Страница 24 из 46
— Ваша бывшая жена — это Ольга Федоровна? — догадался сообразительный Маркиз.
— Разумеется! — с пафосом воскликнул хозяин и поджал под себя вторую ногу. — Мы с ней давно разошлись! Я не хочу иметь ничего общего с этой подлой, меркантильной личностью! У меня есть в жизни другие, высокие интересы! — он гордо окинул взглядом комнату. — Когда-нибудь наступит другое время, когда люди снова начнут интересоваться своей историей, и тогда они вспомнят обо мне! И я скажу тогда — вот оно, все это я сохранил ценой невзгод и лишений!
— Надо же, как интересно! — вздохнула Лола и пошире распахнула собачью шубу: в квартире Стриженка было жарко и душно.
От этого неосторожного движения накладной бюст примерно восьмого размера несколько сместился. Лола поправила его небрежным движением локтя. Стриженок закашлялся и вылупил глаза, потеряв нить разговора.
— Так вы не поддерживаете отношений со своей женой? — проговорил Маркиз, пытаясь подтолкнуть разговор в нужном направлении.
— С бывшей женой! — уточнил Стриженок.
— Как же с бывшей? — не сдавался Маркиз. По имеющимся документам вы с Ольгой Федоровной не разведены, и она прописана.., то есть зарегистрирована по этому адресу…
— Это она нарочно! — взвизгнул Стриженок. — Она лелеет коварные планы отсудить у меня половину этой квартиры! Но ей не видать этой жилплощади, как своих ушей! Эта квартира необходима мне для хранения исторических ценностей! Я потому и не развожусь с ней, что она хочет при разводе отнять у меня площадь.., но ей не видать ее! повторил он, для верности топнув ногой. При этом ближайшая к нему коробка развалилась, и на пол посыпались толстые глянцевые журналы. Леня скосил глаза и прочитал на обложке название «Лектор — пропагандист».
— Вот так каждый раз! — плаксивым голосом проговорил Стриженок и кинулся собирать рассыпанные экземпляры. — Стоит мне разволноваться, как происходит разрушение упаковки.., упаковка, понимаете, некачественная.., финансирование прекращено… конечно, следовало бы хранить все эти бесценные экспонаты в специальных металлических контейнерах, но где их взять? А эта мерзавка, я имею в виду свою бывшую жену, подсылает ко мне людей с посулами и угрозами… Скажите честно, — Стриженок подозрительно взглянул на Леню, — вас не она прислала?
— Говорят же вам — нет! — Маркиз скривился, как от зубной боли. — Мы сами ее разыскиваем, в связи с ДТП…
— Расколотила, блин, нашу машину, и смылась! — добавила Лола.
Она подняла с пола один из журналов и принялась им обмахиваться.
— Что вы делаете! — взвизгнул Стриженок, выхватывая у нее журнал. — Это же восьмой номер за семьдесят шестой год! Тот самый номер, где была опубликована классическая статья профессора Семихвостова «Звериный оскал капитализма»! Это единственный экземпляр в стране! Все остальные утрачены!
— За неимением в те годы туалетной бумаги, — вполголоса вставил Леня.
— Что вы сказали? — подозрительно переспросил его Стриженок.
— Я поинтересовался, в каком же музее вы работали.
— Как, разве я вам еще не сказал? — Стриженок приосанился и гордо сообщил:
— В музее истории агитации и пропаганды! Между прочим, я был там старшим научным сотрудником!
— Небось, и кандидатскую степень имели?
— А как же! Я защитил диссертацию на тему «Методика проведения лекций о международном положении в оленеводческих колхозах Крайнего Севера»…
Глаза его подернулись мечтательной дымкой воспоминаний, и он вполголоса добавил:
— Как меня встречали на местах, когда я приезжал для сбора фактических материалов!
Как встречали! Лучший номер в гостинице, обкомовский паек, машина с шофером! Приезжаю в лекторий — стол накрыт, а на столе оленина, красная рыба, моченая брусника…
— Бойцы вспоминают минувшие дни, тихо проговорил Маркиз.
