Страница 115 из 137
Опомнившись, Гленниан увидела перед собой Тредэйна ЛиМарчборга. Он наблюдал за ней. Взглянув ему в глаза, девушка спросила:
– Он вернется?
– Да.
– Когда?
– Не знаю.
– Скоро?
– Возможно.
– Это ты его вызвал?
– Сейчас - не я.
Она зашла в кабинет и без сил опустилась в кресло. Тредэйн подал ей стакан воды. Она выпила. Мысли худо-бедно упорядочились, и девушка более или менее пришла в себя. Она спросила, глядя на Тредэйна:
– Это был Злотворный?
– Сознающий, - равнодушно отозвался он. - Сущий. Это была скорее поправка, нежели отрицание. Хорошо хотя бы не пытается убедить, что ей почудилось. Вот и славно. Сверхъестественное явление, которое отвечает сразу на все вопросы и полностью проясняет картину. Какой смысл отрицать?
– Твое возвращение из мертвых… знания и искусство… твое богатство…
Он молчал.
– Все чудеса теперь понятны. Все это дал тебе… этот?… Он по-прежнему не отвечал, не пытался возразить.
– Какой ценой?
– Не надо было тебе так врываться, - сказал он. - Могло плохо кончиться.
– Какой ценой?
– Не думай об этом.
– Значит, старые сказки не врут. Ты продал свою жизненную силу.
– Я не знаю, что такое «жизненная сила». Иди домой, Гленниан. Ты мне не нужна.
Лицо Тредэйна было мрачным, как зимний день, и все-таки Гленниан ему не поверила.
– Ты и раньше всегда говорил мне: «Иди домой». Я и тогда не слушалась, и теперь не собираюсь.
– Ты уже не ребенок, и это не игра.
– Тогда что же? Объясни, пожалуйста. Что связывает тебя… с этим ? Что ты наделал и зачем?
Она, в сущности, не надеялась на ответ, и он не ответил. По стенам кабинета блуждали причудливые тени. Садилось солнце. Тредэйн молча зажег два светильника. Даже в их теплом свете его лицо казалось мертвенно-бледным.
С ним случилось что-то ужасное! Гленниан изо всех сил старалась скрыть свой страх.
– Что заставило тебя вернуться в Ли Фолез, Тредэйн? - настойчиво спросила она, как могла, отгоняя дурные предчувствия. Тредэйн, помолчав, ответил, хотя она и теперь не ожидала, что получит объяснение:
– Ты видела объявление у меня в окне: «Восстанавливаю нарушение равновесия», - он невесело улыбнулся. - Равновесие нарушено. Я должен его восстановить.
Равновесие . Он намеренно говорил загадками, но Гленниан немного знала его историю и догадывалась, что он говорит о справедливости. Отец, братья, годы, проведенные в крепости. Виновных найти нетрудно - Белый Трибунал.
– ЛиГарвол? - спросила она.
– Ты всегда быстро соображала.
– Но это не объясняет, что этот…
– Сознающий.
– Ты ему принадлежишь?
– Пока нет.
– Пока? Что значит «пока»? Скажи прямо - ты продал свою жизненную силу Злотворному?
– Я обещал ему свой разум - товар, который будет храниться у Сознающего, пока в нем не возникнет необходимость.
– А взамен?…
– Некоторые необычные способности.
– Которыми ты намерен воспользоваться, чтобы отомстить верховному судье?
– И еще кое-кому.
– Это мелко!
– Для меня это важно. Это - все. Кроме этого у меня ничего нет.
– Есть цели гораздо выше, достойнее. Подумай о других людях - в мире полно зла, идет сражение…
– Все это меня не касается.
– Тогда ты уже не человек.
– Не тебе меня судить. Если бы я выбрал иной путь, отказался бы подчиниться Сознающему, я был бы уже мертв или погребен заживо в крепости Нул. Я мало рассказывал тебе о ее темницах, и радуйся, что ты не узнала больше. Но даже в последний миг, в мастерской Юруна, когда великий Ксилиил предложил мне свободу и власть, я отказался бы, если бы он не открыл мне имена предателей, погубивших мою семью. Видишь ли, Равнар ЛиМарчборг был продан по дешевке. Его жена, соблазненная предложениями проклятого ЛиГарвола, оклеветала моего отца. И вот благородный ландграф и двое его сыновей умерли мучительной смертью, а младший сын был обречен на меньшие, зато значительно более долгие мучения.
А Дремпи Квисельд тоже замешан в измене? - задумалась Гленниан. Вслух спросить она не решилась - слишком больно было бы услышать утвердительный ответ.
– С той ночи, - продолжал Тредэйн, - смыслом моей жизни стало наказать виновных. Исполнив это, я с радостью предамся Злотворному, и пусть делает со мной, что угодно.
Она никогда не видела в его глазах такой мертвой пустоты, и это зрелище испугало Гленниан.
– Тредэйн, - взмолилась она. - Ведь не может же все быть так безнадежно. Ты обратился к Злотворному от отчаяния. Это не твоя вина, и наверняка еще не поздно спасти себя. Отвернись от него - откажись от этой силы, измени свою жизнь и дай ему знать, что договор расторгнут.
– Неужто все так просто? Ты не понимаешь. Память об этой сделке навсегда запечатлелась в моем сознании. Я не в силах стереть ее. А пока я помню - и не могу забыть - мой Долг перед Сущим Ксилиилом остается в силе.
– Но ведь можно хоть что-то сделать. Вспомни о могуществе Автонна. Ты не призывал его? Может быть, он…
– Автонн… - Тредэйн усмехнулся. - Не проси меня объяснять, просто поверь - от него нечего ждать помощи.
Его каменная уверенность убедила ее, и Гленниан не пыталась спорить, только спросила:
– А если бы ты мог отделаться от этого договора со Злотворным, что бы ты стал делать?
– Отделаться невозможно, - все так же равнодушно возразил Тредэйн. - Вопрос не имеет смысла.
Гленниан помолчала, потом медленно предложила:
– Ты не хочешь хотя бы подумать о том, чтобы использовать свои способности для более стоящего дела, чем уничтожение личных врагов?
– Более стоящее дело - это то, чем занимались твои друзья-памфлетисты?
– Ты мог бы сделать многое - для многих.
– Я не говорил тебе, что запас моей силы ограничен? Когда она будет исчерпана, я стану собственностью Ксилиила. Ты и теперь будешь уговаривать меня тратить ее?
– Нет-нет, тогда не трать, вообще не используй! Будь осторожен, не расходуй ее, и…
– Рано или поздно отмеренный мне срок подойдет к концу. Тогда, если не раньше, Ксилиил получит меня.
– И что будет?
– Мое сознание продолжит существовать бесконечно, бессильное и… не в лучших условиях.
– О, - воскликнула Гленниан. - Как ты мог попасться в такую ловушку? Ничто в мире нельзя покупать за такую цену!