Единственный свидетель

Лена перевела глаза на письменный стол, в голове у нее мелькнуло какое-то неясное воспоминание.

За несколько дней до трагедии, войдя в эту квартиру, она из прихожей услышала звук запираемого замка. Однако когда она открыла дверь комнаты, Александр сидел в кресле и читал газету. Все было бы хорошо, но краем глаза Лена заметила какое-то движение на письменном столе. Взглянув в этом направлении, она увидела качающееся хрустальное пресс-папье – ненужную старую безделушку, которая две-три минуты раскачивалась, стоило ее случайно задеть. Тогда Лена не придала значение этому эпизоду. Ведь он ее ждал, соскучился и, улыбаясь, протянул к ней руки… Но теперь она сообразила, что Александр тогда стоял у письменного стола, что-то там делал, но, услышав звук отпираемой двери, торопливо сел в кресло и сделал вид, что он спокойно ждет Лену…

Лена подергала ящики письменного стола. Два верхних легко выдвинулись, в них ничего не было, как Лена и предполагала, – эта квартира была снята для тайных любовных свиданий, а не для работы, и письменный стол был тут случайно, это была хозяйкина мебель. Но третий, самый нижний, ящик был заперт на ключ. Ключа, естественно, Лена не нашла и задумалась, чем бы его заменить. Она вытащила заколку-невидимку из собственных волос и попыталась повернуть ее в замке. Как ни странно, это простейший инструмент помог: замок щелкнул, и ящик удалось выдвинуть. Но он был так же девственно чист, как и другие.

Лена застыла в раздумье. Если ящик пуст, то зачем он заперт. А ведь тогда она слышала именно этот щелкающий звук. Значит, Александр запирал этот замок. Ругая себя за то, что в последние минуты в этой квартире она занимается ерундой, Лена тем не менее полностью выдвинула ящик и запустила руку внутрь. К задней стенке стола позади выдвинутого ящика кусочками скотча был прикреплен длинный белый конверт.

Неожиданно внизу под окнами раздался резкий скрип тормозов. Лена выглянула в окно, осторожно смотря через тюлевую занавеску, и увидела, что внизу остановилась большая темно-синяя машина, дверцы ее одновременно распахнулись, из машины выскочили четверо мужчин и быстрым шагом направились к подъезду. Леной руководил все тот же инстинкт затравленного животного. Она поспешно сунула белый конверт в сумочку, выскочила в прихожую, подхватила пакет со своими вещами и мешок с мусором, огляделась, не забыла ли чего, и выскочила на лестницу, накинув пальто.

Снизу доносились шаги быстро поднимающихся людей. Лифт наверняка просматривается. Лена, стараясь ступать бесшумно, поднялась вверх по лестнице и замерла, прислушиваясь.

Шаги остановились возле ее квартиры. Инстинкт преследуемого животного не подвел. Люди недолго повозились с замком и вошли. Лена хотела было спуститься, но вовремя сообразила, что в машине наверняка остался шофер, поэтому села на ступеньку, прислушиваясь, надеясь, что никто из соседей не поинтересуется, зачем это она тут сидит. Через полчаса дверь ее квартиры снова тихо открылась.

«Если пойдут искать по лестнице, буду кричать, что пожар, – подумала Лена. – На пожар кто-нибудь да выйдет».

Она тихонько подошла к лестничному окну и приоткрыла его. Двое уже сидели в машине, а двое стояли рядом и, судя по жестам, ругались.

Один, помордатее, наседал на другого, а тот разводил руки.

"Ругается, что тот, маленький, меня упустил, – поняла Лена. – Очевидно, он за мной от самого банка следил, а пока эти подъехали, он отвлекся.

Видно, их встречал, потому что на словах не объяснить, как к этому дому на машине подъехать можно. Похоже, не зря Строганов этот дом выбрал".

В машину сели все четверо и уехали. Трясясь от страха, Лена спустилась на свой этаж. В квартире царил такой хаос, будто там только что порезвилась банда махновцев. Ящики стола были вынуты и валялись на полу. Лена порадовалась своему везению: она успела найти конверт раньше незваных гостей. Было страшно задерживаться в этой разгромленной квартире, и Лена, поборов свое любопытство, не заглядывая в конверт, поспешила домой. Квартира больше ничем не напоминала однокомнатный рай. Лена опустила ключи в почтовый ящик, решив просто позвонить хозяйке, чтобы избежать скандала. Договаривался с ней покойный Строганов, так что она про Лену ничего не знает. Красть в квартире нечего, кроме хрустального пресс-папье, а замки после такого погрома хозяйка все равно поменяет.

