Акцент судьбы

— Она так парикмахеров называет, — пояснила Ульяна. — Мордоделы потому, что макияжа на нас столько, что лиц не видно. Нам лица практически заново нарисовали. Говорят, так надо.

— Но я же вас узнал, значит, все в порядке, — заявил Виллан.

— А раз ты нас узнал, так почему мы должны были столько времени мучиться?

— Красота требует жертв, — снова возразил Виллан. — И вообще, дамы, вы забыли, что недавно обещали. Надо исправлять свой акцент.

— Да мы уже родной язык забыли, дай хоть немного поболтать на своем родном.

— Вы и так на нем постоянно норовите говорить, так что давайте уважать народ нашего мира, — уперся Виллан.

— Хорошо, что ты все-таки ненаследный принц, — заявила Алита уже на языке Аффена. — Такого узурпатора еще поискать.

— Я и сам так думаю. Но нам пора явиться народу, так что, милые дамы, прошу.

Виллан галантно предложил руку Алите. И соответственно Ким подал Ульяне.

Первыми, как и полагается, в королевскую ложу вышел Норн с супругой, потом наследные принцы, следом остальные члены семьи. Ким с Ульяной прошел последним на правах друга семьи и занял место позади Виллана. Зрители стоя приветствовали выход своего монарха, Колизей взорвался приветственным ревом. Норн и все в королевской ложе тоже стояли, приветствуя народ. Вокруг взлетали в небо гигантские фейерверки, на огромном экране, висящем над площадкой, транслировались крупным планом высшие лица государства. Приветствие длилось минут десять, за это время режиссер успел показать на экране всех членов правящей семьи, особенно подробно остановившись на Алите, потом Ким увидел и себя с Ульяной.

Норн поднял руку, и приветственный рев стал стихать. Настало время поздравительных речей.

Слушая речь Норна, Ким поражался его умению заражать своих подданных уверенностью в правильности выбранного пути мира Аффен. Норн был не просто монархом, он был и лидером и символом нации, благодаря ему монархия в этом мире имела сегодня небывалую популярность. Его речь была встречена всеобщим ликованием, казалось, что речь его супруги, или, как ее называли в народе, матушки, будет выглядеть бледно, но ее величество ничуть не уступила супругу. Если речь монарха была посвящена внешней политике мира и его военной и экономической мощи, то ее речь затрагивала внутренние проблемы народа, развитие и укрепления семьи и воспитания, от решения которых в конечном счете зависела дальнейшая жизнь мира.

Приветственные речи окончились, и началось представление. В королевской ложе включили подавители шума, и стало сразу заметно тише.

Виллан повернулся к Киму:

— Как тебе наш праздник?

— Как всегда, впечатляет. Это очень сплачивает народ.

— В этом и есть основное предназначение празднований.

На арене разворачивалось феерическое действо, одни события сменялись другими, мелькали аллегории и исторические факты, а на гигантском экране — фрагменты исторических реконструкций. Представление было в полном разгаре, когда на экране мелькнуло лицо самого Кима. Ким сразу переключил внимание на экран и увидел себя и Виллана, стоящих на трапе челнока, потом появились фрагменты какого-то фильма. Судя по антуражу, действие происходило на мостике корабля, и Ким что-то разъяснял седому адмиралу.

«Так это же адмирал Тоси, — наконец сообразил Ким. — Какого… Да они что, сдурели?»

Он удивленно повернулся к Ульяне:

— Это еще что?

Она оторвалась от представления и взглянула на экран:

— Фильм, причем очень хороший. Мне понравился. Тебя изобразили довольно похоже. Режиссер за него приз получил.

— Да они там наверняка все переврали, — возмутился Ким.

Виллан снова повернулся:

— Прошу свое возмущение не показывать. Репортаж из ложи будет вестись все время празднования.

— Чья это работа?

— Хочешь благодарность выразить? Ни за что не догадаешься.

Ким сразу сник:

— Неужели его величества?

— Ее величества, — поправил Виллан.

— Мог бы сразу догадаться. Это что, для воспитания подрастающего поколения?

— Ким, ты меня пугаешь. Нельзя же сразу угадывать, — веселился принц. — Надеюсь, твое самолюбие не сильно пострадает?

