги старику, тут наш фигурант и подвернулся.
- И подзалетел, - с ехидцей вставил Чобу. - Левитан-то оказался поддельным. Карякин его в Третьяковскую галерею на атрибуцию носил.