Вторжение

Если дверь откроется, раздастся выстрел, мальчишка со страху нажмет на курок. Надо подойти к двери, шагнуть в сторону, спрятавшись за косяком, одновременно с шагом открывая дверь, затем выпрыгнуть из дверей и подкатиться под ноги, сбить, вырвать ружье. Пора начинать.

Шаг первый, дверь открывается, мимо проносится заряд дроби. Шаг второй, земля приближается, левое плечо вперед подбородок к груди перекат, схватить ружье, пнуть ногой. Шаг третий, ружье отброшено, я сижу на испуганном парне лет восемнадцати, под глазом у него наливается чернотой свежий синяк.

– Ты что делаешь, придурок?

У мальчишки задрожали губы, и он выдавил:

– Извините…

– Что значит - извините? Ты меня чуть не убил!

– Я думал, это волк…

– Ты не слышал мой крик? Разве волки разговаривают по-русски?

– Извините…

В конечном итоге, учитывая хорошее поведение и глубокое раскаяние в содеянном, свободу пацан получил. Звали его Даниилом, в лесу он готовился поступать в медицинский институт. На мой недоуменный вопрос, почему он выбрал такое странное место, несколько удаленное от библиотек и прочих источников информации, прозвучал несколько невразумительный, но логичный ответ: "Зато от военкома далеко". Парень прятался от призыва.

Куда интереснее мне показалась причина испуга, заставившая его палить в мирного прохожего. Две ночи подряд в дом к нему пыталась вломиться какая-то тварь, Даниил показал длинные глубокие царапины на двери и бревенчатой крыше избушки. Я без особого удивления опознал следы, оставленные моим вчерашним знакомым, и стал расспрашивать подробности. Как оказалось, Даниил истратил коробку патронов на зверюгу, стреляя в узенькие оконца, но никакого эффекта не получил. С рассветом существо исчезало. Рассмотреть тщательно зверя ему не удалось, но когда я начал описывать убитую вчера тварь, он сказал, что похоже. Судя по выражению лица, новость его обрадовала.

– Здорово, авось он там один был, я уж хотел домой бежать.

– Что значит "там"? Ты знаешь, где его логово?

– Ну, не то чтобы знаю, прошелся позавчера по следам, думаю, смогу найти. А что?

Такой шанс упускать было нельзя. Возможно, это глупость, но после ночной схватки я чувствовал себя намного увереннее, чем раньше, и был готов идти хоть к черту на рога. Соблазн выяснить, откуда взялись загадочные твари, оказался непреодолимым. Надо убедить парня показать мне дорогу, благо узнав, что я убил уже двоих загадочных хищников, он стал относиться ко мне с почтением необычайным.

– Значит, ты останешься здесь?

– Ну да, ты ж его убил, что ж теперь.

– Так где один, там и другой - мальчишка нервно сглотнул - Сам понимаешь, может их здесь не одна пара была, а стая. Пока не выясним, сколько их на самом деле, расслабляться тебе не стоит.

– А что делать-то?

– Надо сходить, посмотреть. Если эти звери были парой, можно логово поискать. Ты говоришь, они днем не показывались?

– Да, до рассвета уходили.

– Странно, сами слепые, а солнечного света боятся.

Даниил долго не соглашался идти со мной, но в конечном итоге признал, что сходить надо. Выходить решили завтра ранним утром, чтобы иметь в запасе целый день. Вечером мы долго сидели у костра, разговаривали о жизни, строили предположения, откуда взялись опасные гости. Даниил был согласен с тем, что они выпадают из обычной классификации животных нашего мира, он тоже уловил ауру чуждости вокруг приходившей к избушке твари.

Ночь, перед самым сном, Даниил долго глядел в огонь, а потом сказал:

– Вроде, нет никого, спать можно спокойно.

– Откуда ты знаешь? - удивился я.

– Да когда эта зверюга подходила, я ее чуял. Ну, и она меня. Сидишь, на огонь смотришь, а мысли твои далеко бродят, всех животных в округе видишь. А зверь этот на меня глядел в ответ, как будто шершавую лапу на затылок положили. Я почему сегодня днем испугался, ты на меня так же глядел, я решил, все, зверь днем пришел. Днем-то я в огонь не смотрел.

Я только пожал плечами. Со мной тоже происходили всякие странности, слова Даниила показались мне заслуживающими внимания, но не более того. Будет время, тоже так попробую, а сейчас надо спать.

Раннее утро в понимании Данила означало часов пять, так что выспаться не удалось. Впрочем, поход по сырому утреннему лесу быстро прогнал сон. Идти пришлось недалеко, километров шесть. Следы привели нас к небольшому оврагу, в глубине которого виднелась пещерка метра полтора высотой. Вокруг было полно следов когтистых лап, кусты были помяты и частично выдраны, словно по ним волокли что-то тяжелое. Мы медленно приблизились к пещере. Солнечный свет не попадал внутрь пещеры, но нам удалось разглядеть, что она уходит далеко вглубь, медленно сужаясь. Было страшно идти в эту опасную темноту, я начал быстро привязывать к поясу веревку, усердно подавляя липкий голосок внутри себя, настойчиво советовавший не ходить, остаться на поверхности.

– Слушай внимательно. Сейчас я пойду внутрь, а ты через каждые пару минут дергай веревку. Если я дерну в ответ, все в порядке, если нет, начинай тащить. Веревка длинная?

– Метров двадцать.

– Должно хватить. Все, я пошел.

Мне потребовалось определенное усилие, чтобы сделать первый шаг. Вход в пещерку был словно прикрыт какой-то пленкой, возникало впечатление, что какая-то невидимая паутина на мгновение опутала все тело. Сделав еще шаг, я прорвал эту завесу.

Внутренний мир пещеры поражал. Мои чувства словно приглушило, зрение отказывало, даже фонарик не позволял видеть дальше чем на пару метров, уши словно забили ватой. То ощущение единства с окружающим миром, которое возникло у меня в летнем лесу, исчезло окончательно, зато ясно ощущалось давление окружающего пространства. Волосы вставали дыбом, кожу покалывало от ощущения чужеродности. Возможно, это клаустрофобия, но я ощущал странные токи, текущие вокруг меня, коридор воспринимался всем телом, можно было идти с закрытыми глазами и ни разу не споткнуться. Предметы обрели темные ореолы, я знал, что если смотреть в одну точку слишком долго, глаза начнут слезиться и заболят. От увиденного во рту пересохло, кончики пальцев стали нервно подрагивать.