Смертельный блюз

Она улыбнулась, искушая меня. Я ответил широкой мужской улыбкой:

— Да?..

От волнения я склонил голову к правому плечу и бросил на красотку с высокой грудью страстный взгляд. Интересно все же, как она оценивает мой профиль?

Разумеется, бэби нашла его безупречным.

— Завтра утром я отправляюсь в Бахиа-Мар, чтобы отвезти Глории вещи, которые она забыла, — сказала Эйприл с придыханием. — Мистер Бойд, вы поможете мне с чемоданами?

Я медленно повернул голову.

— Не хотите ли прямо сейчас проверить крепость моих мышц?

Еще секунда — и я взял бы ее на руки. Но Эйприл растворилась за дверью.

Глава 2

Близкий контакт в самолете с Эйприл Мауэр разочаровал меня. За все часы полета мы обменялись такими словами: «Коктейль?» — «О, нет!» — «Вам плохо? Жмет бюстгальтер?» — «Вы же знаете: я его не ношу».

Больше моя спутница не раскрыла рот до самой посадки. Вначале я недоумевал, потом бесился, наконец, обмяк и впал в апатию. И только очутившись на побережье, мне удалось вернуть хорошее расположение духа.

Бахиа-Мар оказался местом восхитительным, гавань очаровала меня. Райский уголок портили огромные щиты с рекламой сигарет, но вскоре я перестал замечать эти уродливые полипы на прекрасном лице курорта.

Вдоль побережья тянулась лента автострады, так что в любое мгновение можно было сменить машину морскую на машину сухопутную; проще говоря, пересесть с яхты в автомобиль.

В Бахиа-Мар мужчины имели первоклассное обслуживание, начиная от персонала отеля и кончая дамами полусвета без предрассудков. Богатые женщины тоже не скучали: утром они выбирали подходящие модели, вечером — демонстрировали их в барах и ресторанах...

Непонятно, кого корчила из себя Эйприл Мауэр, но она ни словом не обмолвилась об этом пиршестве голых тел, восхитительных красок, запахов и звуков. У меня сложилось впечатление, что весь свой запас слов она израсходовала вчера, когда стремилась заполучить меня в качестве носильщика. Ну и намаялся я! Интересно, что за наряды у Глории ван Равен! Возможно, голливудская дива украшает свои платья пятифунтовыми подвесками? Оба ее чемодана были чертовски тяжелы, я отбил себе ноги и бока, пока по трапу втащил их на палубу яхты Эдди Вулриха.

Яхта представляла собой настоящее чудо техники. Добротная посудина, красивая, современная — завидки брали.

С нижней палубы доносилась песнь трубы. Этот милый старый блюз... Мастерская импровизация... Соло души... Я заслушался.

— Москат Муллинс играет, — у Эйприл прорезался голос.

Я был еще зол на нее и огрызнулся:

— Да уж, не архангел Гавриил! Или вы полагаете, что такой тупоумный, как я, не может отличить трубу от шотландской волынки?

— У вас изжога? Или вас тошнило в полете? — не осталась в долгу секретарша.

Я уже открыл рот, чтобы всыпать ей как следует, но не произнес ни слова: из рубки вышла очень красивая девушка. Наверное, она наблюдала наше пришествие через стекло и теперь сочла необходимым познакомиться со мной.

Ее слегка надменное лицо было в оправе блестящих черных волос. Рост манекенщицы. Бронзовая с золотистым отливом фигурка упакована в белое бикини, усеянное мелким черным горошком. Эйприл рядом с ней мгновенно померкла, и я был отомщен.

— Вы к нам? — произнесла брюнетка музыкальным голосом.

Она двигалась с ленивой грацией домашней кошки, выигравшей титул «Киска века».

— Добро пожаловать! Но кто вы? — брюнетка улыбнулась такой ослепительной белозубой улыбкой, что я забыл все тяготы путешествия.

Как выяснилось, этот вопрос она адресовала нам обоим: мне и Эйприл. Это обидело секретаршу.

— Разве вы не помните меня? Я секретарь Глории. Я была вместе с вами у мисс Глории на вилле.

Брюнетка слегка пожала плечами и жестом пригласила располагаться. Потом она взглянула на меня. Я требовательно посмотрел на Эйприл.

— Это мистер Бойд, — представила меня Мауэр. — Гугенхеймер нанял его для того, чтобы он вернул мисс Глорию на съемочную площадку.

