Страница 39 из 48
— А откуда я знаю, что ты вчера туда не съездил да не распотрошил захоронку? — насмешливо оборвал его авторитет. — Все, ша, я сказал! Еще будешь права качать — урою, и плевал я на этот клад!
— Ладно, — протянул Вадим, — как сказано — так и будет, а уж дальше — как повезет…
Он вернулся к своей машине, открыл багажник и достал оттуда плоский кожаный чемоданчик.
— Следите за его руками, пацаны! — предостерег своих новых друзей Вова. — Может, у него там граната!
Братки посмотрели на него неодобрительно, но на всякий случай подобрались.
Вадим набрал кодовую комбинацию на замке чемоданчика и аккуратно открыл его. Внутри находилась какая-то непонятная конструкция и пожелтевший листок бумаги.
— Если открыть чемодан, не набрав код, — бумага загорится, — пояснил Вадим, вынимая листок.
Авторитет, отодвинув в сторону своих бойцов, выхватил у адвоката записку и уставился на нее.
Через полминуты он оглядел свою маленькую армию и скомандовал:
— По машинам!
Вадима втолкнули в его машину, с ним сели еще трое бойцов. Сам Замок, Вова и еще трое сели в черный джип «Гранд Чероки» и тронулись вперед. Вторая машина пристроилась следом.
Небольшая кавалькада двигалась в сторону Охты. Вскоре впереди показались деревья Богословского кладбища и купол кладбищенской церкви.
Перед воротами джип попытался остановить какой-то местный распорядитель, но Замок так на него взглянул, что того точно ветром сдуло. Машины проехали еще пару сотен метров по широкой дороге и остановились: дальше можно было только идти пешком.
Все участники экспедиции выбрались наружу. Замок справился с запиской и указал на уходившую вправо узкую дорожку. Он пошел вперед, за ним послушно двигался весь отряд. Не только за Вадимом, но и за Вовой присматривали внимательные бойцы.
Перейдя по шаткому деревянному мостику почти пересохший ручей, искатели клада вышли на его крутой обрывистый берег и двинулись влево. От этого склона отходили дорожки, извивавшиеся среди могил этой самой старой части кладбища. Авторитет внимательно читал названия дорожек на табличках и сверялся со своей запиской. Наконец он увидел нужное название и свернул вправо, в хаос полузаброшенных захоронений.
Они прошли еще метров двадцать. Вокруг темнели каменные и чугунные кресты с табличками, даты на которых были выбиты в начале двадцатого века, а кое-где — и в девятнадцатом. Среди простых могил встречались помпезные склепы богатых людей — купцов и фабрикантов.
Впереди показался украшенный статуей ангела склеп, возле которого разговаривали двое мужчин — богато одетый человек отчетливо кавказского вида и заискивающий перед ним мужичок в кепке и аккуратном ватнике, судя по всему кладбищенский работник.
— Берите, Шамиль Вадутович, — горячился кладбищенский, — отличный склеп! Один ангел чего стоит! Все ваше семейство здесь прекрасно поместится!
— Ты, ворона кладбищенская, нэ накаркай! — прикрикнул кавказец. — Я склэп на всякий слючай покупаю, я на кладбище нэ тороплюсь!
— Конечно, Шамиль Вадутович, — испуганно бормотал мужичок, — вы еще долго проживете, и семейство ваше, но предусмотрительный человек должен быть ко всему готов. Мало ли что — а тут уже все готово!
— Ты, червяк дождевой, говори, да нэ заговаривайся! И потом, места маловато, ангэл какой-то нэказистый…
— Отличный ангел, Шамиль Вадутович, это ведь старина! Старина, она сейчас очень ценится людьми, кто понимает… а если вы не берете — я господину Марфифуплину предложу…
Эй, ты, жук навозный, ты нэ говори так! Зачэм Марфифуплину, нэ надо Марфифуллину! Я возьму! Только ты мне правду скажи — точно сюда из прежних никто нэ ходит?
— Никто, никто, Шамиль Вадутович, не сомневайтесь! В прошлом году одна старушонка таскалась, так уж несколько месяцев не ходит, должно, померла или так болеет…
— Эй, вы, двое, а ну, пошли вон! — рявкнул авторитет. Кавказец удивленно обернулся, увидел приближающуюся группу и испуганно заголосил:
— Вах, свинья нэверная, ты что же меня, подставил? Ты мнэ говорил, что у тэбя здесь все под контролем?
