Дважды Шутт

На самом деле она не имела ничего против того, чтобы новобранцы разговаривали, но в тишине они могли и отвлечься от раздумий по поводу вопроса, заданного Махатмой, а она могла бы придумать ответ.

Бренди не сомневалась: она непременно найдет, что ответить…

– Я не желаю покидать Ландур, не разобравшись с этой скандальной историей, но как с ней разобраться, не понимаю, – сказал Шутт, расхаживая по кабинету из угла в угол. На диване рядышком сидели Бикер, Преп и Рембрандт и поворачивали головы, словно болельщики на теннисном матче.

Бикер поднял руку и проговорил:

– Сэр, позвольте мне высказать предложение. Почему бы вам просто-напросто не выплатить владельцу ресторана сумму похищенных у него денег и не возместить ущерб, нанесенный его заведению? Если к той сумме вы добавите еще немного и тем самым продемонстрируете свои добрые намерения, не сомневаюсь – он откажется от своих претензий и аннулирует заявление в полицию.

– Верно, тогда он ретируется, – кивнул Шутт. – И я действительно намерен позаботиться о том, чтобы он не пострадал в финансовом отношении, как бы ни сложились обстоятельства этого дела. Однако если я просто дам Такамине денег, это еще не будет означать, что смыто пятно с репутации роты. Тогда любой ландурец всегда сможет сказать, что мы всего-навсего откупились. И если кто-то из моих ребят действительно ограбил Такамине и устроил погром в его ресторане, я хочу, чтобы он во всем признался и понес заслуженное наказание.

Это заявление было встречено тягостным молчанием.

Чаще всего Шутт избавлялся от неприятностей именно с помощью денег. Теперь же получалось, что этого мало. Первым нарушил затянувшуюся паузу Преп.

– На мой взгляд, – кашлянув, сказал он, – ни у кого нет сомнений в том, что тот, кто совершил это преступление, является прихожанином Церкви Короля, хотя лично я сомневаюсь в том, чтобы на такое был способен истинно верующий. Кроме того, я не думаю, чтобы это был кто-то из моей паствы, капитан. Я уже упоминал о том, что среди последователей учения Короля есть немало местных жителей.

Это мог быть любой из них. То, что на нем был черный комбинезон, вовсе не значит, что это обязательно был легионер. Верующие в Короля частенько так одеваются.

– Это верно, – кивнул Шутт, остановился и внимательно посмотрел на Препа. – Однако нам не удастся оправдаться этим обстоятельством, потому что господин Такамине твердо уверен, что дебош в его заведении учинил именно легионер. Нам нужно доказать, что он ошибается, и сделать это мы должны до того, как покинем эту планету. Я, как говорится, открыт для предложений. Кто-нибудь из вас готов высказаться?

Желающим высказаться снова оказался Преп.

– Я мог бы предоставить перечень местных жителей, которые, став последователями нашей веры, изменили свою внешность и уподобились Королю. Начать можно с этого.

– Начать-то можно, – кивнул Шутт и снова принялся мерить шагами кабинет. – Но как мы сможем выяснить, кто из них хулиган? Если мы сможем доказать, что преступление совершил не легионер, – отлично, но доказательства должны быть неопровержимыми. Я не желаю, чтобы кто-то мог заявить, будто бы я сфабриковал доказательства. А еще лучше было бы, если бы сумели найти настоящего преступника.

– Я просмотрела графики несения службы за указанное время, – вступила в разговор сержант Рембрандт. – Если все наши ребята были там, где им положено было находиться – что, учитывая контингент роты, вовсе не обязательно имело место, – то шестерых служащих роты можно было исключить сразу. В данное время мы устанавливаем, действительно ли они находились на своих постах.

– Это больше половины, – сказал Шутт. – Неплохо, но все равно остаются пятеро. Есть возможность установить, где они находились во время совершения преступления?

– Мы работаем над этим, – ответила Рембрандт. – Беда в том, что не всякий способен опознать истинного виновника – особенно при том, что все они на одно лицо. Получается, что при любом раскладе мы снова возвращаемся к тому, с чего начали.