Лола, которая совершенно упарилась в китайской шубе, снова поправила съезжающий на сторону бюст и раздраженно проговорила:
— Нам про вашу моченую оленину не очень интересно. Нам бы лучше адресок вашей жены…
— Вот так относится молодое поколение к истории своей страны! — с пафосом произнес Стриженок. — Вас совершенно не волнует наше прошлое! А адреса Ольги я не знаю, и знать не хочу! Я не желаю даже дышать одним с ней воздухом!
Лола хотела сказать, что тоже не очень хочет дышать одним воздухом с Орестом Францевичем, потому что воздух у него в квартире был на редкость сухой и пыльный от обилия «экспонатов», но решила смолчать, чтобы не настроить против себя раздражительного хозяина.
— Так вы не знаете ее адреса, — огорченно протянул Маркиз. — Выходит, мы зря к вам приехали…
— Адреса не знаю, — подтвердил Стриженок. — А вот телефон, по которому с ней можно связаться, у меня есть. Записывайте.., я не могу допустить, чтобы эта хищница, эта подколодная змея вышла сухой из воды! Найдите ее и добейтесь примерного наказания! Чтобы ей было неповадно…
Стриженок вытащил из ящика, на котором сидел, растрепанную записную книжку в красной обложке с надписью золотом «Участнику тридцать четвертой конференции пропагандистов министерства холодильной промышленности» и раскрыл ее.
— На какую же букву она записана.., бормотал он, переворачивая страницы, — Ах, на "З"…
— Почему на "З"? — полюбопытствовал Леня, приготовившись записывать телефон.
— Потому что змея подколодная! — ответил Стриженок.
— Ну и как тебе такой муж? — спросил Леня, выходя из подъезда.
— Круто! — честно ответила Лола. — Особенно если принять во внимание внешний вид Ольги Федоровны и ее упакованность по полной программе, включая шубу и машину.
— А как художественно мне наврала! — восхитился Маркиз. — Это же надо — такого типа представить директором крупной фирмы!
— А может, у нее теперь другой муж? — с сомнением спросила Лола.
— Вряд ли. Она сказала, что с мужем прожила всю жизнь, и к тому же этот Орест Францевич проболтался, что фактически он со своей женой не разведен.
— Вообще-то ее можно понять, решительно произнесла Лола, — если бы у меня был такой муж, я бы от него тоже ушла!
— Да ты бы за такого никогда не вышла! — с досадой сказал Леня, отпирая многострадальную «тойоту». — И нечего тут проявлять несвоевременную женскую солидарность!
— Нечего затыкать мне рот и командовать! вспыхнула Лола. — И вообще, куда мы теперь денемся на этой развалюхе? До первого перекрестка, где гаишник стоит?
— Это точно, ездить на такой машине нельзя, — вздохнул Леня, — ну, залезай, хоть позвоним, а там уж решим, что делать.
Лола, сверившись с бумажкой, что дал им бывший сотрудник музея, аккуратно набрала номер, послушала немного, в ту же минуту лицо ее как-то странно сморщилось и побледнело. Она отбросила от себя телефон, как будто это была дохлая мышь, и забилась в угол машины.
— Ой! — проговорила она севшим голосом. — Ой-ой-ой… Мамочка!
— Ну что еще такое, — возмутился Маркиз, тебя телефон укусил? Что там ответили?
Лола беззвучно открывала рот, силясь что-то сказать, как щука в сказке про глупого мышонка, но звуки никак не хотели выходить из ее горла.
— Лолка, возьми себя в руки! — воззвал Леня. — Сейчас не время капризничать!
Лола сердито сверкнула глазами и протянула ему трубку, Леня тяжко, вздохнул и снова набрал номер.
Сначала в трубке заиграла какая-то тягучая классическая музыка, потом женский голос приятного тембра проникновенно заговорил:
— Вы позвонили в Бюро ритуальных услуг «Вечный покой». Прежде всего позвольте выразить вам соболезнования по поводу понесенной вами тяжелой утраты! Мы скорбим вместе с вами по утере близкого человека! Но живым — живое, так что не следует отчаиваться и опускать руки! Помните, главное сейчас — это помочь упокоиться вашему родственнику или близкому человеку. И сделать это надо по самому высшему разряду, чтобы ему, наблюдающему за вами оттуда, с небес, не было мучительно стыдно за вас.
— Хм… — кашлянул Леня, и невидимая женщина тут же перестроилась на деловой лад: