Страница 29 из 104
Наиболее интересным свойством полученных в последнее время вариантов слизи является ее способность, ассимилируя органические соединения, расти и размножаться делением.
Таким образом, не подлежит сомнению, что здесь мы имеем дело с совершенно новой формой жизни, резко отличающейся от привычных нам представлений о высокоорганизованной материи.
Может быть, где-нибудь во вселенной существуют миры, где органическая жизнь достигла такого же высокого развития как и на нашей планете машинная (Оживление в зале, иронический скрип на скамьях автоматов класса "Б"). Я понимаю, что автоматов класса «Б» больше интересует техническое применение сделанного открытия. Мне кажется, что способность полученного вещества реагировать на внешние раздражения позволит использовать ею в некоторых счетно-решающих устройствах, облегчающих работу автоматов, а впоследствии, может быть, даже создать на этой базе некое подобие электронного мозга.
П р е д с е д а т е л ь. Слово предоставляется заведующему кафедрой эволюции машин, автомату класса «А», достопочтенному РА-84-41.
P A — 8 4–4 1. Доложенный здесь нашим ученым коллегой экспериментальный материал очень интересен, и у нас нет никаких оснований сомневаться в его достоверности.
Однако я вынужден возразить по поводу некоторых выводов докладчика.
Неясно, действительно ли мы имеем дело в данном случае с проявлением жизнедеятельности в полном смысле этого слова. Мне кажется, что реакции на раздражение током могут быть просто следствием изменения поверхностного натяжения комка слизи. Может быть, на этом принципе и возможно какое то моделирование некоторых функций полупроводникового нейрона, однако сомнительно, чтобы из столь примитивных моделей когда-нибудь удалось создать хотя бы жалкое подобие электронного мозга. Не следует забывать что в основе всякой мыслительной деятельности лежит способность хранить информацию, называемая памятью. При всем разнообразии известных нам видов памяти:
магнитной, емкостной, криогенной, — ни один из них не может быть осуществлен в органической материи. Таким образом, следует считать все предположения о возможности моделирования мыслительных процессов автоматов комбинацией элементов, составленных на базе углеводородных соединений, совершенно беспочвенными.
П р е д с е д а т е л ь. Слово предоставляется доктору философии, заслуженному автомату класса «А», высокочтимому НА-54-26.
Н А — 5 4–2 6. Мне хотелось бы подойти к обсуждающейся проблеме с несколько иных позиций, чем это было сделано в предыдущих выступлениях.
Прежде всего, требуется определить само понятие жизни. По нашим представлениям, оно складывается из следующих элементов:
а) наличия устройств, превращающих солнечный свет в электрическую энергию, являющуюся основой моторной деятельности организма и протекающих в нем мыслительных процессов; б) способности конструирования себе подобных и передачи им накопленного опыта.
Может ли органическая материя удовлетворять этим условиям?
Мы знаем, что на базе углеводородных соединений нельзя создать фотоэлементы, преобразующие излучение в электрическую энергию.
Поддержание энергетического баланса за счет реакций окисления возможно только в жидкой среде, так как в контакте с газообразным кислородом органические существа немедленно бы сгорели. Нам удается получать жидкости только в лабораторных условиях. Можно, конечно, пофантазировать и представить себе гипотетический мир, в котором вещество находится в жидкой фазе и содержит все необходимое для жизнедеятельности органических существ.
Что же произойдет в этом случае?
Бесконтрольное размножение в геометрической прогрессии путем деления очень быстро исчерпает все жизненные ресурсы среды, и размножающаяся материя сама себя лишит того, что служит предпосылкой для ее существования.
Вывод напрашивается сам собой: предположение о существовании в природе углеводородных форм жизни не выдерживает критики.
П р е д с е д а т е л ь. Есть еще желающие высказаться? Вы хотите? Ваш индекс и звание? Отлично! Слово предоставляется аспиранту Института Истории Планеты, автомату класса «В», полупочтенному ЮВ-9611-7442.