— А меня спросить забыли? — кипятился Ким.

— Ким, мы же не совсем еще… Неужели кто-то сомневался в твоем ответе.

— Может, еще и памятник на площади поставите? — съязвил Ким.

Виллан от души расхохотался:

— Ты даже не представляешь, насколько серьезно этот вопрос обсуждался в парламенте. Лишь вмешательство его величества не позволило возвести прижизненный памятник одному молодому человеку.

Ким только развел руками:

— Бред.

— Может, и бред. Но после этого фильма конкурс в училище пилотов подскочил до пятидесяти человек на место. А наиболее востребованными из учебных пособий среди офицеров нашего флота являются записи лекций по искусству тактических операций одного известного тебе старшего лейтенанта. И вообще, Ким, если не хочешь сгореть от смущения, лучше не спрашивай больше ничего. Даже я стал популярен благодаря тебе.

— И как мне теперь смотреть в глаза людям?

Виллан, немного подумав, на полном серьезе сказал:

— Даже не представляю. С твоим характером я бы вообще старался в глаза не смотреть.

На следующий день Кима к себе вызвал Тец:

— Ко мне с официальным запросом обратилось правительство мира Аффен, настоятельно просят оставить тебя у них для продления твоей миссии. Так вот, чтобы для тебя это не явилось неожиданностью, я отказал. Во-первых, вопрос об использовании тебя для подготовки командного состава не согласован с Объединенным штабом. Во-вторых, есть решение отправить тебя в академию для дальнейшего служебного роста Как ты на это смотришь?

В глазах Кима мелькнуло сомнение.

— Господин адмирал, для поступления в академию необходима немалая выслуга, к тому же там существует возрастной ценз, до которого мне еще восемь лет.

— Эти ограничения не являются обязательными; они могут быть не приняты во внимание, если у соискателя имеются особые заслуги, и он подтвердит на специальной комиссии свою компетентность. Заслуги у тебя есть, а компетентность ты уже доказал, что, я думаю, не помешает тебе снова продемонстрировать ее перед представительной комиссией. — Тец увидел сомнение Кима и добавил: — Не скрою: появление слушателя академии, не отвечающего возрастному цензу, вызовет много вопросов, которые принесут большие проблемы в учебе. Более того, тебе постоянно придется доказывать, что это вовсе не случайность. То, что может проститься многим, тебе не простят никогда. Но ты можешь и должен это сделать.

— Господин адмирал, а может, мне все же не торопиться, ведь многие могут воспринять мое появление в академии как оскорбление?

— Ты можешь и подождать, а вот флот ждать не может. Вопросы квалифицированных кадров всегда стояли достаточно остро, а теперь, когда масштабы конфликта непрерывно расширяются, флот как никогда нуждается в «молодых, действительно талантливых офицерах, которые легко берут на себя всю полноту ответственности, чего явно не хватает нашему флоту». Да, ты мне не напомнишь, чьи это слова?

— Это я по молодости и глупости сказал, господин адмирал.

Тец махнул рукой:

— Да ладно тебе. Подхалима из тебя никогда не получится, лучше даже не начинай осваивать подобные премудрости, это привилегия тупых и слабых духом. В общем, так. Приказ и сопроводительную я подготовил, рекомендации Павода у меня уже есть, так что это не только моя блажь. Скоро в штаб объединенных миров направляется курьер, отбываешь с ним, на сворачивание своих дел у тебя одни сутки. Впрочем, ты можешь и отказаться, здесь тебя ждет блестящее будущее. — И, глядя на удивленного Кима, продолжил: — Да-да. Я в курсе о сделанных тебе предложениях принять гражданство Аффена, так же как и знаю о твоем отказе. Выбор твой одобряю: почивать на лаврах весьма утомительно и ужасно неинтересно. И еще, вчера на досуге я посмотрел твои лекции. Конечно, из-за трудности автоматического перевода трудно давать оценку качеству преподавания, но мне понравился третий курс. Я пока еще не разобрался в методе оценки эффективности применения тактических схем, но, насколько я понял, это работает, и работает эффективно, особенно при многоходовых операциях. Я что-то не припомню такого в академической программе, откуда взял?