Ассирийское наследство

Но насчет Гротефенда был полный провал в памяти.

— Это ученый, который первым расшифровал шумерские надписи, — милостиво пояснила тетя Вася. — Каждый школьник...

— А у нас каждый школьник знает, кто такой Билл Гейтс! — невежливо перебила Надежда. — Ему это нужнее. А вы знаете, кто это такой?

Вопрос был провокационный, но хитрая старуха сделала вид, что не слышала.

— И вот, — продолжала она как ни в чем не бывало, — обещали мне оплатить дорогу и проживание в гостинице, но, как водится, потом оказалось, что денег нету, и пришлось мне ехать на свои кровные. А так бы я вас не обеспокоила. — Она покосилась на Надежду.

— Что вы, тетя Вася, — забормотала пристыженная мать, — живите сколько хотите, место у меня есть...

— И на том спасибо! — припечатала зловредная старуха.

Надо отдать ей должное: тетя Вася была подвижна, легка на подъем и ела что дают, так что, наскоро перекусив, Надежда с престарелой искусе гвоведшей отбыли в Эрмитаж, причем Надежда заранее сочувствовала сотрудникам отдела искусства Древнего Востока.

Очаровательная блондинка в свободном кремовом пальто бросила белый «мерседес» в ближайшем от ювелирного магазина переулке, прошла два квартала пешком и села в весьма подержанную бежевую «девятку». Водитель «девятки» уже успел снять и выбросить рабочий комбинезон, засаленную кепочку, и теперь о скандальном работяге, грозившемся раздавить бульдозером чужой джип «лендкрузер» напоминали только жиденькие усики и совершенно невыносимые бачки.

— Ну? — произнес он и, внимательно глядя на дорогу, протянул руку.

Блондинка отдала ему красиво упакованную коробку. Водитель скосил на коробку заблестевшие глаза и убрал ее за пазуху простой плащевой куртки.

Блондинка расстегнула пальто и провела некоторые манипуляции, после чего вытащила из-под свободного свитера подушку.

Благополучно разрешившись таким образом от бремени, блондинка сняла парик и превратилась в шатенку. Убрав подушку и парик в полиэтиленовый пакет, девушка достала косметичку и занялась лицом. Она стерла яркую помаду, и ротик из кукольного и капризного стал обычным. Она смочила ватку тоником и стерла вообще весь макияж, оставив только слегка подкрашенными длинные ресницы. Теперь в зеркальце отражалось лицо миловидное несомненно, но абсолютно не бросающееся в глаза.

Водитель в это время оторвал поочередно оба бакенбарда и усы и выбросил их в окно машины, после чего подмигнул девушке в зеркальце.

— Кузьмич ждет? — спросила девушка.

— Как обычно, — последовал спокойный ответ, после чего двое в машине не разговаривали больше.

Водитель притормозил у помойки, и девушка выбросила пакет с подушкой и париком. Увидев, что она оставила пальто, мужчина нахмурился и поглядел на нее строго-вопросительно. Девушка рассмеялась и подошла к бомжихе, непременной обитательнице каждой приличной помойки. Бомжиха сидела у стены, подложив под себя картонные коробки, и грелась на мягком осеннем солнышке.

— Бабушка, держи! — обратилась к ней девушка и бросила на колени бомжихе дорогое кремовое пальто.

— Какая я тебе бабушка! — заворчала было бомжиха, но, разглядев пальто, примолкла.

Она подняла глаза на девушку, но ее уже и след простыл.

На этот раз девушка села на заднее сиденье — там удобнее было переодеться. И когда машина остановилась во второй раз, из машины вместе с водителем вышла молодая женщина, подчеркнуто скромно одетая — черные джинсы, черная кожаная куртка, прямые темные волосы с рыжеватым отливом едва достигают плеч.

Двое действовали быстро и согласованно. Мужчина по предварительной договоренности должен был сейчас отнести колье скупщику — нельзя долго держать у себя такую дорогую вещь.

Не доходя до нужного дома, они разделились. Девушка чуть сжала руку своему спутнику и свернула в небольшое кафе типа «Макдоналдса» — там подавали так называемую быструю еду. Взяв у стойки пластиковый стаканчик с кофе, она устроилась за столиком у окна, положив перед собой мобильный телефон. Не оглянувшись, мужчина скрылся в подъезде.

Двое работали вместе уже немало времени и успели изучить друг друга. И к скупщику они обращались не впервые. Маловероятно, чтобы он надул или ограбил. Его также не стали бы грабить — куда потом ворованое понесешь, если всех скупщиков извести? Но какой-нибудь сообразительный браток мог бы догадаться, что человек, выходящий от скупщика, вполне может иметь при себе большие деньги. На такой случай следовало подстраховаться.

Девушка пила кофе маленькими глотками и посматривала на мобильник. По первому сигналу она войдет в подъезд и будет ждать там своего напарника.

Леня Маркиз не был вором в обычном понимании этого слова. Не был он и бандитом — никогда не отнимал у людей деньги с оружием в руках. Напротив, он так умел организовать свои операции, что люди сами отдавали ему деньги и ценности.

Леня Маркиз был мошенником. Но не мелким жуликом, который обирает доверчивых провинциалов на вокзале или возле станции метро зазывает замотанных женщин на беспроигрышные лотереи.

Нет, Леня Маркиз динамил только богатых лохов, в этом был высший пилотаж, от этого он получал наибольшее удовлетворение. Его целью было провести этих хозяев жизни, которые сами считали себя умнее других, ну и разумеется, прихватить солидный куш.

Все операции Маркиз тщательно разрабатывал сам и очень редко действовал по наводке, он никому не доверял. Напарницу он тоже подбирал тщательно, долго присматривался к ней и не ошибся.

Они заключили между собой негласное, чисто деловое соглашение, их связывала только работа. В свободные от операций дни они вообще не встречались.

— В нашем с тобой союзе, — говорил Маркиз, — есть только один неприятный момент: мы вынуждены доверять друг другу.

— В разумных пределах, — отвечала его партнерша со смешком.

От такого смешка Маркиз каждый раз испытывал легкое беспокойство. Но как партнерша она полностью его устраивала.

Они договорились в начале знакомства, что не будут интересоваться личной жизнью друг друга, так что он не хотел начинать слежку за ней, хоть и знал, что это необходимо будет сделать.