Алтари Келады

Глава 42

Звуки ударов по крышке кухонного котла разнеслись на рассвете по Белому алтарю и возвестили завтрак. Обитатели алтаря потянулись к кухне, рассаживаясь за длинным, вкопанным в землю столом. Здесь же появился и слуга Равенора, длиннолицый и чопорный, выглядевший представительнее многих господ.

Нагрузив поднос тарелками и кружками, он проследовал в комнату хозяина с привычной важностью, как если бы подавал завтрак в цитионском дворце. Шемма, усевшийся за стол первым, с тайным трепетом проводил его взглядом.

— Смотри-ка ты, Витри! — подтолкнул он односельчанина и мотнул головой сначала на сидевшего здесь же Ромбара, а затем на слугу. — И господа, оказывается, бывают разные. Тот-то, который маг, еще важнее этого! А ведь этот, говорят, родственник самому Норрену… — Шемма сделал большие глаза и наклонился к уху Витри. — Вот будет шуму-то в селе, когда мы расскажем, что нам помогал самый важный господин на Келаде! Мельник, точно тебе говорю, не откажет…

Шемма запнулся от избытка чувств и пощупал ожерелье за пазухой.

— И твоя вертихвостка по-другому запоет, — победоносно сообщил он товарищу. — Вот увидишь!

— Кто? — переспросил Витри. — Ах, да… не знаю.

— Да что тут знать-то, все ясно. Чует мое сердце, еще немного — и вернемся мы домой. Эх и заживем тогда — первыми людьми на селе будем!

Шемма на радостях выскреб миску и пошел за добавкой. Витри остался сидеть за столом, дожидаясь успокоения неуемного аппетита табунщика и машинально отмечая, как один за другим расходятся воины, как Лила и Ромбар о чем-то разговаривают с охотником. Тревинер заметил взгляд лоанца и подошел к нему.

— Мы собираемся в Фаур, к Белому шару, — сказал он. — Ты как — идешь или остаешься?

— Конечно, иду! — обрадовался Витри. — А Альмарен?

— И он пойдет.

— А я не пойду, — сказал Шемма, вернувшийся к столу с полной миской. — Надоели мне все эти путешествия.

— Отдыхай. — Тревинер кивком увлек за собой Витри. — Набирай тело.

Шемма, промычав что-то одобрительное, углубился в миску. Он последним вылез из-за стола и едва не столкнулся с идущим навстречу Альмареном.

«Смотреть надо! — мысленно возмутился табунщик. — Так и с ног свалить недолго». Вслух он ничего не сказал, разумно решив не связываться с этими магами, и отправился прямиком к себе на койку-отдохнуть после сытной еды.

Альмарен прошел мимо табунщика на кухню. Дежурный воин со словами, что некоторые приходят завтракать, когда обед не за горами, поскреб по дну котла и наполнил ему миску. Заставив себя проглотить еду, Альмарен пошел обратно в комнату, где его дожидался охотник, поклявшийся, что с места не сойдет, пока его товарищ не поест. До крыльца оставалось немного, когда он замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, потому что на улицу вышел Ромбар и направился к нему.

— Где ты пропадаешь, Альмарен? — спросил его Ромбар. — Я ищу тебя.

— Я был на кухне.

— Вот мы и увиделись, парень. — Ромбар, улыбаясь, подошел вплотную к Альмарену и сделал движение, будто намеревался положить руки ему на плечи, но в последний миг передумал. — Как ты повзрослел!

Альмарен не сделал попытки улыбнуться в ответ, оценив всю ее безнадежность. Он молча смотрел на старшего друга, которого еще не видел таким молодым и счастливым.

— Ты неважно выглядишь. — В голосе Ромбара прозвучало искреннее сочувствие. — Понимаю, это путешествие нелегко далось тебе.

— Нелегко, — подтвердил Альмарен.

— Ничего, все обойдется, самое трудное уже позади, — утешающе сказал Ромбар. — Зато теперь ты можешь гордиться собой — судьба поставила тебя перед тяжелейшим испытанием, и ты с честью вышел из него, не так ли?

— Пока — не знаю.

— Преимущество за нами, парень. — Ромбар перестал улыбаться, на его лицо вернулось суровое, сосредоточенное выражение человека, облеченного властью. — Все три камня Трех Братьев здесь. Лила говорит, что это обеспечит успех заклинания. Если Госсар лишится власти над уттаками, Норрен разобьет их в считанные дни — я знаю возможности босханской армии.

Альмарен кивнул.

— Мы готовы идти в Фаур, ждем одного тебя. — Ромбар сделал приглашающий жест, предлагая войти в дом. — Вчера мы так и не повидались, не до этого было…

Сознание Альмарена переключилось на собственные переживания. Он поднимался по лестнице, когда обрывок фразы «… два десятка уттаков» вернул его внимание к словам Ромбара, который, как оказалось, рассказывал о вчерашнем патрулировании. -… Мы наткнулись на них там, где излучина реки отворачивает от скал. Должен сказать, это совсем недалеко. Они доедали человеческие останки — наверное, кого-то из тех, кто убежал от нас при захвате поселения. Когда мы очистили от них стоянку и обыскали ее, там был найден разбитый в крошки белый диск.

— Я не ожидал, что они способны не подчиняться этому амулету, — проявил интерес к этому событию Альмарен.

— Наверное, у Каморры собрались такие горе-маги, которые не умеют даже выругаться по-уттакски, — предположил Ромбар. — Это происшествие задержало нас, поэтому мы не успели вернуться засветло. Я думал, что все уттаки под Босханом, но, по-видимому, в лесах еще немало этой дряни.

Они вошли в зал, где собрались еще четверо. Равенор разговаривал с Риссарном, Лила и Витри сидели молча, занятые каждый своими мыслями.

— А где Тревинер? — спросил Ромбар, оглядев собравшихся.

— Я схожу за ним. — Альмарен пошел в свою комнату звать охотника.

Прямой путь до расщелины, где брал начало ход в Фаур, оказался на удивление коротким. Это признал даже Равенор, долго не соглашавшийся идти пешком, несмотря на все усилия охотника объяснить ему, что незачем выдавать расположение хода тому, кого придется взять для присмотра за лошадьми. Лишь когда Ромбар довольно резко заявил, что не видит ничего зазорного в пешем способе передвижения, а тех, кто думает иначе, просит не утруждать себя прогулкой, знаменитый маг с недовольным видом согласился на предлагаемые условия.

Спустившись в подземный ход, Тревинер предупредил остальных, чтоб никто не отставал от группы, и пошел по вчерашним следам, добросовестно повторяя все зигзаги и повороты проделанного накануне пути. Наконец следы привели в короткий, залитый ослепительно белым светом туннель, а затем в зал с изображениями Трех Братьев, с каменным грифоном, отдыхающим перед ними, — в зал, посреди которого, ни на что не опираясь, висел Белый шар.