Дважды Шутт

– Да, это выглядит необычно, – согласилась Рембрандт. – Ведь он всегда твердил нам, что гордится военной формой, и всегда был примером для нас в плане аккуратности.

– Вот-вот, и еще он разговаривает с нами так, словно мы все еще торчим в казино, – подхватил Гарри, еще немного помолчал и добавил:

– Думаю я так, Ремми: он слегка головкой повредился.

– Возможно, жара в пустыне так на него повлияла, Гарри, – предположила Рембрандт. – Те часовые, которые первыми увидели капитана, сказали, что он уже тогда вел себя странно, и Армстронг это подтверждает. Часовые выстрелили в капитана из зенобианского парализатора, поначалу не узнав его. Может быть, все из-за этого дурацкого выстрела?

– Кто знает? Может, вправду он слегка перегрелся, – покачал головой Гарри. – Но я тебе скажу, Ремми, какие у меня мысли на этот счет. – Он наклонился еще ближе и прошептал:

– Он ведь вернулся сразу после переговоров с зенобианцами, Ремми, так? А Бикер пока не возвратился.

Спорим, что они затеяли какую-то игру?

– К чему ты клонишь? – ошарашенно прошептала в ответ Рембрандт. До сих пор ей и в голову не приходила мысль о том, что странное поведение капитана может быть каким-то образом связано с местными жителями планеты.

– Думаю, они ему чего-нибудь в еду подмешали или в питье, вот что я думаю, – шепнул сержант-снабженец. – Ты сама-то пошевели мозгами, Ремми: мы тут сидим на базе, которая битком набита суперсовременной аппаратурой, и стоит зенобианцам прибрать все это к лапам, тогда Альянсу сильно не поздоровится. А эта их болтовня насчет невидимых интервентов – лично я в нее ни капельки не верю, Ремми. Я так думаю, что ящеры решили одурманить капитана, чтобы через него заполучить всю нашу аппаратуру и оружие.

– Это – серьезное обвинение, – покачала головой Рембрандт. – Нам нужны более веские доказательства, прежде чем мы могли бы предпринять какие-то действия.

– Так я потому и пришел поговорить с тобой, Ремми, – прошептал Шоколадный Гарри. – Майор Портач… кто его знает, как он себя поведет, скажи я ему про это. Скорей всего начнет действовать по уставу, а от этого тут, сама понимаешь, толку чуть. Нам надо четко выяснить, что происходит, а уж потом майору докладывать.

Рембрандт ответила не сразу. В принципе утаивание от командира такой потенциально взрывоопасной информации было чревато трибуналом. Нравился Рембрандт ее новый командир или нет – на сегодняшний день ее командиром был он. С другой стороны, майор и сам заметил, что с капитаном что-то не так, и предпринял в связи с этим меры, которые сам считал необходимыми. Говорить с майором об этом, следовательно, было не обязательно. Рембрандт решила, что ее задача – уточнить диагноз, предположительно поставленный Шоколадным Гарри. До тех пор, пока она не убедилась бы, что для безопасности роты «Омега» существует явная угроза извне, майора предупреждать нужды не было. Но пока отметать подозрения Шоколадного Гарри как совершенно беспочвенные Рембрандт не решалась. Она твердо решила понять, что происходит, и ждать не могла.

– Хорошо, – решительно кивнула она. – С чего начнем?

– Вопрос отличный, – кивнул Гарри, но сам отвечать на этот вопрос не стал.

ГЛАВА 12

Дневник, запись № 569

Став командиром роты «Омега», мой босс значительно расширил круг знакомств. Прежде всего он познакомился с представителями ряда других разумных рас – от слизнеподобных синтианцев до гамбольтов, похожих на крупных котов. Ему очень повезло, и он стал участником первого контакта между людьми и зенобианцами, и впоследствии не без непосредственной помощи моего босса они вступили в Галактический Альянс.

Капитану представилась редкая возможность наблюдать различия между зенобианцами и людьми, которые по культурному и психологическому уровню значительно отличаются друг от друга.

Тем не менее ничто не могло подготовить моего босса к пониманию расы, с представителями которой встречаться прежде не доводилось не только ему, но и кому бы то ни было вообще.

