Военная тайна

- А почему Алька говорил, что это тайна?

- Марицу тогда Румыния в Болгарии искала. А мы думали - пусть ищет. И никому не говорили.

- А потом?

- А потом она уехала в Чехословакию и оттуда опять пробралась к себе в Румынию. Вот тебе и все, Наташа.

Поезд мчался через степи Таврии. Рыжими громадами возвышались над равниной хлебные стога. Сторожевыми башнями торчали элеваторы, и к ним со всех сторон бежали машины, тянулись подводы, телеги, арбы, груженные свежим, пахучим зерном.

На каждой большой станции бросались за встречными газетами. Газет не хватало. Пропуская привычные сводки и цифры, отчеты, внимательно вчитывались в те строки, где говорилось о тяжелых военных тучах, о раскатах орудийных взрывов, которые слышались все яснее и яснее у одной из далеких-далеких границ.

Натка отложила газету.

Поезд мчался теперь через могучий Донбасс. Там бушевало пламя, шипели коксовые печи, грохотали подъемники и экскаваторы. И росли, росли озаренные прожекторами вышки шахт, фабричные корпуса - целые города, еще сырые, серые, пахнущие дымом, известью и цементом.

- Сережа, - сказала тогда Натка, присаживаясь рядом и тихонько сжимая его руку, - ведь это же правда, что наша Красная Армия не самая слабая в мире?

Он улыбнулся и ласково погладил ее по голове.

На вокзале их встретил сам Шегалов.

Столкнувшись с Сергеем, он остановился и нахмурился. Удивленный Сергей и сам стоял, глядя Шегалову прямо в лицо и чему-то улыбаясь.

- Постой! Как это? - трогая Сергея за рукав, пробормотал Шегалов. Сережка Ганин! - воскликнул он вдруг и, хлопая Сергея по плечу, громко рассмеялся. - А я смотрю... Кто? Кто это?.. Ты откуда?.. Куда?..

- Мы вместе приехали. А ты его знаешь? - обрадовалась Натка. - Мы вместе приехали. Я тебе, дядя, потом расскажу. У тебя машина? Мы вместе поедем.

- Поедем, поедем, - согласился Шегалов. - Только мне сейчас прямо в штаб. Я вас развезу, а вечером он обязательно ко мне. Ну, что же ты молчишь?

- Слов нету, - ответил Сергей. - А к вечеру, Шегалов, я все припомню.

- А Балту вспомнишь? Молдавию вспомнишь?

- Дядя, - перебила сразу насторожившаяся Натка, - идем, дядя. Где машина?

Натка сидела посередине. А Шегалов весело расспрашивал Сергея:

- Ну, как ты? Конечно, жена есть, дети?

- Дядя! - дергая его за рукав, перебила Натка. - Ты мне шпорой прямо по ноге двинул.

- Как это? - удивился Шегалов. - Твои ноги вон где, а мои шпоры - вот они.

- Не сейчас, - смутилась Натка, - это еще когда мы в машину садились.

- Так неужели не женат? - продолжал Шегалов и рассмеялся. - А помнишь, как в Бессарабии однажды мы на беженский табор наткнулись, и была там одна такая девчонка темноглазая, чернокосая...

- Дядя! - почти испуганно вскрикнула Натка. - Это была... - Она запнулась. - Это была такая же машина, на которой мы в прошлый раз с тобой ехали?

- И что ты, шальная, не даешь с человеком слова сказать? - возмутился Шегалов. - То ей шпорами, то ей машина. Та же самая машина, - с досадой ответил он. - Ну, вот мы и приехали, слезай. Ты обязательно заходи сегодня или завтра вечером, - обернулся он к Сергею. - А то я на днях и сам в командировку уеду. Дела, брат! - уже тише добавил он. - Серьезные дела! Так и норовят нас слопать, да, гляди, подавятся.

К вечеру позвонил Шегалов и сказал, что он сегодня вернется только поздно ночью. Через полчаса позвонил Сергей и предупредил, что сегодня он быть никак не может и постарается прийти завтра.

Наутро Натка проснулась только в десять, и ей сказали, что дядя уже уехал, но обязательно обещал вернуться пораньше.

Это очень опечалило Натку. До четырех часов Натка ждала звонка, но потом у нее заболела голова, и она вышла на улицу. Незаметно она зашла в Александровский парк. Вечер был светлый, прохладный. В парке было тихо. Под ногами шуршали сухие листья, и пахло сырою рябиной.

У газетных киосков стояли нетерпеливые очереди. Люди поспешно разворачивали газетные листы и жадно читали последние известия о событиях на Дальнем Востоке. События были тревожные.

"Скорей надо за дело, - опуская газету, подумала Натка. - Домой ли, в Таджикистан ли... все равно. Всюду работа, нужная и важная".

И Натка опять вспомнила Алькину Военную Тайну: "Отчего бились с Красной Армией сорок царей да сорок королей? Бились, бились, да только сами разбились?"

"Это давно бились, - подумала Натка. - А пусть попробуют теперь. Или пусть подождут еще, пока подрастут Владик, Толька, Иоська, Баранкин и еще тысячи и миллионы таких же ребят... Надо работать, - думала Натка. - Надо их беречь. Чтобы они учились еще лучше, чтобы они любили свою страну еще больше. И это будет наша самая верная, самая крепкая Военная Тайна, которую пусть разгадывает, кто хочет".

Когда она вернулась домой, ей сказали, что без нее заходил Сергей.

Она бросилась к столу и нашла записку.

"Наташа, - писал Сергей. - Сегодня я уезжаю на Дальний Восток. Горячее спасибо тебе за Альку, за себя, за все".

Тут же на столе лежала фотография. На ней звонко и приветливо смеялись обнявшиеся Алька и Марица Маргулис.

И тогда ей вдруг очень захотелось еще раз повидать Сергея.

Она подошла к телефону и узнала, что курьерский поезд на Дальний Восток уходит в семь тридцать. У нее оставалось еще полтора часа.

Она представила себе огромный, шумный вокзал, где все суетятся, спешат, провожают, прощаются.

И только Сергей совсем один, без Марицы, без Альки, стоит молчаливый, вероятно, угрюмый, и ждет, когда наконец загудит паровоз, дрогнут вагоны и поезд двинется в этот очень далекий путь.

Она быстро вышла из дому и вскочила в трамваи.

На вокзале, перебегая из зала в зал, она пристально оглядывала всех окружающих, но Сергея не могла найти нигде.

Отчаявшись, она наконец в третий раз остановилась в буфете, не зная, где искать и что думать.

Вдруг, совсем нечаянно, за крайним столиком, за которым негромко разговаривали какие-то отъезжающие военные, она увидала Сергея.

Он был в форме командира инженерных войск, его товарищи - тоже.

Но что поразило Натку - это то, что он был не угрюмый, не молчаливый и вовсе не одинокий.

Слегка наклонившись, он внимательно и серьезно слушал то, что вполголоса ему говорили. Вот он, с чем-то не соглашаясь, покачал головой. А вот улыбнулся, вытер лоб и поправил ремень полевой сумки.