Светловолосая рабыня

— Хорошо, Рик. — Она вопросительно подняла брови. — Все, с начала и до конца? Насчет Бурундука, Чарли Лошади и всего остального?..

— Не упускайте ничего!

— О Боже! — взорвался Пакстон. — Я окончательно теряю терпение!

Пока Джеки во всех подробностях рассказывала историю наших ночных похождений, я мог внимательно рассмотреть всех присутствующих. Джеки тщательно оделась для этого визита. На ней было длинное вечернее платье из шелка цвета сливы, а четырехугольный вырез был таким глубоким, что заставил меня задуматься: как девушки с таким бюстом ухитряются постоянно помнить, что им нельзя глубоко вздыхать. Ее длинные черные волосы были аккуратно причесаны. Рядом с ней на кушетке сидел Тайлер Уоррен в том же костюме, что и днем.

На ручке кресла Пакстона примостилась Ева Байер в потрясающем брючном костюме: жакет из тончайшего кружева, весь в воланах, и плотные брюки, расширенные книзу так, что ножки ее были полностью скрыты. На лице ее весь вечер сохранялось напряженное выражение. И я подумал про себя: неужели страшные синяки и ссадины совсем не причиняют ей боли? Пакстон развалился в кресле, с мрачным, нетерпеливым выражением лица. На актере был белый свитер и защитного цвета брюки, заправленные в высокие ботинки, на которых — я мог бы поклясться! — блестела все та же синтетическая пыль, что и утром.

Джерри Шумейкер, повинуясь своему консерватизму, облачился в дорогой вечерний костюм и белую шелковую рубашку. Он стоял, облокотившись на стойку бара, на его лысом черепе играли отблески света от люстры. Глаза из-под тяжелых век время от времени бросали быстрые взгляды на Пакстона, при этом Джерри нетерпеливо постукивал ногой. Я стоял за баром, смешивая напитки для гостей, и это была самая удобная стратегическая позиция, откуда я мог наблюдать сразу за всеми присутствующими.

— Ну, тогда мы ушли, — закончила Джеки свой рассказ, — и вернулись в Лос-Анджелес.

— Что все это означает, Холман? — спросил Пакстон нервно. — Неужто Кармен могла убить его, защищая меня?

— Весьма возможно, что именно она и убила Митфорда, — сказал я. — Но никто не сможет этого доказать.

— В таком случае объясните мне вразумительно, чего ради мы сидим в этой вашей поганой комнате и ждем, пока вы нам.., ничего не скажете? — взбесился он.

— Вы хотите узнать, где именно я нашел Кармен? — обозлился я в свою очередь. — И где ее держали в заточении все это время? Хотите?

После этого я во всех деталях описал хижину, рассказал и о том, как руки Кармен были связаны, а другой конец веревки намеренно привязан к металлическому крюку таким образом, чтобы она не могла ни лечь, ни встать. И о том, как она выглядела после такого зверского обращения, отсутствия пищи и чудовищного количества наркотиков, которыми ее напичкали.

Когда я кончил, Шумейкер первым нарушил молчание.

— Это варварство! — выкрикнул он дрожащим голосом. — Чудовищно! Эти люди — просто варвары, они банда дегенератов, выродков!

— И они страшно напуганы, — уточнил я. — Известно, чем больше человек напуган, тем более жестоким и злобным он становится.

— Но почему они так обошлись с Кармен? — спросил Шумейкер.

— Все время, пока я вез ее в санаторий, она не умолкала ни на минуту, все время говорила. — Я пожал плечами. — Время от времени, правда, язык у нее заплетался, речь становилась несвязной, но понять можно было все отлично. Под действием наркотиков она охотно выкладывала мне все, что знала о тех людях, с которыми раньше была близка. И сделала бы это в присутствии любого другого человека, если бы только он захотел выслушать ее. А я хотел слушать! Те, кого она знала, хотели холодно и расчетливо убить Митфорда и свалить убийство на Кармен, отчего имели бы двойную выгоду. Во-первых, полиция удовлетворилась бы, решив, что убийца найден, а во-вторых, что важно для прочих заинтересованных лиц, Кармен можно надежно упрятать в каком-нибудь соответствующем заведении на весь остаток ее жизни, где она могла бы рассказывать о своих секретах сколько угодно — все равно никто бы ей не поверил!