— Малоприятная миссия, да? — брюнетка адресовала мне, очевидно, лучшую из своих улыбок. — Я — Элен Фицрой.

— Зовите меня Дэнни, — пробормотал я неожиданно охрипшим голосом и, скорее по привычке, чем из иных побуждений, повернул голову к левому плечу.

Эйприл не преминула злобно заметить:

— Видите, Элен, какой профиль? Чудо косметической хирургии. Мистер Бойд считает, что он неотразим, и старается, чтобы в это поверили все девушки...

Труба, только что изливавшая свою душу с помощью меланхолических пассажей, вдруг начата бунтовать, грубить и терзать наш слух нервными всхлипами.

Элен Фицрой закусила губу и тихо сказала:

— Москат Муллинс снова напился...

Установилось гнетущее молчание.

Я кашлянул, прочищая горло. Элен повернулась ко мне:

— Значит, вы приехали за Глорией... Ее нет здесь. Но они с Эдди скоро вернутся. Можете распаковать багаж.

У меня такового не оказалось, а вот Мауэр надо было похлопотать.

— Где каюта Глории? — спросила она.

— Там, за камбузом по лестнице вниз, — ответила Элен.

— Дэнни?! — Эйприл сказала это не столько вопросительно, сколько восклицательно, ясно давая понять, что по-прежнему держит меня за осла, нанятого для переноски поклажи.

Я пнул ногой оба чемодана по очереди, как бы проверяя, не потеряли ли они вес за то время, пока я ими занимался, и развел руками:

— Увы, Эйприл! Не хочу отбирать ваш хлеб!

Метнув на меня недобрый взгляд, секретарша потащила чемоданы в каюту.

Брюнетка оценила мое великодушие и предложила выпить.

Вскоре мы сидели в рубке и позвякивали льдинками в бокалах с виски.

Элен пыталась что-то говорить, но я пропускал мимо ушей ее щебет. Гораздо больше меня интересовали ее выпуклые места под белым бикини в черный горошек. Я уже продемонстрировал не только профиль, но и красноречие и понял, что имею шансы.

Вдруг из недр яхты раздался пронзительный крик Эйприл.

Я вскочил, прислушался. Тихо.

Труба, только что умолкшая, начала играть увертюру к «Вильгельму Телю». Я вопросительно посмотрел на Элен.

— Ничего особенного. Москат Муллинс увидел женщину... Эйприл должна помнить: мимо Муллинса надо ходить хорошо вооруженной, и не только коготками и зубками... Он выдающийся музыкант, но это не мешает ему волочиться за каждой юбкой. Его посягательства...

— И что, на вас он тоже посягал? — мое любопытство имело под собой личный интерес.

— Видите ли, я умею обращаться с мужчинами. Однажды я столкнула Муллинса с борта в воду, а трубач, да будет вам известно, не умеет плавать, так вот, после того, как Эдди вытащил его, Муллинс смотрит на меня издали, и только.

— Вы столкнули Муллинса? Вы всегда так реагируете, если парень приближается вплотную?

— Не всегда, — Фицрой провела подушечкой безымянного пальца по краю бокала и стрельнула глазками. — Это зависит от некоторых обстоятельств...

— Мне позволят узнать, каких?

Брюнетка снисходительно покачала головой. Мой огорченный вид рассмешил ее. Отхохотавшись, Элен сказала:

— Я подвержена настроениям, как и любая женщина. У меня бывают приливы и отливы... Я говорю о чувствах...

— Чувства — это всегда такая зыбкая почва и такая тайна, что хочется углубиться в ее изучение... — говоря это, я невзначай приложил свою руку к загорелой ножке певицы, и надо сказать, что она не торопилась отодвинуться и, тем более, сбросить меня в воду.

Но тут появилась Эйприл!

— Черт побери, ну и чудовище этот Муллинс! — гневно сказала блондинка, входя в рубку. — Что с ним стряслось? Он бросается, как некормленый питон!

— Это море на него так действует. Море, солнце и воздух! — Элен налила третий бокал. — Выпейте, милочка, и расслабьтесь.

Эйприл отказалась пить. На ее щечках играл румянец, ноздри нервно вздымались — определенно, стычка с трубачом пошла ей на пользу. Теперь секретарша смотрелась с певичкой на равных, и я заколебался, с кем бы охотнее пошел играть в кошки-мышки в темной комнате — с брюнеткой или с блондинкой.