— Извините, Шамиль Вадутович, — прокричал мужичок, как заяц прыгая через могилы, — в другой раз о цене поговорим! Это какие-то чужие, не наши, наших я всех знаю!
— Вах! — выкрикнул кавказец, бросившись в другую сторону. — Мнэ все равно, ваши — нэ ваши, никакой другой раз нэ будет, кому хочешь продавай, хоть Марфифуллину!
Через несколько секунд в разных концах кладбища затихли голоса разбегающихся участников неудачных переговоров.
Замок подошел к склепу и решительно открыл решетчатую дверь.
Внутри было сыро, полутемно и, кажется, еще холоднее, чем снаружи.
По команде авторитета один из бойцов включил сильный аккумуляторный фонарь, осветивший внутренность склепа ярким голубоватым светом.
— Купец первой гильдии Лесоватов, — прочитал Замок.
— Жена профессора Воскресенского была из купеческой семьи, — пояснил Вадим, — девичья фамилия ее — Лесоватова. Наверное, от этой семьи и достались ценности профессору.
— Тебя, адвокатишка, никто не спрашивал! — резким фальцетом выкрикнул Вова, но наткнулся на грозный взгляд авторитета и тут же замолчал.
Замок обошел четыре массивных каменных надгробья, зашел в угол склепа. Сверившись с запиской, жестом подозвал одного из бойцов и велел отодвинуть плиту с края каменного настила. Парень без особого усилия отодвинул замшелую плиту и отступил в сторону.
Авторитет наклонился над темным углублением, протянул руку и вытащил на свет пузатый саквояж из потемневшей от времени кожи. Он поставил саквояж у своих ног, открыл замок. Его бойцы сгрудились вокруг своего предводителя, Вова тоже заглядывал через плечи братков.
Вадим вытянул шею и увидел содержимое саквояжа: золотые и серебряные вещи, украшения, несколько икон в дорогих, усыпанных камнями окладах, миниатюры на эмали…
— Ну что, я свое слово сдержал, — проговорил адвокат, — теперь ваша очередь.
Замок поднял взгляд от саквояжа и кивнул своим бойцам:
— Отпустите адвоката!
Вадим вышел из склепа, отошел в сторону и остановился, наблюдая за развитием событий. Почти сразу вслед за ним из склепа в окружении своих приближенных вышел чрезвычайно довольный уголовный авторитет. Рядом с ним шагал коренастый браток, осторожно державший двумя руками драгоценный саквояж. Следом семенил Вова, пытаясь забежать перед Замком и заглянуть ему в лицо. Авторитет делал вид, что совершенно его не замечает.
В это время чуть в стороне, ближе к ограде кладбища, появился заляпанный грязью темно-зеленый микроавтобус. Лавируя между могилами, он подъехал довольно близко к склепу и остановился. Из автобуса выбрался небольшой старичок в мятом коричневом плаще и ворсистой кепке. Старичок с неожиданным для его лет проворством прошагал между могилами и остановился на дорожке прямо перед удивленным авторитетом. Взглянув на уголовника из-под кустистых бровей, он нахмурился и решительно произнес:
— Это, молодой человек, между прочим, мое! — и строго показал толстым указательным пальцем на кожаный саквояж.
Авторитет уставился на странного старичка с веселым недоумением и осведомился:
— Дед, ты что, сдурел?
— Я, кажется, ясно сказал, — повторил настойчивый старичок, — это мое имущество!
— Слушай, старый перечник, — проговорил Замок, закипая, — если ты не долечился и сбежал из психушки, так отправляйся обратно по-хорошему! Могу тебе с транспортом помочь, а то твой салон-вагон по дороге заглохнет. И ребят тебе могу в провожатые дать, а то мало ли — дорогу не найдешь! — И он решительно двинулся на старика.
Тот, однако, стоял на месте и не собирался уступать дорогу. Вместо этого он набычился, так что кепка чуть не закрыла ему глаза, и неожиданно громким голосом гаркнул:
— А ну, стоять! Я последний раз повторяю — немедленно вернуть мое имущество!
— Ну, ты меня реально достал! — авторитет оскалился, обнажив крупные желтоватые от никотина зубы. — Не хотел я тебя трогать, привык старых уважать, да, видно, придется! Если уж ты совсем ничего не понимаешь!