Страница 37 из 61
Палыч напрягся: получалось, что он подслушивает. Сейчас кашлять было уже поздно, шеф будет недоволен… Лучше тихонько выйти из кабинета и сделать вид, что ушел сразу, никаких разговоров не слышал… Он уже начал подниматься, да вспомнил, как предательски скрипит чертов стул. Выходило еще хуже. Пришлось замереть и ждать удобного момента. А Вахмистр продолжал разговор, причем по тону его чувствовалось, что разговор этот ему неприятен, что неизвестный Сергей Вадимович сообщает какие-то скверные новости.
— Что, и никак этого молодого не осадить, да? Даже ты не можешь? Ну что я могу сказать… Ну, значит, придется… Хорошо…
Как насчет Копылова?.. Почему не подходит кандидатура? А-а, согласен… Ну тогда Магомедов… Устраивает? Ну, лады, договорились… Спасибо за звонок.
Палыч сидел тише воды, ниже травы, чувствуя себя скверно оттого, что невольно пришлось подслушать разговор, да еще такой, в котором промелькнуло его собственное имя — Копылов. Ведь это он — Виктор Павлович Копылов…
В кабинете шефа послышался шум — Вахмистр вызвал секретаршу, Попросил принести кофе. Воспользовавшись этим, Палыч тихонько выскользнул в коридор.
«Интересно, — думал он, направляясь в курилку, — куда это он мою кандидатуру прикидывал? И почему я не подошел, а Игорь Магомедов больше устроил?»
Палыч не знал, о чем шла речь. Он не хотел никакого другого назначения, его совершенно устраивала та работа, которой он занимался, да ничего другого он и не умел, но все же какая-то легкая обида, какая-то зависть к молодому референту Игорю Магомедову осталась в душе.
На следующий день Управление облетела потрясающая новость. Молодого референта Игоря Магомедова арестовали. Его взяли прямо в кабинете: в наручниках, как вора или убийцу, провели по коридорам, посадили в черную машину с мигалкой и увезли. В курилке муссировались самые невероятные слухи — то ли Игорь был замешан в отмывании криминальных денег, то ли через него его кавказская родня, а Игорь действительно был родом из Дагестана, собиралась провести аферу с фальшивыми авизо… Правда, вскоре возобладала более реалистическая версия: якобы Магомедов был связан с одной из крупных криминальных группировок — то ли «казанской», то ли «тамбовской» — и попал в поле зрения РУБОП… А в конце рабочего дня по Управлению, как шквал по океану, пронесся еще один слух, но теперь уже абсолютно достоверный. Магомедова везли в горпрокуратуру, и по дороге в машину с арестованным врезался КамАЗ. Никто из находившихся в машине не выжил: ни водитель, ни охрана, ни сам Магомедов. Водитель КамАЗа скрылся с места происшествия. Все были потрясены. Утром Игорь пришел на работу — аккуратный, хорошо одетый, перспективный молодой чиновник, а к концу дня ничего не осталось от его карьеры, от его жизни и от его доброго имени… Даже вывесить некролог в сложившихся обстоятельствах не решились.
Палыч пришел домой, выпил стакан «Синопской» водки, что позволял себе крайне редко, лег в свою одинокую постель. Но заснуть он не мог.
Что же это получается? Выходит, в том разговоре, который он невольно подслушал, решалась вовсе не судьба нового назначения. В том разговоре решали, кого из сотрудников Управления сдать, отдать прокуратуре, как кость псам, и более того — кого убить, не допустив человека до допроса и до суда… И Вахмистр, сука, не задумываясь, предложил сдать его, Палыча! Вся его многолетняя служба, вся его собачья преданность, все маленькие и большие услуги, которые он делал Хозяину, — ровно ничего не стоили в его глазах. Вахмистр мгновенно, в считанные секунды готов был приговорить Палыча к позору и смерти.
Несколько дней спустя Палыч стоял в Управлении возле лифта — нужно было подняться на шестой этаж в бухгалтерию.
Мимо прошел Вахмистр. Палыч взгляд притушил, но когда шеф отошел, взглянул ему в спину так, что пиджак чуть не задымился.
А когда отвел глаза, увидел рядом Евгения Ивановича Парамонова, молодого зама начальника Управления. Парамонов смотрел на него с интересом.
На следующий день Палыча снова вызвали в бухгалтерию. В лифте они оказались вдвоем с Парамоновым. Евгений Иванович достал из кармана плотный белый конвертик и вложил Палычу в боковой карман пиджака. Палыч удивился, но ничего не сказал.
Достал конверт только дома. В конверте было пять стодолларовых купюр. Палыч задумался. Сложив два и два, он сделал кое-какие предположения: что именно нужно от него Парамонову. И не ошибся.
Через несколько дней снова пришлось подниматься на лифте. Увидев в коридоре приближающегося Парамонова, Палыч задержался, подождал Евгения Ивановича, пропустил его в лифт первым. Парамонов покосился на потолок лифта и чуть слышным свистящим шепотом проговорил:
— В семь часов возле Тучкова моста, у деревянного мостика рядом со стадионом.
Палыч не дрогнул ни одним лицевым мускулом. В семь часов он остановил свой «жигуль» возле деревянного мостика через реку Ждановку, увидев заметный «вольво» Парамонова. Евгений Иванович приоткрыл дверцу своей машины. Палыч сел рядом с ним и выжидающе уставился на молодого начальника.
— Что, Палыч, достал Вахмистр? — с сочувствием в голосе спросил Парамонов. — Видно, накипело?
— Вам показалось. — Палыч был осторожен.
Он столько лет прослужил в этой огромной Системе, столько лет проработал ее маленьким незаметным винтиком, что твердо усвоил: ошибок Система не прощает. Винтик только до тех пор будет цел, пока не высунется больше положенного, — иначе Система искорежит, перемелет и выплюнет.
— Вам показалось, — осторожно повторил Палыч.
— Правильно, Виктор Павлович, — кивнул Парамонов, — осторожность — первая заповедь. И вторая. И третья. Но мы с тобой друг друга поняли. Если я захочу встретиться — тебе позвонят из бухгалтерии, скажут, что нужно расписаться в ведомости. Если у тебя будет что-то интересное — позвони туда же, в бухгалтерию, скажи, что тебе не правильно начислили аванс. Через десять минут после звонка подходи к лифту.
Палыч ничего не ответил, молча пересел в свою машину. А несколько месяцев спустя позвонил в бухгалтерию и сказал:
— Вас беспокоит референт Копылов.