Страница 23 из 61
Один обернулся, оглядел меня нагловатым взглядом, видимо, остался доволен и протянул зажигалку, опять-таки через пожилую даму. Та обдала меня гневным презрением, захлопнула свою книгу и ушла. Девчонки ревниво на меня поглядели и начали усиленно отвлекать своих кавалеров от моей особы. Вот интересно, оказывается, я имею успех у школьников!
Парень сел на скамейку рядом со мной и тоже достал сигареты.
— Свободен, дурачок! — миролюбиво сказала я так, чтобы не услышали остальные. — Держись от меня подальше!
Он поглядел мне в глаза — все, и быстро ушел. Я взглянула на часы: три минуты шестого, пора уходить.
— Хоть вы и спрятали волосы под шапочку, я все равно вас узнал, — раздался голос у меня над ухом.
— С чем вас и поздравляю! — Я медленно обернулась и увидела пожилого мужчину, как ни странно, довольно приличной наружности. Он был в черном пальто — поношенном, но чистом, и ботинки тоже не заляпаны грязью. Шапки на старичке не было — очевидно потому, что на голове его росли не по возрасту густые, хотя и совершенно седые волосы. Я подвинулась нехотя, и старик уселся рядом со мной на скамейку.
— Итак?.. — начал он, вопросительно подняв брови.
— Это я вас спрашиваю — итак? — перебила я. — Что вы хотели со мной обсудить?
Еще дома я решила, что буду меньше говорить, а больше слушать. Таким образом, я смогу выяснить, откуда ему все известно и кто он вообще такой.
— Хм.., тогда позвольте напомнить вам, что пятнадцатого апреля, в субботу, в доме на улице Академика Ландау произошли некоторые события. Один молодой человек привел в квартиру своей умершей тетки девушку — случайную знакомую.
«Знает про тетку! — мелькнуло у меня в голове. — Значит, или родственник ненаглядного, или сосед…»
— Продолжайте, — кивнула я старичку.
— В результате некоторых метаморфоз девушка эта оказалась убитой, в чем очень даже просто можно заподозрить постоянную знакомую, скажем так, хозяина квартиры.
— Говорите уж прямо — любовницу, — усмехнулась я, — я же не отпираюсь.
— Постоянную любовницу, — охотно согласился старик.
— Почему вы делаете такой вывод?
— Потому, что в дом на улице Академика Ландау не приезжала в субботу ни милиция, ни «скорая помощь». А вместо этого вышли глубокой ночью хозяин той злополучной квартиры со своей подругой, которые несли тяжелый сверток. Они погрузили его в багажник и отбыли в неизвестном направлении.
«Точно — сосед! В окно смотрел, не спится ему, черту старому… А я, дура, окна-то распахнула вначале, когда газом воняло. Правда, заворачивали мы труп Каролины уже при задернутой шторе, но этот тип догадался…»
— Я поняла, что вы подглядывали в окно той квартиры, — осторожно начала я.
— Ну, в некотором роде, — согласился старичок. — Скучно, знаете ли, одному-то.
А покойная Глафира Андреевна была моей близкой приятельницей, я про нее много знал. И про ее родственников тоже.
— Вы не боитесь, что я вас вычислю? — удивилась я.
— Это сделать нетрудно, да я и не скрываюсь особенно. Что вы можете мне сделать, когда вычислите? Убьете? Скажу сразу, это не в ваших интересах, потому что я подстраховался, и у вас после моей смерти будут неприятности.
— Ну, и как вы подстраховались? Записали результаты своих дурацких наблюдений на бумажку и заклеили в конвертик с надписью: «Передать в милицию в случае моей смерти»? — Я решила немного позлить старичка, вдруг он скажет еще что-нибудь интересное? — И куда вы спрятали заветный конвертик? «Зарыто наследство старушкино под камнем на площади Пушкина»? Да кому будет дело до бумажек покойного нищего старика? Сами же говорили, что вы одиноки!
— Однако! — Геннадий Сергеевич, или как там его, рассмеялся от души. — Я в вас не ошибся. Несомненно у вас есть ум и характер.
«Откуда только что взялось?» — подумала я про себя, но вслух, разумеется, ничего не сказала.
— Это только то, что я видел. А еще есть то, что я знаю. А знаю я, например, что сегодня утром у Витебского вокзала взорвались бежевые «Жигули».
— Ну и что?
— А то, что я сделал смелое предположение, что «Жигули» эти принадлежали Герману Стебелькову! И не спрашивайте, откуда я это узнал! Как и то, что вас зовут Екатерина Дроздова. Я, знаете ли, хоть и старик, но из ума еще не выжил. Работает еще голова-то.
Это только такие молодые, как вы, считают, что раз старик — так в маразме. Так что наблюдение — это только первый этап. А дальше начинается усиленная работа мысли.
— Вашу бы голову да использовать в мирных целях, — начала было я, — хотя… постойте-ка! Если вы наблюдали за комнатой из окна, то видели того, настоящего убийцу…
— Ага, стало быть, вы признаете, что в субботу произошло убийство! — злорадно заговорил старик.
— Старая крыса! — разъярилась я. — Значит, вы знаете, что мы с Германом не виноваты, и пытаетесь меня шантажировать! Да не будь здесь столько народа… Удавила бы…
— Как ту девушку? — ехидно напомнил Геннадий Сергеевич.
Я прикусила язык — а вдруг у этого старого паразита под пальто спрятан магнитофон? Чем черт не шутит, надо молчать.
Вокруг шли смеющиеся люди, верещали дети, галдели и обнимались студенты. Светило солнышко, совсем по-летнему. Я немного успокоилась и повернулась к старику.
— Слушайте внимательно. Сейчас быстро встаете и идете отсюда подальше, к чертовой матери. И только из уважения к вашим сединам я не посылаю вас действительно туда, где вам самое место. Убивать вас никто не собирается, так что можете не трястись над своим заветным конвертиком.
— Вот как? Вы меня не боитесь? Отчего же?
— Оттого, что вы все врете! Ничего не было, вам все показалось, либо у вас от старости развилась паранойя или шизофрения.
— Выбирайте, что вам больше нравится? Доказательств у вас никаких нет, в милиции вы можете рассказать только то, что якобы видели. Вряд ли прислушаются они там к старичку-пенсионеру. Не было никакой девушки, и никакого ее трупа тоже не было.
Мы, никуда не вывозили никакой сверток и вообще никуда не ездили…
Я с удовлетворением отметила, что старик ничего не возразил, не упомянул гаишника. Да и откуда он мог знать, куда мы отвезли труп Каролины и что нас останавливал гаишник? Ведь он же все-таки не Господь Бог, чтобы все знать? Или, скорее, дьявол…