Страница 31 из 39
Она умудрилась затормозить на обочине, и, когда вышла, ее глазам предстало печальное зрелище.
Было уже темно, хотя и не так поздно, и дома здесь стояли, должно быть, вдали от дороги — Доминика не увидела ни одного огонька. К тому же резко похолодало, подул ветер, и она поспешно закуталась в свою пашмину.
Но вскоре тьму прорезал свет двух фар. Доминика взмолилась, чтоб это был кто-то из гостей, возвращавшийся с барбекю.
Машина оказалась хорошо знакомым ей темно-зеленым «рейнджровером». Она затормозила перед ее джипом, и человек, вышедший оттуда, заставил ее подумать, что сегодня, должно быть, особенно несчастливый день по ее гороскопу.
— Ну-ну, — промолвил Энгус Кейр, пиная носком ботинка шину. — У тебя нет чувства, что это уже происходило в какой-то другой жизни, Доминика?
— Да… Нет то есть… — промямлила она беспомощно.
Энгус хищно улыбнулся.
— Интересно… Из двадцати гостей судьба именно мне предназначила помочь даме в беде.
Не сомневаюсь, что ты понятия не имеешь, как менять колесо. Но может быть, вы предпочитаете, чтобы я ехал своей дорогой, мисс Харрис? Конечно, другие тоже будут возвращаться, только я не уверен, что скоро.
— Нет! — воскликнула она с некоторым испугом, который не в силах была скрыть.
— Хорошо. Фонаря, я полагаю, у тебя нет? Женщины редко держат под рукой полезные вещи.
Он открыл заднюю дверцу «рейнджровера», достал мощный фонарь и велел Доминике держать его повыше. Затем поднял крышку ее багажника, вынул все необходимое и принялся за дело.
Разумеется, он сделал все быстро, умело и молча, только обронил, что, скорее всего, она где-то напоролась шиной на гвоздь.
Пока Доминика светила ему фонарем, ей хотелось сказать ему очень многое, но она не находила в себе смелости. Наконец он закончил, убрал инструменты в багажник и вытер руки носовым платком.
— Теперь ты можешь ехать домой, а я, пожалуй, подкачаю свои покрышки. До свидания.
— Энгус! — воскликнула она в отчаянии. — Ты все не правильно понял.
Он вскинул брови и скользнул глазами по ее пашмине, чем воскресил в ней всевозможные воспоминания и вогнал в краску.
— Насчет социального статуса.., это… — Она запнулась и проглотила слюну. — На самом деле…
— Я не думаю, что сейчас время и место для запутанных разбирательств, Доминика, — перебил он ее. — Если ты уверена, что хочешь что-то объяснить, тогда поедем ко мне домой, где можно сделать это по крайней мере с комфортом.
— Нет… — Откровенное презрение, которое выразил его взгляд, подействовало на Доминику двояким образом. Во-первых, она почувствовала прилив мужества, во-вторых, укол совести. — Но если захочешь поехать ко мне и выпить кофе, я… попытаюсь все объяснить.
— Доминика, помнишь, как ты решила пообедать со мной, только чтобы загладить оплошность своей матери?
Они посмотрели друг на друга в упор, и она сердито сжала губы, погасила фонарь и протянула ему.
— Мое предложение все еще остается в силе, Энгус Кейр, — спокойно проговорила она. — А принять его или пет — дело твое.
С этими словами она села в автомобиль и поехала, оставив его стоять па обочине. Минут через десять он последовал за ней.
Доминика приготовила кофе и, поставив его на поднос вместе с тарелкой печенья, отнесла в гостиную.
— Проходи, — сказала она, открывая ему дверь. Да, я забыла поблагодарить тебя за то, что ты сменил колесо. Я действительно этого ни разу не делала и едва ли сумела бы справиться сама, как ты совершенно правильно заметил.
— Если ты еще раз окажешься в подобной ситуации в это время суток, просто закройся в машине и воспользуйся сотовым телефоном, — посоветовал он.
Энгус прошел за ней в гостиную, но в дверях на миг остановился, словно заново знакомясь с привычной обстановкой. У Доминики ничего не изменилось. Удостоверившись в этом, он сел напротив нее в кресло и, пока Доминика разливала кофе, хранил молчание. Она протянула ему чашку и, когда он отказался от печенья, опустилась на диван и посмотрела ему прямо в глаза.
— Как поживаешь?
Он пожал плечами.
— Спасибо, прекрасно. А ты?
— Тоже. Как обычно, страшно занята на работе.
А как твои лошади и… «Лидком-Плейс»?
Энгус молчал; брови его были сдвинуты, а у губ проступили жесткие складки. В его упорном, проникающем в самую душу взгляде читалось циничное недоверие к тому, что она способна вести ни к чему не обязывающую светскую беседу, словно они не были некогда так беспредельно близки, как только могут быть близки мужчина и женщина.
— Ну хорошо, — пробормотала она, чувствуя, что разговор не клеится. — Обойдемся без банальностей. Я ушла потому… — Она запнулась, взглянула на него, поставила чашку на столик внезапно задрожавшей рукой и поняла, что невозможно сейчас назвать ему истинную причину, так же как невозможно было сделать это тогда.
Как объяснить мужчине, что хочешь от него семью и детей, а не одних только плотских утех, без того, чтобы не обнажить душу и не открыть ее для новых страданий?
— Потому что… — Она вздохнула. — Как бы мне ни было хорошо с тобой, Энгус, для меня пришла пора.., двигаться дальше. Мой бизнес быстро развивается, но сейчас решающий момент, он требует от меня сосредоточенности, полной отдачи.., а твое происхождение тут вовсе ни при чем.
— И нет ничего проще, чем перейти из моей постели в постель Эмилио Строцци? — Его выражение было оскорбительно-насмешливым. — Видимо, с ним ты в состоянии совмещать работу и удовольствие?
— Я… — Доминика поднялась, с облегчением чувствуя, как на помощь ей приходит спасительный гнев. Она проговорила холодно:
— А это не твое дело, Энгус. — И, бросив взгляд на часы, добавила:
— Мне жаль, но уже поздно. Если ты не против, я хотела бы сделать кое-что, чтобы приготовиться к завтрашнему дню.
Она потянулась за его чашкой, чтобы поставить ее на поднос, но он схватил ее за запястье и тоже встал. Их взгляды скрестились. Глаза Доминики пылали яростью, но она не произнесла ни слова.
— Может быть, тебе, как будущей графине, правится думать, что ты легко можешь от меня отделаться, — процедил он сквозь зубы. — Но нам осталось разрешить один маленький вопрос. Интересно, он заставлял тебя чувствовать, что ты.., падаешь с огромной высоты, о чем ты сказала мне как-то в этой самой комнате?