Визит очумелой дамы

- "БМВ" он с собой в зал точно не потащит! - буркнула я, сдаваясь.

- Умница! - расцвела Луша. - Всегда в тебя верила...

- Ну как я Туда попаду? - заныла я. - В приличные рестораны одиноких дам не пускают...

- Ой, ну я тебя умоляю, - вздохнула Луша, - не будь ребенком! Одинокие дамы всегда попадают в ресторан самым простым путем - суют деньги швейцару. Тебе нужно сейчас думать не об этом...

- Вот-вот, и я о том же! - обрадовалась я. - Мне нужно сейчас думать о том, где взять денег. Потому что у меня в кошельке... - я достала кошелек и порылась в нем - полторы тысячи рублей и еще мелочь какая-то. На это не разгуляешься. Какой там швейцар! Скоро есть нечего будет!

Свою работу по выборам я закончила, на будущей неделе обещали выплатить за нее деньги, тысяч восемь, не больше. Если жить экономно, то на них можно продержаться месяц или полтора. Придется искать работу. Тут я вспомнила, что мы с Генкой собирались ехать в Турцию, на море. И для этой цели копили деньги. И накопили почти тысячу долларов. Я считаю, что имею полное право на половину этих денег.

- Деньги на швейцара я тебе дам, - отмахнулась Луша, - там, в ресторане закажешь какой-нибудь сок, ты же не есть туда придешь, в самом-то деле! Но вот одежда... Мария, в кроссовках в ресторан не пускают!

- Как ни крути, а к Генке нужно идти, - вздохнула я, - шмотки забрать и выяснить отношения.

Мы заскочили еще в вегетарианское кафе, съели по салатику и выпили по стакану ужасно кислого сока, и я потащилась к Генке, малодушно надеясь на то, что его не будет дома.

Генка занимается компьютерным дизайном, то есть на службу в обычном понимании этого слова он не ходит. Он утверждает, что для работы ему нужен только компьютер. На самом деле ему нужно еще очень много вещей. Во-первых, он требует, чтобы его кормили три, а лучше четыре раза в день, а во-вторых, чтобы его ни в коем случае не отрывали от компьютера, когда он творит. В процессе творчества он страшно много курит, а когда не курит, то поет дурным голосом матерные частушки.

Вернувшись из института, я находила продымленную комнату и разбросанные повсюду обертки от конфет и огрызки яблок. Вообще-то я на это безобразие реагировала нормально, возмущало другое.

Дом был как проходной двор. В любое время мог завалиться кто-то из многочисленных приятелей, и не один, а с девицей, они оставались ночевать, а квартира однокомнатная, так что если ночью, забывшись, сунешься на кухню воды попить, то обязательно попадешь в самый неподходящий момент. На мое возмущение Генка реагировал всегда однозначно: я ему не жена, и командовать в собственной квартире он никому не позволит.

Не подумайте, что я безропотно сносила его хамство. Нет, характер у меня неуживчивый, это я признаю. Мы с Генкой здорово ругались, но все же продержались почти год. Если бы мне было куда уйти, возможно, наш союз распался бы гораздо раньше. Но каждый раз я представляла, как появляюсь дома и что скажет мамаша, и как поглядит отчим.., в общем, не могла же я сесть Луше на голову. Надо сказать, что Генка хоть и хамил здорово, но всегда умел вовремя остановиться, то есть не произносил тех слов, после которых совместная жизнь не могла бы продолжаться. Очевидно, он все же мной по-своему дорожил.

Так было до вчерашней ночи, когда, вернувшись раньше времени, я обнаружила в его постели голую белобрысую шлюху, после чего мне ничего больше не оставалось, как плюнуть ему в физиономию и уйти. Что я и сделала. Жаль только, что не прихватила с собой вещи и кое-какие мелочи на память.

С такими грустными мыслями я как-то незаметно доехала на маршрутке почти до Генкиного дома. Нужно было еще пройти с проспекта дворами мимо детской площадки и помойки.

Детскую площадку я почти миновала, когда заметила вдруг краем глаза что-то знакомое. Сбоку мне наперерез направлялась та самая белобрысая швабра, которую я застала у Генки. Просто удивительно, как я ее узнала, ведь ночью я видела ее абсолютно голую, а сейчас на ней была канареечная кофточка с вырезом почти до пупка и обтягивающие тощий откляченный зад брюки цвета детской неожиданности.

