Крик ворона

– А вот, кстати, и он сам. Помнишь его?

– Смутно…

Есть такие голоса, которые прошибают с первого слова. Или просто настроение такое было тогда. Ведь впервые тогда, крепко встав на ноги, выбрались в толковый зарубеж – не в Турцию какую-нибудь за очередной партией шмотья, не в Болгарию пузо греть, а прямехонько на Лазурный берег, Ривьеру, блин, французскую! Лилька уж два года, как только на Руси новая жизнь поперла, плешь грызла – съездим да съездим, вон все катаются. И самому, признаться, хотелось, да все недосуг было, приращение капитала – штука тонкая, постоянного пригляда требует. Зато уж как выехали – любо-дорого, по самому наивысшему разряду. «Эр-Франс», бизнес-классом, персональный вертолет из аэропорта Ниццы, двухкомнатный номер, да не где-нибудь, а в самом «Отель де Пари»!

Не успели распаковаться, а Лилька, переодевшись в самое сногсшибательное одеяние из черного газа и люрекса, в котором, откровенно говоря, походила на шарообразную грозовую тучу, утыканную микроскопическими молниями, потащила его по всяким бутикам и лавочкам, которых в Монако водится великое множество. Все перетрогала, перещупала, на непонятном языке торговалась с небритым итальянцем из-за какой-то статуэтки, которую так и не купила, – оба махали руками, как два психа, прохожие, глядя на них, улыбались, а Рафаловичу было не очень весело. Попили кофейку у княжеского дворца, по Порт-Неф потихонечку спустились в Кондамин, прогулялись по приморскому променаду и неожиданно оказались в Монте-Карло. При виде знаменитого на весь мир казино Лилька аж завизжала и пребольно впилась когтями Рафаловичу в локоть. Пришлось зайти.

Уж много лет прошло с того злосчастного дня, когда купленный Шеровым кагэбэшник подловил его за азартной игрой и вынудил сдать Павла Чернова, друга, да что там друга – кумира всей молодости. А потом шеровские подручные выследили Павла и… Конечно, тот сам виноват. Раз уж попал в такие деловые лапы, так сиди и не рыпайся. И, строго говоря, игра тут ни при чем, они бы другие способы моментально изыскали… В общем, после недолгого поединка рассудок, как всегда, победил совесть. Но к картам с тех пор Леонид Ефимович ничего, кроме отвращения, не испытывал. В преферанс и то не садился. Отвращение распространялось на рулетку, тотализатор, игровые автоматы, и даже когда ребята закупили для нового офиса бильярд, он наложил категорическое вето.

Но жена – это вам не подчиненные. Пришлось сидеть с ней рядом, объяснять правила французской рулетки, опуская непонятные самому «сесэны» и «трансвер-сали», с грехом пополам переводить выкрики крупье. В первый вечер она совсем его от себя не отпускала. Выволок ее оттуда уже заполночь, обедневшую аж на двести пятьдесят франков. На другой день, позабыв и про пляжи, и – о чудо! – про магазины, сразу после завтрака потащила мужа на автобус, бесплатно доставляющий гостей отеля аккурат до казино. Часа через два беспросветной тоски соизволила-таки супружница милостиво отпустить его в «Консель Икономик» на Луи-Нотарп, куда было у него рекомендательное письмо от московского представителя «Томсона» и где, кстати, его ждали – имелась такая предварительная договоренность. А там задержался – и вот.

– И вот тебе, Танечка, мой супружник во всей красе. Теперь узнаешь?

– Без твоих уведомлений никогда не узнала бы… Ты изменился, Леня.

Узкая холеная ладошка, которую протянула, не вставая. Спокойная, ленивая улыбка на алых губах, недлинная рыжая стрижка, золотистые глаза. Сестра Ника. Спокойнее, Рафалович!

– Как же, как же! – Этак покровительственно. Неплохо получилось, хотя сам он почувствовал, как на затылке взмокли остатки волос. – Годы, знаешь ли. А ты ничуть. Все такая же. Каким ветром сюда занесло?

– Да вот, шла мимо, забежала в казино пописать и прямо возле сортира на Лилечку напоролась.

Если есть такие люди, которые запросто забегают в казино Монте-Карло пописать и тамошние феерические реструмы сортиром называют…

– Нет, я в смысле – каким ветром в эти края?

– А-а. Принц Ренье на открытие регаты пригласил. Леонид Ефимович чуть не присвистнул от восхищения. Вот это класс! Заведомый звездеж, а как сказано – спокойно, с улыбочкой ленивой, ни тени наигранности, будь то восторг или пресыщенность. Кто угодно за чистую монету примет. Но так же не бывает. Он же с братом ее за одной партой сидел, саму вон в пионерском галстуке помнит, а тут – принц! Эх, на фирму бы такого зама, переговоры вести. Штуки баксов не пожалел бы…

– Ты, что ли, правда, с принцем хорошо знакома? – как-то настороженно спросила Лилька.

