Страница 51 из 55
Судья Ди убрал желтый свиток за пазуху.
– Поднимитесь и доложите мне о состоянии здоровья госпожи Гортензии.
Помощник смотрителя дворца неуверенно встал и тут же согнулся в глубоком поклоне, почтительно спрятав кисти рук в широкие рукава.
– Лекарь доложил, досточтимейший господин, что госпожу Гортензию внезапно поразил приступ воспаления мозга – болезни довольно обычной в столь жарком и влажном климате. Госпожу мучили страшные видения, но после того, как ей прописали успокоительное, она погрузилась в глубокий сон. Сегодня утром госпожа Гортензия почувствовала себя значительно лучше и смогла вернуться в покои сиятельнейшей Третьей Принцессы.
Судья кивнул:
– Где хранятся особо важные бумаги?
Смотритель нерешительно молчал, но судья успел перехватить его беглый взгляд в сторону висевшей на стене картины с изображением цветов. Он отодвинул картину и, указан на утопленную в стене квадратную дверцу из толстого железа, распорядился:
– Откройте!
Судья устроился за высоким столом и, неторопливо поглаживая усы, просмотрел пачку вынутых из тайника бумаг. Все эти документы содержали тайные доклады инемало других важных сообщении, касающихся управления Водяным дворцом. И нигде – ни слова о личных делах Третьей Принцессы, о заговоре и похищении ожерелья. Судья встал из-за стола и вернул бумаги на место, знаком дав понять смотрителю дворца, что хранилище можно запереть.
– Теперь проводите меня в свой кабинет, Кан. Смотритель дворца будет нас сопровождать.
Кабинет дафу был обставлен без излишней роскоши и поражал чистотой. Широкое окно выходило на просторный, обнесенный стеной двор, где несколько солдат упражнялись в стрельбе из лука. Дафу Кан отпер стоявший на полу железный ларь. Судья быстро осмотрел его содержимое, но и на сей раз не нашел ничего предосудительного. Ди заложил руки за спину и взглянул на дафу:
– Четыре дня назад, около полуночи, на территории дворца была объявлена тревога. Я хочу выслушать ваш доклад об этом, дафу.
Кан выдвинул один из ящиков простого деревянного стола н положил перед судьей толстую книгу. Каждая страница была аккуратно разделена на маленькие пронумерованные квадратики, являя собой схему очередности дежурств. Перевернув несколько страниц, судья нашел нужную дату и внимательно изучил краткие пометки на полях.
– За полчаса до полуночи внезапно загорелась крыша чайного павильона в шестом северо-западном дворе, – пояснил Кан. —В тот момент я находился в другой части дворца, но мой помощник немедленно выслал туда людей, и они без труда справились с огнем. Однако впоследствии выяснилось, что главный евнух, заметив дым, распорядился тотчас оценить весь участок и проследить, чтобы искры не долетали до покоев принцессы. Мой помощник отдал соответствующий приказ страже, дежурившей на западной и северной стенах. Все вернулись на стены через час после полуночи.
– Вы сможете это доказать?
Дафу перевернул страницу и показал вклеенный в книгу лист красной бумаги с печатью главного евнуха и небрежно нацарапанными замечаниями.
Судья Ди кивнул:
– Теперь, господа, мы все вместе отправимся в кабинет главного евнуха.
Весть о прибытии императорского дознавателя успела распространиться но всему дворцу. Часовые у входа в покои главного евнуха настежь распахнули ворота перед тремя сановными особами. Навстречу им выбежал тучный евнух и, бросившись на колени, коснулся лбом булыжной мостовой.
– Подождите здесь, – обратился к спутникам судья. – Я зайду в кабинет главного евнуха и попрошу дозволения пересечь Золотой Мост.
Он постучал в дверь, отделанную золотым лаком. Ответа не последовало, и судья вошел, притворив за собой створку.
В изящной библиотеке не было ни души. Запах пыли и старых книг смешивался с тяжелым ароматом орхидей, заполонивших подоконники. Судья Ди выглянул в сад. Старик был там, – одетый в простой утренний халат с длинными рукавами и марлевую домашнюю шапочку, он стоял у высокого камня. Судья отворил еще одну дверь и зашагал по узкой мощеной дорожке, что, извиваясь меж цветущих кустов, вела к миниатюрному прудику с рыбками. Среди зеленой листвы, еще усеянной сверкающими каплями росы, щебетали крохотные разноцветные пичуги.
Главный евнух обернулся, и судья вновь мимолетно встретил тяжелый взгляд из-под набрякших век.
– Сегодня ночью произошло необыкновенное событие, Ди! Неожиданно расцвел вот этот редкостный цветок! Взгляните на эти изящные бархатистые лепестки! И каков оттенок! Особый посыльный привез мне росток из южных провинций. Уже три месяца я сам ухаживал за ним, но не смел и надеяться, что заставлю его расцвести!
Судья Ди склонился над орхидеей величиной с ладонь. Она пустила корни в ствол пальмы, стоявший у скалы. Желтые лепестки, усеянные черно-фиолетовыми крапинками, придавали цветку почти кошачье изящество. Орхидея источала слабый, но явственный аромат.
– Должен признаться, я никогда не видел ничего подобного, – сказал судья.
– И никогда больше не увидите, спокойно бросил старик. Он сдавил стебель длинными ногтями, поднес цветок к носу и, медленно поводя им из стороны в сторону, заговорил: —Позавчера, как только вы вошли ко мне, Ди, я сразу догадался, что вы не лекарь. Вы видели, что у меня за спиной стоит мой любимый палач, но не задрожали от страха – хотя бы из подобострастия! Вместо этого вы спокойно вступили со мной в глубокомысленную беседу, как будто имели дело с ровней. В следующий раз, когда вздумаете надеть чужую личину, не забудьте привести в соответствие и характер.
– Вы предприняли самые решительные меры, пытаясь устранить меня, – заметил судья. – Но удача была на моей стороне, и сейчас я готов вернуть жемчужное ожерелье сиятельнейшей Третьей Принцессе. С этой целью я прошу у вас дозволения пересечь Золотой Мост.
Старик повертел цветок в костлявых пальцах.
– Поймите меня правильно, Ди. Да, я стремился к власти. Почти безграничной власти, каковую обретает человек, знающий тайну императора. Но у меня был и другой, куда более важный мотив. Я хотел, чтобы Третья Принцесса навсегда осталась со мной, Ди. Мечтал заботиться о ней с такой же любовью, как об этом редкостном цветке. Я жаждал видеть ее, слышать милый голосок, знать обо всем, что она делает… всегда. А теперь это чудо достанется грубому солдафону…