Страница 18 из 73
– Мы не ради какого-то человека стараемся, – вздохнула лейтенант Рембрандт, вид у которой был не менее удрученный, чем у Искримы, – И о какой-то замене тут и думать нечего. Речь идет об этом лейтенанте Квеле, зенобианце. Он привык к живой пище.
Одна из помощниц Искримы оторвала взгляд от открытой духовки, в которую уже был готова отправить противень с круассанами.
– Живая… пища? – в ужасе переспросила она. – Уоооов…
– И я того же мнения, – кивнула Рембрандт. – Но капитан готов из кожи вон вылезти ради этого Квела. О» к нам прислан в качестве военного наблюдателя со своей планеты, и, похоже, подписание мирного договора напрямую зависит от того, понравится ему или нет, как мы его тут ублажаем.
Искрима наклонился к столу. Руки его по локоть были перепачканы в муке.
– И что же, этот ящер будет прямо у нас в столовой живых птичек заглатывать? – с округлившимися от ужаса глазами спросил он.
– Надеюсь, что нет, – покачала головой Рембрандт. – После его вчерашней выходки с беготней по всей гостинице, к нему мало кто пылает большой любовью, так что, скорее всего, питаться он будет у себя в номере.
– А я слыхал, что этот зенобианец – шпион, – сказала младшая повариха. – И что из штаба его потому к нам и заслали. Они рассчитывают на то, что шпион будет пойман, и тогда наш капитан схлопочет нагоняй.
– Это за что же капитану нагоняй, если мы шпиона изловим? – недоуменно воскликнул Искрима и обернулся к поварихе, заметил открытую дверцу духовки и проворчал: – Ты бы лучше поторопилась с этими противнями. Нужно, чтобы вся выпечка была готова одновременно. Твое дело – еду готовить, а не контрразведкой заниматься.
– Слушаюсь, сержант, – вздохнула повариха и вернулась к прерванной работе.
– В одном она права, Искрима, – заметила Рембрандт. – Зенобианец напросился сюда, в нашу роту, потому, что мы для него стали первыми представителями; другой цивилизации, когда его занесло на планету Хаскина. Вот Квел и решил, что у капитана он получит более дружеский прием, чем у кого бы то ни было еще. Может быть, он рассчитывает на то, что и шпионить ему за нами по старой дружбе будет проще. Он сам сказал, что одна из его задач состоит в изучении нашей тактики. А уж если это не шпионство, я тогда и не знаю, как это еще назвать. Вернется домой и все доложит своим генералишкам, как мы тут деремся и какое у нас оружие.
– Кое-кто мог бы позаботиться о том, чтобы он домой не вернулся, – предложил Искрима. Пальцы его сомкнулись на ручке скалки – может быть, невольно, но Рембрандт покачала головой.
– От такого лейтенанту может еще крупней не поздоровиться, – сказала она. – Квел вчера за ужином в ресторане все четко сказал. Мы обязаны его ублажать, потому что от его рапорта напрямую зависит, будет ли подписан мирный договор. В общем, он будет тут слоняться, совать свой нос во все замочные скважины, а мы его и пальцем тронуть не посмеем.
– Влипли, стало быть, угодили между конфоркой и сковородой, – резюмировал Искрима, перефразировав на свой лад поговорку насчет молота и наковальни. – Так спрашивается, с какой стати я этому поганому ящеру еще должен какую-то еду по спецзаказу готовить, когда он, гад, шпионит за нами?
– Приказ капитана, – мрачно буркнула Рембрандт. – Честно говоря, мне и самой это не по душе, Искрима. Получается, что мы либо портим всей роте аппетит ради того, чтобы какой-то чужак лопал то, что ему по вкусу, либо лишаем его излюбленной пищи, но тогда ввязываемся в войну. Капитан считает, что уж лучше добросовестно ублажать Квела на полную катушку, потому я к тебе и пришла. Раздобудь этих живых кур, а уж я приложу все свои старания ради того, чтобы он сожрал их где-нибудь, где никто из нас его не увидит. И еще, Искрима, постарайся уговорить своих помощников, чтобы они не очень на эту тему распространялись. Зенобианца и так уже недолюбливают. Не стоит подливать масла в огонь.