– Просто из любопытства хотелось бы спросить: я исключен из числа подозреваемых или нет? – осведомился Преп, сопроводив свой вопрос извечной, слегка надменной усмешкой, которая не покидала его лицо, будучи следствием пластической операции.

– Подозрение в ограблении ресторана с вас снято, – ответила, одарив капеллана ледяным взором, Рембрандт. – Вы бы такого делать не стали. Кроме того, владелец ресторана сам сказал, что вы намного более… упитанны, чем тот мерзавец, которого он видел собственными глазами. А вот если говорить о том, кто повинен в том, что мы вообще угодили в эту историю, то…

– Не надо об этом, Рембрандт, – устало прервал ее Шутт. – Уже слишком поздно. Мы не имеем права уговаривать Препа изменить догматы его веры даже в том случае, если нам из-за них достаются неприятности.

– Позвольте мне обратить ваше внимание на еще одну Деталь, лейтенант, – обратился Преп к Рембрандт. – Если человек решил последовать по стопам Короля, то это еще вовсе не значит, что он тут же становится совершенным.

Если кто-то в группе играет фальшиво, мой долг, как и долг любого другого на моем месте, состоит в том, чтобы определить, кто это, и заставить его играть как надо. Если я выявлю преступника, я его вам предоставлю, и пожалуй, я догадываюсь, как его выявить.

– Интересно, как вы намерены это сделать? – спросил Бикер. – Если вы знаете какой-то способ различать своих прихожан, который неизвестен нам, полагаю, с вашей стороны было бы разумно поделиться этим способом с нами – на тот случай, если снова возникнут подобные обстоятельства.

– Нет-нет, не подумайте, ничего такого секретного у меня на уме нет, – признался Преп. – Я всего-навсего располагаю доступом к документам и даю слово, что непременно поделюсь с вами всей информацией, имеющейся в моем распоряжении. Надеюсь, мои прихожане с большей готовностью будут говорить со мной или кем-то из единоверцев.

Как знать – вдруг нам не удастся ограничить число подозреваемых двумя-тремя?

– Что бы вы ни предприняли – мы будем благодарны вам за оказанную помощь, – сказал Шутт. Его нервная энергия иссякла, и он, усевшись на краешек письменного стола, добавил:

– Думаю, на этом мы и закончим на сегодня. Рембрандт и вы, Преп, сообщайте мне немедленно, как только узнаете что-то новое. Если мне поведают что-либо полезное местные полицейские, я поделюсь этой информацией с вами.

Я хочу покончить с этим делом до того, как мы покинем планету и отбудем к новому месту несения службы… а времени у нас мало. Так что я прошу вас взяться за работу, засучив рукава. Хорошо?

– Да, капитан, – ответила Рембрандт.

– Само собой, капитан, – добавил Преп, и на этом совещание было закончено.

Когда они вышли, Бикер проговорил:

– Сэр, я догадываюсь, что в конце концов вы намерены возместить этому ландурцу ущерб.

– Да, пожалуй, придется поступить именно так, – кивнул Шутт. – Ведь даже если мы найдем настоящего преступника, он вряд ли будет способен выплатить господину Такамине требуемую сумму. Так почему бы мне не взять это на себя? Но кроме того, мы обязаны защитить доброе имя роты. Поэтому я предпочел бы доказать, что в случившемся не повинен никто из наших ребят, но если все же окажется, что отличился кто-то из них, хотелось бы показать ландурцам, что мы не имеем обыкновения прятать тухлые яйца под ковер.

– Ваши чувства мне близки, капитан, чего бы я не сказал о ваших образных выражениях, – поморщился Бикер. – Надеюсь, вам удастся добиться того, чего вы желаете добиться.

– И я очень надеюсь на это, Бикер, – вздохнул Шутт. – Очень надеюсь. – Некоторое время он просидел в задумчивости, затем проговорил:

– А знаешь, похоже, мы сбросили со счетов один вариант, за счет которого могли бы достичь желаемого результата. Ну-ка послушай и скажи, что ты думаешь по этому поводу…

Бикер поначалу слушал своего босса с изрядной долей скепсиса, но вскоре начал согласно кивать.