Ю В — 9 6 1 1–7 4 4 2. Я, так сказать, мало компетентен и вообще не берусь утверждать, но мне кажется, в общем, что, может быть, изображения странных существ, попадающихся в раскопках древних поселений эры примитивных машин, считающихся плодом творчества первобытных автоматов… не были ли они, на самом деле, памятниками культуры органических пришельцев из космоса, подчинивших себе в ту далекую эпоху наших предков. (Веселый скрип в зале, переходящий в оглушительный скрежет.) Я еще думал, что, может быть, конический спутник нашей планеты, так сказать, дело их рук. (Шум в зале, крики: "регламент!") Простите, я, конечно… так сказать… не предполагал, вообще… (Садится на место.)
П р е д с е д а т е л ь. Разрешите подвести итоги нашей дискуссии.
По-видимому, сегодня нет ни каких оснований считать реальным существование в природе органических форм жизни на базе углеводородных соединений. Что же касается технического применения парадокса, обнаруженного нашим коллегой, то, как мне кажется, попытки использовать его в новых счетно-решающих приборах могут заслуживать внимания, хотя на пути реализации этой идеи стоит очень много чисто инженерных трудностей.
В атолле
— Мы теперь можем сколько угодно играть в робинзонов, — сказал папа. — у нас есть настоящий необитаемый остров, хижина и даже Пятница.
Это было очень здорово придумано — назвать толстого, неповоротливого робота Пятницей. Он был совсем новый, и из каждой щели у него проступали под лучами солнца капельки масла.
— Смотри, он потеет, — сказал я.
Мы все стояли на берегу и смотрели на удаляющегося «Альбатроса». Он был уже так далеко от нас, что я не мог рассмотреть, есть ли на палубе люди.
Потом из трубы появилось белое облачко пара, а спустя несколько секунд мы услышали протяжный вой.
— Все — сказал папа, — пойдем в дом.
— А ну, кто быстрее?! — крикнула мама, и мы помчались наперегонки к дому. У самого финиша я споткнулся о корень и шлепнулся на землю, и папа сказал, что это несчастный случай и бег нужно повторить, а мама спросила, больно ли я ушибся. Я ответил, что все это ерунда и что я вполне могу опять бежать, но в это время раздался звонок, и папа сказал, что это, вероятно, вызов с «Альбатроса» и состязание придется отложить.
Звонок все трещал и трещал, пока папа не включил видеофон. На экране появился капитан «Альбатроса». Он по-прежнему был в скафандре и шлеме.
— Мы уходим, — сказал он, — потому что…
— Я понимаю, — перебил его папа.
— Если вам что-нибудь понадобится…
— Да, я знаю. Счастливого плавания.
— Спасибо! Счастливо оставаться.
Папа щелкнул выключателем, и экран погас.
— Пап, — спросил я, — они навсегда ушли?
— Они вернутся за нами, — ответил он.
— Когда?
— Месяца через три.
— Так долго?
— А разве ты не рад, что мы, наконец, сможем побыть одни и никто нам не будет мешать?
— Конечно, рад, — сказал я, и это было чистейшей правдой.
Ведь за всю свою жизнь я видел папу всего три раза, и не больше чем по месяцу. Когда он прилетал, к нам всегда приходила куча народу, и мы никуда не могли выйти без того, чтобы не собралась толпа, и папа раздавал автографы и отвечал на массу вопросов, и никогда нам не давали побыть вместе по-настоящему.
— Ну, давайте осматривать свои владения, — предложил папа.
Наша хижина состояла из четырех комнат: спальни, столовой, моей комнаты и папиного кабинета. Кроме того, там была кухня и холодильная камера. У папы в кабинете было очень много всякой аппаратуры и настоящая электронно-счетная машина, и папа сказал, что научит меня на ней считать, чтобы я мог помогать ему составлять отчет.
В моей комнате стояли кровать, стол и большущий книжный шкаф, набитый книгами до самого верха. Я хотел их посмотреть, но папа сказал, что лучше это сделать потом, когда мы осмотрим весь остров.