Дома, конечно, присутствие Ангелины превращало родительскую квартиру в трехкомнатный ад, но из всех зол Лена выбрала меньшее.

Подходя к дому, она нос к носу столкнулась со странным молодым человеком. Он был невероятно ярко и безвкусно одет – длинное бежевое кашемировое пальто, из-за маленького роста оно доходило молодому человеку до пят, розовая рубашка, оранжевый галстук в синих разводах, его сложная прическа была щедро сдобрена пенкой для волос и зверски благоухала.

Видно было, что вещи все на нем дорогие, из хороших магазинов, но кричащие цветовые сочетания, длинное пальто, в полах которого путались его короткие ноги, и суетливые движения делали его облик карикатурным. Лена сразу же про себя назвала его попугаем.

– Елена Юрьевна! – радостно воскликнул «попугай». – Безумно рад вас наблюдать! То есть как это.., лицезреть.

– Вы кто такой? – невежливо осведомилась Лена.

– Ах, Господи, конечно! Вы же меня не знаете! Мы же не были приставлены друг другу!

– Представлены, – холодно поправила его Лена.

Ситуация начала ее раздражать.

– Да-да, конечно, представлены. Я так и сказал. Меня зовут Гарик.

– Допустим, что мне очень приятно, Гарик, но я хотела бы знать, кем мы не были приставлены, по вашему выражению.

– Как, я разве еще не помянул? Так Александром же Васильевичем Строгановым.

Лене показалось, что на нее выплеснули ведро холодных помоев. Упоминание имени Строганова само по себе причиняло ей боль, а в устах этого карикатурного безграмотного пижона прозвучало вообще пародийно. Лена отшатнулась от своего собеседника.

– Вы разве не знаете, – сказала она ледяным тоном, – Александр Васильевич скончался. Точнее, – она поправилась, – трагически погиб.

– Знаю, знаю, – «попугай» трагически, как он думал, замахал на Лену коротенькими ручками, – как же, такая драмма!

Это отчетливо прозвучавшее двойное "м" доконало Лену. Видимо, этому кретину казалось, что так должны произносить слова культурные люди, к которым он себя, безусловно, причислял.

– Молодой человек, – еще более холодно сказала Лена, – оставьте меня в покое. Я совершенно не настроена с кем бы то ни было говорить о покойном.

– Да-да-да! – защебетал «попугайчик». – Всеконечно! Пренепременнейше! Я только хотел вас спросить – Александр Васильевич ничего не просил передать Гарику? Мне то есть?

Лена посмотрела на него диким взглядом и медленно, раздельно, как глухому повторила:

– Александр Васильевич скончался! Вы что – не понимаете русских слов?

– Да-да, конечно! – энтузиазму молодого идиота не было предела. – Разве же я с вами спорю? Я и всех, кто меня спросит, точно так же информирую: Александр Васильевич скончался!

И все. Концы в воду. Но только, может быть, он мне все-таки что-нибудь передал? Совсем немножко? Пакетик, может быть, или сверточек?

И совсем другим, очень серьезным тоном, лишенным пародийности, он добавил:

– Он остался мне должен.

Произнеся эту фразу, Гарик протянул Лене свою визитную карточку, сделал прощальный жест ручкой и растворился в наступающих сумерках. Лена на какое-то время лишилась дара речи и способности передвигаться. Она стояла и смотрела вслед этому карикатурному видению, в волнении повторяя про себя его слова:

«Александр Васильевич скончался – и все. Концы в воду. Концы в воду».

Дома, едва Лена вошла, Ангелина устроила скандал на пустом месте, орала, что она не домработница убирать тут за всеми, и пусть Лена не думает, что ей все сойдет с рук. Не слушая ее, Лена вскипятила чайник, налила чашку и прошла к себе. Есть ей не хотелось. Ангелина сунулась было в дверь, но Лена опять-таки молча оттолкнула ее и захлопнула дверь. Было слышно, как вмешался брат и пытался Ангелину урезонить, она переключилась на него, и они ушли доругиваться в свою комнату.