– Они так и не показываются, – в отчаянии проговорил Шутт. Последний час он провел, расхаживая из угла в угол по тесному помещению, ставшему тюрьмой для него и Бикера. – Когда же они это намерены сделать?

– Может быть, они уже показывались нам, сэр, – возразил Бикер. – Может быть, мы просто не в состоянии их увидеть и услышать, – предположил он.

Дворецкий сидел в уголке, поджав колени, чтобы нервно расхаживающий туда-сюда капитан его не задел.

– Я по-прежнему не понимаю, как это возможно, – буркнул Шутт, развернулся и уставился на Бикера. – Проблему невидимости очень тщательно исследовали. Уж ты мне поверь, если бы невидимость можно было создать с помощью какой-нибудь техники, ею уже бы вовсю пользовались вооруженные силы по всей галактике. Но невидимость проявляется при совершенно определенных условиях – к примеру, с помощью аппаратуры, которой пользуются иллюзионисты.

– Между прочим, это может иметь самое непосредственное отношение к делу, сэр, – заметил Бикер. – Те, кто взял нас в плен, вполне могли напичкать каким угодно оборудованием эти стены. Мы также не можем быть уверены в том, что они добавляют в нашу пищу и воду и даже в воздух, которым мы дышим. Трудно сказать, чего они добиваются, не показываясь нам на глаза. Наверняка это стоит им немалых усилий, даже если они не вкладывают в это больших денег – если, конечно, понятие денег им знакомо.

Шутт снова обошел «камеру» по периметру и сказал:

– Знаешь, Бик, быть может, они вовсе не зациклены на деньгах. Самое главное, чему меня научило наше пребывание на Ландуре, так это то, что не стоит переживать из-за денег. Впервые в жизни я озаботился ценностью чего-то иного, а не просто инстинктивно старался держаться в тени. И переживать мне не приходилось вообще. При том, как меня поддерживали – и в первую очередь, конечно, ты, – я в итоге получил гораздо больше, чем вложил.

Бикер нахмурился.

– Верно, сэр, но мы были недалеки от…

– Тем не менее все обошлось, – отмахнулся Шутт от возражения своего дворецкого. – И если на то пошло, от волнений вообще нет никакого толку. Они доставляли мне только несчастья, в то время как мне следовало больше доверять моим подчиненным. Выводы я умею делать не хуже других. К примеру, я поручил Суши и Рвачу поиски Прячущихся, а это значит, что рано или поздно они выяснят, что случилось с нами. А как только они это выяснят, они придумают, как нас отсюда вызволить. Так зачем волноваться понапрасну?

Бикер сцепил пальцы.

– Тому, что вы перестали переживать из-за денег, я, сэр, очень рад. – Он улыбнулся. – Если это действительно так и если вы действительно так высоко цените мою помощь, я так думаю, сейчас самое время поговорить о повышении моего жалованья.

– Об этом можно будет поговорить, если мы выберемся отсюда, – вздохнул Шутт. – Тут ведь от денег никакого проку, верно?

Бикер невозмутимо проговорил:

– За время от дня повышения жалованья может скопиться немалая сумма, сэр.

– Тут ты прав, – признал Шутт и вдруг вытаращил глаза. – Погоди минутку… Опять появляется отверстие в стенке!

Бикер обернулся в ту сторону, куда смотрел Шутт. И действительно: участок стенки потемнел и стал пористым, как в тот раз, когда их решили покормить. Неужели им предстояло наконец увидеть тех, кто захватил их в плен? Вряд ли Прячущиеся точно знали, как часто люди нуждаются в еде, хотя судя по тому, чем они попотчевали пленников, они имели какое-то понятие о том, чем люди питаются.

Шутт присел и пристально вгляделся в потемневший участок стены. Но, как и в прошлый раз, он не увидел ровным счетом ничего, хотя отверстие явно существовало, если через него в помещение попадали предметы. На этот раз в отверстии появился шар размером с человеческую голову.

Стукнувшись об пол, он подскочил, со звоном покатился по «камере» и остановился около ног Бикера. Дворецкий наклонился и поднял шар с пола.