Вторжение

Сколько я здесь? Не знаю. Теперь меня мучает не только Котельников, к нему присоединяются еще двое, их имен я не помню, обращаюсь просто "товарищ старшина", темп тренировок нарастает, сил не остается совершенно.

Сейчас я понимаю, что моей подготовкой занимались высококлассные специалисты, которые точно определяли, какие нагрузки можно давать, но тогда мне казалось, что еще немного, и я умру. Каждый день учителя доказывали, что я ничего не знаю о пределах своих сил, и заставляли эти пределы преодолевать. Для меня величайшая загадка, почему я не стал бунтовать, не отказался продолжать издевательства над собой, а каждое утро в шесть часов выползал на улицу на пробежку. Это не гордость, скорее влияние Котельникова со товарищи. Не особо образованные, эти люди поражали своим упорством, настойчивостью, работоспособностью, находясь рядом с ними, сама мысль об отступлении казалась глупостью.

Взятый темп убил бы простого человека, но Коробков заверил моих мучителей, что организм уже начал меняться, и гоняли меня без пощады. Однажды вечером я заметил рядом с собой Сергачева, наблюдающего за моими занятиями, он подозвал Котельникова, и после короткого совещания меня отпустили. Старшине пришлось повторить приказ, я не понял, чего он хочет. А когда понял, не поверил. Сил хватило ровно на то, чтобы доползти до душа и завалиться в кровать.

На следующий день после завтрака Котельников не повел меня в тир, а сообщил приятную новость:

– Ну, мы считаем, что теперь ты более-менее похож на человека, и можно перевести тебя в общую группу.

Он помолчал, позволяя мне осознать смысл его слов, а потом добавил:

– Но видеться мы все равно будем часто, умеешь ты мало, дыхалка слабая, выносливости никакой. В общем, познакомлю тебя с остальными, догонишь материал, а потом снова будешь со мной заниматься. Пошли.

В той части здания, в которую меня провел старшина, мне бывать не доводилось. Мы вошли в небольшую комнату, напомнившую мне кабинет биологии в нашей школе. Те же парты, стол преподавателя, доска для рисования с начерченными на ней странными символами, куда странных предметов на полках, плакаты с изображением различных животных. Точнее говоря, чужаков.

В классе находилось семь человек, преподаватель и шестеро учеников. Человек с внешностью научного работника, стоявший возле доски и прервавшийся при нашем появлении, кивнул старшине:

– Спасибо, старшина, вы свободны - после этого он повернулся к классу - Ну-с, господа курсанты, позвольте представить вам Коробова Виктора Андреевича, с сегодняшнего дня он будет проходить обучение вместе с вами. Семенов!

– Я! - с места поднялся высокий сухощавый блондин

– Вы назначаетесь куратором Коробова, он как можно скорее должен ознакомится с уже пройденным материалом. Помогите ему освоиться - он обратился ко мне - Меня зовут Чижов Павел Сергеевич, я являюсь куратором группы, а по совместительству веду у вас курс ксенобиологии от Исследовательского отдела. Садитесь за парту.

Мне было сложно перестроиться с дикого ритма тренировок, в который я втянулся в последнее время, поэтому я принялся рассматривать своих будущих партнеров. Они были чем-то похожи - физически сильные, короткие стрижки, неуловимая аура превосходства и уверенности в своих силах. Теперь мне стало понятно, что имел в виду Котельников, когда говорил, что мне еще расти и расти. На общем фоне выглядел я бледновато. Усилием воли я заставил себя слушать слова лектора.

Речь шла о классификации чужаков. Условно они делились на "офицеров" и "солдат", офицером считалась любая тварь высокого уровня (?), способная использовать знаки, солдатами считались все остальные. Причем зачастую солдат был сильнее офицера за счет внутренних способностей. Если исходить из этой классификации, знакомые мне твари были солдатами. Возможности чужаков различались очень сильно, по словам лектора, можно было пройти все Гнездо и ни разу не встретить двух тварей одного вида. Видимо, королева создавала новую особь под конкретную задачу. Весь урок был посвящен описанию и показу рисунков различных видов чужаков, нашей задачей нужно было научиться классифицировать их и определять уязвимые места.

После окончания лекции ко мне подошел Семенов.

– Сергей - я пожал протянутую руку - но ты зови меня Студент, мне так привычней. Ты к нам откуда?

– Из Москвы, меня проверили и обнаружили сильную оболочку. Я попросился сюда.

– Нет, я имею в виду, служил где?

– Нигде - естественно, сразу возник вопрос, почему мне позволили войти в состав боевого отряда. Не помню, сколько уже раз я рассказывал свою историю. К концу моего повествования вокруг меня собралась вся группа.

– Понятно - протянул Студент - а мы-то думали, чего тебя так по физухе гоняют. Ладно. Это - Ястреб, Палач, Пивоварень, Плетка, Злобный. Так всех и зови. По биологии тебя тянуть буду я, псионкой лучше всего владеет Палач, по знакам лучший Плетка. Но вообще если есть вопросы, подскажет любой.

Так состоялось наше знакомство. Ребята оказались неплохими, хотя в их отношении ко мне чувствовалась некоторая снисходительная настороженность. Все они были профессионалами, до вторжения чужаков воевали в различных горячих точках, и обладали настолько большим опытом войны, что сравнение с ними было просто бессмысленно. С другой стороны, убитые мной твари и одиночный спуск в Гнездо вызывали у них уважение. В общем, общаться было можно. Хотя несколько непривычно было обращаться по кличкам, сначала я пробовал называть их по именам, но скоро перестал - как мне объяснил Злобный "Андреев много, а Злобный один".

Ксенобиология не отличалась особой сложностью, нужно было только разобраться в терминологии. Куда более сложным предметом являлась псионика, кличку Палачу дали заслуженно. Конечно, многое давал преподаватель, но именно Палач объяснял на практике, как прокачивать энергию по телу, входить в транс, блокировать и осуществлять пси-воздействие, ускорять регенерацию ран и многое другое. Обучение проходило сложно, периоды успехов сменялись неудачами, когда результаты моих усилий приводили в оторопь не только меня, но и учителей. Дважды пришлось полежать в больнице, один раз с истощением, потом сломал руку, прошибая кирпич. Не разламывая, прошибая. Методы Палача были зачастую странными, в качестве примера приведу один случай.