Долгое завтра

Глава 1

Сидя в тени у стены конюшни, Лен Колтер задумчиво жевал кукурузную лепешку со сладким маслом и думал о предстоящем грехопадении. Все свои четырнадцать лет он провел на ферме в местечке Пайперс Ран, где возможностей согрешить по-настоящему было не так уж много. Но сейчас на Кэнфилдской ярмарке, в тридцати милях от Пайперс Рана, перед ним открылся мир, полный ярких соблазнов и шумных развлечений. Именно здесь Лен Колтер должен был самостоятельно принять первое в жизни серьезное решение.

Решиться на это, оказывается, не так просто.

– Отец изобьет меня до смерти, если узнает.

– Чего боишься? – кузен Исо смотрел с осуждением.

Три недели назад ему исполнилось пятнадцать, а это означало, что он не должен больше ходить в школу с детьми. Значительная перемена в жизни Исо произвела на Лена огромное впечатление. Исо был гораздо выше кузена, руки его постоянно что-то искали, а глаза искрились и сияли, словно у беззаботного жеребенка, который все время ищет что-то, не зная толком, что именно, и, наверное, поэтому не может найти.

– Ну? – повторил вопрос Исо. – Так ты боишься?

Лену очень хотелось солгать, но он знал, что одурачить Исо не так-то просто. Он смущенно поежился, сунул в рот последний кусочек лепешки, облизал пальцы и сказал:

– Да.

– Ха, – Исо смерил его презрительным взглядом, – а я – то думал, ты уже вырос. Да ты, оказывается, должен еще целый год сидеть дома с детьми. Подумать только, испугаться порки!

– Да, но недавно меня уже пороли, и если ты думаешь, что отец плохо с этим справляется, можешь как-нибудь попробовать. А я, между прочим, уже два года, как перестал плакать. Ну, почти перестал.

Лен был крепким, стройным мальчиком с серьезным лицом. Одежда его состояла из домотканых штанов, грубых ботинок, покрытых толстым слоем пыли, и домотканной рубашки с узким воротничком неопределенного цвета. Его русые волосы были ровно и коротко острижены на затылке и чуть выше бровей.

Объединенные единой верой, нью-меноннайтцы, к которым принадлежал Лен, – носили коричневые шляпы, чтобы их легко можно было отличить от олд-меноннайтцев, носивших черные шляпы. Всего двумя поколениями раньше, в XX столетии, существовали только олд-меноннайтцы, и было их всего несколько десятков тысяч. Считалось, что они – люди странные и непонятные. Да и трудно было думать по-другому: в век прогресса, когда развитие цивилизации достигло своего пика, эти люди упорно ходили за плугом, не имея ни машин, ни больших городов. Но когда пали города, в новом, изменившемся мире люди поняли, что только этот народ по-настоящему приспособлен к выживанию, слились с ним, и численность меноннайтцев достигла нескольких миллионов.

– Нет, – медленно произнес Лен, – я вовсе не боюсь порки. Все дело в отце. Ты ведь знаешь, что он думает об этих проповедях. Мне запрещает отец, тебе – дядя Дэвид, и я совсем не хочу выводить их из себя, да еще по такому поводу.

– Все, что он может сделать, – это высечь тебя.

– Да, но и это немало, – Лен покачал головой.

– Ладно, оставайся, раз уж так боишься.

– А ты точно пойдешь туда?

– Точно, и прекрасно обойдусь без тебя.

Исо прислонился к стене, всем своим видом показывая, что присутствие Лена ему безразлично. Лен носком ботинка вычерчивал в пыли неглубокие бороздки и продолжал размышлять. Теплый тяжелый воздух был пропитан запахом дыма, пищи и животных. Откуда-то доносились голоса, много голосов, слившихся воедино и превратившихся в нестройный шум, напоминавший жужжание роящихся пчел или дуновение ветерка в роще. Казалось, весь мир разговаривал.

– Они падают на землю, катаются и визжат, – вдруг сказал Исо.

Лен почувствовал волнующий холодок внутри и глубоко вздохнул. Во все стороны, насколько хватает глаз, простиралась необъятная рыночная площадь, переполненная фургонами и повозками, людьми и животными. Подходил к концу последний день ярмарки. Еще одна ночь опускалась на землю, скованная сентябрьским холодом, удивительная ночь с кострами, ярко и загадочно пылающими в темноте, и людьми, дремавшими вокруг них. А завтра фургон Лена с грохотом двинется домой, в Пайперс Ран, и пройдет целый год, прежде чем Лен сможет снова вернуться сюда. А может быть, ему вообще не суждено больше увидеть ярмарку. Ведь к следующему году он запросто может сломать ногу, или отец оставит его дома помогать бабушке присматривать за скотом, как в этом году пришлось брату Джеймсу.

– И женщины тоже, – произнес Исо.

Лен насторожился:

– Откуда ты знаешь? Ведь ты ни разу не был там!

– Зато я слышал!

– Женщины, – прошептал Лен.

Он закрыл глаза и увидел странную картину: огромные дымящиеся костры среди всеобщего неистовства, и какая-то фигура, очень похожая на маму, в капоре и пышных домотканых юбках, каталась по земле и била ногами, совсем как малышка Эстер, когда на кого-нибудь злится.

Он поднялся, глядя на Исо:

– Я пойду с тобой.

– Вот и хорошо, – Исо заметно повеселел, тоже встал на ноги и протянул Лену руку. Тот, улыбнувшись, пожал ее. Сердце его громко стучало, в душу закралось чувство вины, будто отец стоял за спиной и слышал каждое слово их разговора. В этом тоже было что-то волнующее. Откуда-то появилось чувство уверенности в себе, внезапно Лену показалось, что он вырос сразу на несколько дюймов, а взгляд Исо выражает одобрение и уважение.

– Когда мы пойдем? – спросил Лен.

– Попозже, когда станет совсем темно. Я дам тебе знать.

Фургоны братьев Колтер стояли совсем рядом, и мальчики без особого труда могли общаться в любое время.

– Я притворюсь спящим, но не усну.

– Да уж, не стоит Смотри же, не проболтайся, Ленни, – Исо так сильно сжал его руку, что хрустнули суставы пальцев.

– Ты все еще считаешь меня ребенком? – сердито надув губы, произнес Лен.

Исо усмехнулся.

– Ну конечно же, нет. Значит, договорились. А теперь пойдем посмотрим лошадей. Я хочу кое-что посоветовать отцу по поводу вон той черной кобылы, которую он собирается купить.

Они медленно зашагали вдоль стены конюшни. Эта конюшня была самой большой из всех, которые когда-либо приходилось видеть Лену, почти в пять раз длиннее, чем в Пайперс Ране.