Инквизитор Эйзенхорн

Я успел пробежать всего лишь несколько метров, когда громкий голос приказал мне остановиться.

За мной шел Фишиг. Годвин твердо держал болтерный пистолет в вытянутой руке. На его покрытом кровоподтеками и ссадинами лице застыла решимость. Я видел этот взгляд и прежде. Но мне никогда не приходилось оказываться по другую сторону баррикад.

- Стой где стоишь! - приказал Фишиг.

- Прекрати! Нам надо убираться. Корабль гибнет.

- Стой где стоишь, - повторил он.

- Пойдем со мной. Я все объясню, и ты поймешь, почему для нас так важно…

- Заткнись! - сказал он. - Все это ложь. Всегда только ложь. Знаешь, ты чуть не одурачил меня тогда. Я почти поверил, что совершил ужасную ошибку, отправившись к Осме. Но затем ты показал свое истинное лицо. Ты опять призвал демона. Теперь я знаю, что не ошибался, подозревая тебя в ереси.

- Сейчас не время и не место выяснять отношения, Годвин. Я ухожу. Если хочешь, пойдем со мной.

Я спокойно повернулся к нему спиной и отправился дальше.

- Грегор, прошу…

Я продолжал идти, уверенный, что он не станет стрелять. Нас связывало слишком многое. Вспомнив об этом, он не смог бы остановить меня.

Проревел болтер. Выстрел разорвал мне левое колено. Я вскрикнул и упал, чуть не выронив Ожесточающую. Пол заливала кровь. До сих пор не могу поверить, что Фишиг сделал это.

Застонав от боли, я поднялся, опираясь на меч. Годвин выстрелил снова, и правая нога вылетела из-под меня, неестественно вывернувшись в колене.

Теперь я лежал на спине, чувствуя предсмертную агонию «Иссина», грохот взрывов и дрожь палубы.

Надо мной стоял Фишиг.

- Остановись… - прохрипел я. - Помоги мне добраться до ангаров.

Он передернул затвор болтерного пистолета. Фишига трясло. Его душу разрывали печаль и обманутые надежды, он метался между долгом и верой.

- Пожалуйста, - с трудом выговорил Годвин. - Отрекись от всего. Покайся в своих грехах и прими Императора ради спасения своей души. Пока еще не слишком поздно.

- Ты все еще пытаешься спасти меня, - сумел выдавить я сквозь стиснутые зубы. - Император милостивый, Фишиг… Ты что, действительно выстрелил в меня, чтобы спасти мою душу?

- От-трекись от в-варпа! - заикаясь, произнес он.- Пожалуйста! Я могу спасти тебя! Ты мой друг, и я еще могу спасти тебя от самого себя!

- Я не нуждаюсь в спасении, - сказал я.

Он прицелился мне в голову. Его палец напрягся на спусковом крючке.

- Храни тебя Император, Грегор Эйзенхорн, - произнес он.

Годвин дернулся. Один раз. Второй. Закачался. Болтерный пистолет задрожал в его ослабшей руке и выстрелил. Заряд ушел в сторону. Фишиг упал на колени, а затем повалился лицом вперед.

Я с трудом подтянулся и привалился спиной к стене. Мои искалеченные, окровавленные ноги теперь были бесполезны.

Возле меня присела Медея. Слезы струились по ее щекам. Игольный пистолет выпал из ее руки и с грохотом ударился о пол.

Затем я увидел, как к нам бежит Кара с лазерным карабином наперевес. Следом за ней подошли Элина и Эмос. Они в ужасе смотрели то на меня, то на Фишига.

Эмос был смертельно бледен. Ссутулившись, он опирался на мой рунный посох, словно кающийся паломник.

- Помогите мне встать, - процедил я.

Кара и Медея подхватили меня с обеих сторон. Я взглянул на Эмоса.

- Ты вызвал Черубаэля? Это ведь ты, верно? Ты призвал его в тело одного из тех проклятых бедолаг - астропатов «Иссина»?

- Они сожгли бы нас как еретиков, - тихо произнес Эмос, - и тогда нам ни за что не удалось бы остановить Гло.

- Но как же ты смог провести ритуал, Убер? У тебя ведь не было книги.

- Эта книга,- вздохнул он.- Эта проклятая книга. Она теперь здесь. - Он ткнул костлявым сальцем в свой морщинистый лоб.

Он запомнил ее. За несколько недель исследований он запомнил Малус Кодициум. Благодаря мнемовирусу он стал информационным наркоманом. Именно это и делало его таким прекрасным ученым. И теперь это пристрастие дорого обошлось ему.

- Ты запомнил ее целиком?

- До… - Он сглотнул и закончил: - Дословно.

Последовал еще один раскатистый взрыв, и по коридору заструился поток нестерпимо горячего воздуха.

- Мы что, собираемся стоять здесь, точно нинкеры, весь день или, может, все-таки уберемся с этого корабля? - спросила Кара, покрепче обнимая меня.

- Думаю, это будет самым мудрым решением, - согласился я.

Но не тут-то было. Черубаэль вернулся за мной.

Его злобная, неистовая ярость калечила «Иссин». Демонхост все еще кипел от причиненной боли. Теперь он даже не пытался разговаривать со мной.

Он устремился вперед по коридору. Я с трудом сохранял равновесие и уже не мог достать из кармана Малус Кодициум. Элина закричала от страха. Я беспомощно и бессмысленно выругался.

Эмос прохромал вперед и встал между нами и разъяренным порождением варпа. Он поставил рунный посох на пол перед собой и нацелил его навершие на Черубаэля. Убер знал, что делать. Смилуйся над ним Бог-Император, он знал это куда лучше, чем я.

Он высвободил свою энергию. Вспыхнул нестерпимо яркий свет. Тело-носитель демона разлетелось, обрушивая на нас лохмотья обгорелой плоти, осколки обугленных костей и почерневшие остатки аугметики.

Эмос вцепился в дрожащий рунный посох. Вокруг вспыхивали потрескивающие снопы призрачного свечения. Наконец последние электрические дуги с шипением ушли в пол. Эмос замер на месте, все так же сжимая посох. От его головного убора поднимался тонкий плюмаж дыма.

- Эмос? Эмос!

- Я… прогнал его… на некоторое время… - не оборачиваясь, с невероятным трудом тихо произнес Убер. - Пока он слаб… и растерян… но все еще… не кончено… нам нужно… подходящее тело… чтобы поместить его… в нем…

Эмос повернулся. Взрыв тела астропата опалил одежду ученого, а его очки разбились.

- Что ты сделал с ним? - спросил я.

Он не ответил. Напряжение все еще было слишком большим. Эмос толком не мог сказать мне даже два слова.

- Эмос, что ты сделал с ним? - повторил я.

Он открыл глаза. Они были пусты. Абсолютно пусты.

Нам потребовалось десять минут на то, чтобы правильно подготовить демонхоста, - десять минут, которых у нас на самом деле не было. Я не мог передвигаться без посторонней помощи. Элине приходилось держать передо мной Малус Кодициум, пока я выполнял свою работу, нанося знаки, руны и охранительные символы кровью из собственных ран. Я вспоминал, как столь же поспешно выполнял те же ритуалы на берегу озера на Микволе.