– Считайте, договорились, лейтенант, – кивнул Искрима и ухмыльнулся Рембрандт. – Вы же меня знаете. Разве это в моих интересах – болтать на каждом углу про то, что наш почетный гость предпочитает моей бесподобной кухне каких-то неощипанных куриц?
– Ну, конечно, тебе это совсем ни к чему, – рассмеялась Рембрандт. – Знаешь, есть с ним за одним столом в ресторане – это просто му ка была. Вот если бы он пристрастился к твоей кухне…
– Пристрастится, непременно пристрастится, никуда не денется, – с уверенностью истинного мастера своего дела заверил ее Искрима. – Попробовать я ему всегда могу даром дать.
– Простите, вы состоите в роте Легиона?
Летный лейтенант Квел обернулся и увидел двоих людей.
– Безусловным образом состою, – отвечал он. – Мне доставляет невыразимое удовольствие возможность отождествлять себя с пресловутой командой капитана Клоуна.
Тот из людей, что был чуть повыше ростом (в остальном Квел между ними различий не усмотрел), сказал:
– Вот мы вас как раз о капитане и хотим порасспрашивать. Я – специальный агент Пиль, а это моя напарница, специальный агент Халл.
Он продемонстрировал свою идентификационную карточку, которая Квелу ровным счетом ничего не сказала, кроме того, что лицо на голографическом снимке совпадало с тем, что он видел перед собой.
– Можете спрашивать, что пожелаете, – отозвался Квел и обнажил в улыбке все свои зловещие зубы. – Невежество – это болезнь, которую можно и нужно лечить. Затем я тут и нахожусь.
– Вот и хорошо, – обрадовался Пиль и дал знак Халл, которая проворно открыла свой кейс и извлекла оттуда портативный мультирекордер. – У нас имеются достоверные сведения о том, что ваш капитан утаивает значительную часть прибыли. Проведенное нами предварительное исследование позволяет предположить, что данная операция по так называемой охране казино более выгодна капитану, чем его конкурентам. Это верно?
– Искренне надеюсь, что верно, – кивнул Квел и обернулся к казино, неподалеку от которого его остановили представители налоговой службы. – Истинное наслаждение – наблюдать за тем, как процветает твой благодетель. А это у вас, что же – записывающее устройство?
– Да, согласно инструкциям мы обязаны аккуратно и точно записывать все беседы, – объяснил Пиль. – Располагаете ли вы какими-либо сведениями о том, что капитан присваивает себе часть прибыли?
– Мое пребывание здесь продлилось слишком мало для того, чтобы я мог дать вам исчерпывающий ответ на этот вопрос, – сказал Квел. – А ваше устройство – оно не только звук, но и изображение записывает? Мой народ очень бы заинтересовало такое замечательное устройство.
– Это – самый обычный мультирекордер, такие выдают государственным служащим, – несколько обиженно отозвался Пиль. – Мы не обязаны разговаривать о нашем оборудовании с гражданскими лицами.
– Это понятно, – снова улыбнулся Квел, – только я никак не гражданское лицо, а военное, о чем вы можете судить по моей форме. Правда?
– Это не такой простой вопрос, – уклончиво ответил ему Пиль, – И вывод вы сделали не совсем верный. Кроме того, мы здесь для того, чтобы поговорить с вами о финансовых делах вашего капитана, а не для того, чтобы говорить о нашей аппаратуре. А теперь, если вы не возражаете…
– Мне в моей работе мог бы очень пригодиться такой мультирекордер, – мечтательно проговорил Квел и растопырив когти, протянул к устройству переднюю конечность. – Не согласитесь ли продать его мне? У меня имеется множество ваших долларов.
– – Инструкции запрещают нам торговать казенным оборудованием, – поспешно проговорила Халл и спрятала мультирекордер за спину, подальше от острых когтей инопланетянина. Она нахмурилась – наконец хоть какое-то выражение появилось на ее лице.
– Ах, ну да, инструкции, как я мог забыть, – еще сильнее оскалился Квел. – И вы всегда-всегда выполняете эти свои инструкции?
– Не бросайтесь словами! – возмущенно воскликнул Пиль и поднял руку. – Обвинение государственных служащих в нарушении инструкций – это заявление, подразумевающее большую ответственность. Мы можем пожаловаться на вас нашему начальству.