— Я чертовски устал выслушивать ваши бредни, Холман, которыми вы пытаетесь обелить мою бывшую жену, — прошипел Тайлер, ткнув при этом указательным пальцем в Шумейкера. — Он сейчас заявил, что в этом деле замешаны дегенераты. Я же с полным правом могу заявить, что самая большая дегенератка — Кармен!

Пакстон стремительно поднялся с кресла, расправил плечи и устремил на Тайлера грозный взгляд.

— Не будете ли вы так любезны встать и еще раз повторить то, что вы заявили о моей сестре! — прорычал он.

— У меня есть для него более интересный вопрос, — перебил я. — Та хижина, в которой я нашел Кармен, принадлежит Уоррену-старшему, но он уже давно ею не пользуется. А вы давно были там в последний раз, Тайлер?

Выпученные глаза в крапинках мрачно уставились на меня, потом челюсть Тайлера как бы сама по себе отвалилась и беззвучно захлопнулась несколько раз подряд.

— Я хочу услышать ваш ответ, Уоррен, — взорвался Пакстон.

— Я могу ответить вам. И это лучше, чем дожидаться, пока внутри его толстого черепа заворочается тупой ум, — сказал я устало. — Кармен выложила мне целую кучу фактов и цифр касательно того, как он во время их супружества обкрадывал своего отца. А больше всего на свете Тайлера ужасает мысль о том, что сделает с ним папаша, когда ему представят доказательства мошенничества его сына. Как я уже говорил, Кармен, начав употреблять наркотики, — а ведь именно Митфорд приучил ее к ним, — стала весьма болтливой. Вот почему Тайлер с радостью присоединился к заговору убийц: он ведь уже платил за молчание шантажировавшему его Митфорду.

— Но ведь в заговоре должно быть несколько человек, — резонно заметила Ева.

— Я как раз и подхожу к самому главному, но сначала хочу прояснить кое-какие детали. Тайлер обработал медсестру санатория. Соблазнив ее деньгами, он уговорил Айрис передать мисс Коленсо некое сообщение, якобы от подруги Джеки. Любимому брату, мол, грозит опасность, о которой он не подозревает. И мисс Коленсо принимает решение бежать. Заметьте, медсестра сначала утверждала, что в контакт с ней вступала некая брюнетка, хотя, возможно, на ней был парик. Но часа два назад Кармен рассказала о самом жутком воспоминании последних дней: женщина, заметьте блондинка, смеясь, вонзает ей в руку шприц, приговаривая, что теперь уж бедняга Кармен навсегда останется под замком, а она единолично завладеет Рэем Пакстоном. Отныне ей не придется делить привязанность возлюбленного с его сестрой.

— Мне повезло, что я-то натуральная брюнетка, — едва слышно сказала Джеки.

— Брюнетка, которая надела на себя светлый парик и долго смеялась в лицо Кармен, чтобы бедняжка непременно запомнила именно блондинку? — спросил я. — Но беда в том, что воспоминания Кармен очень четки. Она без труда узнала в блондинке свою старую подругу — как там ее звали, а?.. Ну, ту самую, с которой она подралась ночью, после чего ушла жить к Митфорду?

Я наблюдал, как с болезненным вздохом приподнялись и опустились великолепные холмы.

— Джеки! — Я печально покачал головой. — Я никогда бы не подумал, что вы, как неделикатно выразилась Кармен, всего лишь двухсотдолларовая шлюха!

Туманный взгляд синих глаз на мгновение полыхнул огнем, и глаза погасли. Она вяло пожала плечами:

— Если, по-вашему, я участница этого таинственного заговора, то каким же образом мне удалось способствовать убийству Митфорда, если я провела с вами весь вечер. До той самой минуты, когда мы нашли тело.

— А вы им и не были нужны для самого убийства, — ответил я. — Их ведь было двое, и им ничего не стоило справиться с Митфордом. Ваше дело — продеть мне в нос кольцо, словно быку, и отвлекать, пока они совершат убийство, а потом вы якобы совершенно случайно привели меня к трупу, чтобы я поверил, будто это Кармен убила его.

— А встреча с Чарли Лошадью, Луи и Бурундуком — это тоже счастливая случайность? Ведь именно они привели вас к дому Митфорда, чтобы вы нашли там труп! — сказала Джеки с вызовом.