Прыжком леопарда я метнулась за красный грибок на детской площадке и застыла там, как садово-парковая скульптура.

Швабра деловым шагом уверенно прочапала мимо грибка прямо к помойке, выбросила в контейнер яркий розовый пакет и, не останавливаясь, рванула к автобусной остановке.

Я осторожно высунула голову. Как раз подошел автобус, и швабра припустила к нему, гремя каблуками и костями. Я не собиралась ее преследовать, меня волновало другое - ярко-розовый пакет в мусорном контейнере. Пакет внушал очень нехорошие подозрения.

Прошлой осенью мы с Наташкой Селезневой, моей подружкой, заработали приличные деньги на выборах в городское Законодательное собрание. И решили смотаться на неделю в Париж - как говорится, людей посмотреть, себя показать, по магазинам походить, на витрины поглазеть, ну и все такое прочее... Купили недорогие путевки и полетели. Денег, конечно, у нас было не так чтобы много, но хватило и на развлечения, и на кое-какие тряпки. В магазине "Этам", что на бульваре Сент-Мишель, я купила чудное платьице лилового цвета с искрои. Платье выглядело весьма прилично, а главное - очень мне шло. И вот теперь, завидев в помойке фирменный розовый пакет из магазина "Этам", я ощутила, как сердце мое замерло от нехороших предчувствий.

Крадучись и воровато оглядываясь по сторонам, я приблизилась к помойке и схватила пакет. Предчувствия меня не обманули. Пакет был тот самый, из парижского магазина. Он был плотно набит одеждой. То есть одеждой то, что находилось в пакете, назвать было никак нельзя. Мое любимое лиловое платьице швабра разрезала на мелкие кусочки. Был там еще черный брючный костюм - иногда на работе требовалось одеться официально, пара шелковых блузок - белая и кремовая и еще какие-то лоскутки, которые я не смогла идентифицировать из-за подступившей к горлу безумной ярости.

Автобус с белобрысой девицей на борту давно отошел от остановки, и это спасло ей жизнь. Я услышала, как скрипят собственные зубы, потом вздохнула глубоко и малость успокоилась. Хорошо, что девица скрылась с глаз моих, не хватало еще из-за такой мрази сесть в тюрьму! Ну, Геночка, хороший же тебе достался кадр!

Я вытерла набежавшую слезу и выбросила пакет обратно в контейнер. Безумно жаль платья, я так его любила. Кроме того, теперь встает неотложный вопрос: в чем идти сегодня вечером в ресторан "Феллини"?

Итак, я внутренне собралась и решительно подошла к Генкиному дому. У подъезда на лавочке сидела довольно-таки неприятная старуха, я часто видела ее раньше и всегда здоровалась. Она же в ответ только поджимала губы и неодобрительно покачивала головой. В этот раз я тоже слегка кивнула и попыталась проскочить мимо. Но не тут-то было. Бабка протянула длинную клешню и схватила меня за рукав.

- Слышь, девонька, - заговорила она скрипучим голосом, - твой-то другую бабу завел.

- Что? - От неожиданности я выпучила глаза.

- Вот тебе и что! - торжествующе проскрипела бабка. - Тощая, длинная, белобрысая. Ночевала у него две ночи подряд, сейчас только ушла.

- Ой! - Я прижала руку к сердцу.

- Не переживай, - философски заметила старуха, - не ты первая, не ты последняя. А вообще, зря ты его одного надолго оставляешь. Что теперь делать будешь?

- Прямо и не знаю, - растерялась я.

То есть у меня-то было одно-единственное желание - поскорее отсюда смотаться, взяв вещи, но теперь, когда вещей не стало, я понятия не имела, зачем иду к Генке.

- Какие-то вы, молодые, нерешительные, - принялась поучать меня старуха, - за мужика надо бороться, а то так и просидишь весь век одна со своей гордостью. Вот у нас-то раньше в деревне как было? Если застукает жена своего мужа с девкой, так сразу кол из забора вытащит - и по бокам ее, и по бокам! Так отходит, что та неделю отлеживается! А вы.., эх! - Бабка махнула рукой и отвернулась.

- У вас все? - опомнилась я.