Таня покачала головой.

– Совсем не знакома. Просто в регате участвуют две яхты, принадлежащие моему мужу, вот я за него и представительствую. Он занят сейчас.

– А твой муж – он кто? – осторожно спросил Рафалович.

– Бизнесмен, – коротко ответила Таня.

– А какой у него бизнес? – настаивал Леонид.

– Ты что пристал к человеку? – взбеленилась Лилька. – Только и знает, что бизнес да бизнес, заколебал, честное слово. Иди вон лучше изобрази нам с Таней чего-нибудь похолоднее. Виску пьешь?

– Виску? – Таня улыбнулась. – Разве что с тобой за компанию. Пару капель в стаканчик со льдом.

– Слушай, а как бы хоть одним глазком на эту самую регату поглядеть, на принца?

– Да сколько угодно. Входной билет двести франков. А если дорого, то в отеле всегда по таким случаям телескопы на галерею возле солярия вытаскивают. Плати двадцать франков и любуйся хоть все пять минут. Принца, правда, отсюда не разглядишь.

– Рафалович, мы идем на регату! – безапелляционно заявила Лилька.

– Ну уж нет, вы как хотите, а я дальше не пойду! – столь же безапелляционно заявила она, выпивая третий по счету стакан легкого розового вина. – Я вам горная козлиха? Вы себе своих улиток кушаете, фигаду всякую…

– Эстофикаду, – тихо поправила Таня, но Лилька, не слушая, продолжала:

– А мне кусок в горло не лезет, ноги натерла, шорты вон лопнули. Я сюда отдыхать приехала или где? Да видала я вашу Долину чудес в белых тапочках!

– Лиленька, но ведь один переход остался. Осилим как-нибудь, – попытался ободрить жену Рафалович.

– А обратно? – со всей возможной язвительностью спросила она. – Обратно ты нам дирижабль закажешь?

– Вообще-то на этом постоялом дворе можно нанять мулов до Пеона, – задумчиво сказала Таня.

– Мулы! – фыркнула Лиля. – Постоялый двор, пеоны какие-то! Средневековье. Мы ехали отдыхать в цивилизованное место…

Таня пожала плечами.

– Я так или иначе пойду в Долину. Второй такой случай у меня будет не скоро. А вы как хотите.

– Я с тобой, – решительно сказал Рафалович. – Мы ведь к ночи вернемся?

Таня молча кивнула.

– Вот видишь, – обратился он к Лиле. – Ты передохни пока, полежи, простокваши попей, а утречком обратно двинем.

Видимо, Лиля и впрямь изнемогла, расслабла от вина, выпитого натощак. Привычная вздорность и настороженная ревность улетучились куда-то. Она с несказанным облегчением согласилась на это коварное предложение. Таня и Леонид помогли ей встать и, поддерживая под руки, отвели в комнатку, снятую ими вчера.

Горная тропа вилась по сказочным местам. Рощи каменного дуба и диких фисташковых деревьев чередовались с пустошами, благоухающими тимьяном. Миновав суровое озерцо в каменистых берегах, тропа нырнула в ущелье, словно высеченное рукой неведомого мастера в бордовом камне. Таня шла быстро, уверенно, поджидая запыхавшегося Рафаловича, по его просьбе делая привалы, благо комфортных и живописных мест было предостаточно. Отдышавшись, Леня не спешил двигаться дальше, лежал, насыщая зрение волшебными видами, не последней деталью которых была его прекрасная спутница… Только, сейчас он сообразил, что на ней такой же внешне неброский, но жутко дорогой туристический комплект от «Виверры» – светло-серая курточка с коротким рукавом и широкие шорты, – какой напялила Лилька, собираясь в этот маршрут (еще в Питере выложила за него девять лимонов не ею заработанных денег). На Лильке костюмчик смотрелся, как чепрак на корове, будто специально подчеркивал короткие, толстые ноги, выпирающий живот и бочковатые ребра. А Таня… Рафалович зажмурился, пытаясь подобрать правильное сравнение… Как современная, царица амазонок, непобедимая и гордая, готовая схватиться хоть со всем миром – и победить. И легкий альпеншток, мирно лежащий сейчас на мягкой траве, в любую секунду обернется смертоносным мечом… или автоматической винтовкой, изрыгающей светлое, беспощадное пламя. «Обладая валькирией, ты не сумел удержать ее, а я…» – неожиданно для самого себя прошептал он и поспешил проглотить конец фразы, вовремя поняв, кому она адресована.