Иначе — это МИФ

ГЛАВА 15

“В войне с организованной

преступностью выживание — это

смертельный удар, иначе оно миф”.

— Теперь давайте посмотрим, правильно ли я понял, — нахмурился Ааз, расхаживая взад-вперед под нашими обеспокоенными взглядами. — Нам требуется помешать Синдикату захватить власть на Базаре, не позволяя ему узнать, что противодействуем им мы, а деволам — узнать, что именно мы-то и спустили Синдикат на Базар. Правильно?

— Ты это можешь, Ааз, — с энтузиазмом подхватил я.

На этот раз с моей стороны не потребовалось никакого наигранного энтузиазма. Хоть я и прилично действовал самостоятельно, когда дело доходило до заранее обдуманной путанной интриги, я быстро признавал кто из нас настоящий мастер. Возможно, во множестве измерений и есть кто-то, способный найти закулисные выходы из затруднительных положений лучше Ааза, но я их пока не встречал.

— Конечно, могу, — заговорщицки подмигнул в ответ мой учитель. — Просто я хочу, чтобы все признали, что это будет не легко. Все эти разговоры о Великом Скиве вызвали у меня некоторую неуверенность.

— Некоторую? — оскалилась Тананда.

— Я думаю, это очень даже неплохо, — Кореш ткнул сестру локтем в бок. — Я всегда слышал, как грозен Ааз, когда он кидается в бой. Я лично умираю от желания увидеть, как он в одиночку управится с этим довольно-таки щекотливым положением.

Плечи Ааза слегка обвисли, и он испустил тяжелый вздох.

— Тпру. Стон. Наверное, я в своем энтузиазме наговорил лишнего. А я ХОТЕЛ сказать, что мой скользкий, но гибкий ум может обеспечить план для выполнения ЭТОЙ задачи. Конечно, исполнение названного мной плана будет зависеть от способностей и доброй воли моих достопочтенных коллег. Так лучше, Кореш?

— Немного, — кивнул тролль.

— Теперь, когда это решено, — нетерпеливо перебил Гэс. — Нельзя ли нам приступить к делу? Это, знаете ли, мое деловое предприятие, и чем дольше я держу его закрытым, тем больше денег я теряю.

Для тех из вас, кто пропустил мимо ушей и глаз прежние справки, Гэс — это горгул. Он также владелец-управляющий трактира “Желтый полумесяц”, ведущего базарного заведения с подачей несложных блюд и нашей текущей полевой штаб-квартирой. Подобно Корешу и Тананде, в прошлом он помог мне выпутаться из пары передряг и, как только услышал о нашем текущем кризисе, снова предложил свои услуги. Однако, как и всякий, кто зарабатывает себе на жизнь на Базаре, он по привычке косит одним глазом на кассу. Даже хотя он закрыл двери, чтобы дать нам оперативную базу для предстоящей компании. И все же он рефлекторно ощетинивался из-за упущенных прибылей.

Тут меня осенила одна идея.

— Успокойся, Гэс, — приказал я. — Выдай цифру твоей нормальной торговли за день, приплюсуй к ней приличную сумму и, когда это дело закончится, мы возместим тебе расходы.

— Что? — завопил мой учитель, мигом теряя выдержку. — Ты сума сошел, малыш? Кто, по-твоему, вообще будет это оплачивать?

— Купцы Девы, — спокойно ответил я. — У нас расходы за счет фирмы, помнишь? Я думаю арендовать это заведение, пока мы выполняем задание, не будет неразумным расходом. А ты?

— О, верно. Извини, Гэс. Старые рефлексы.

Смутился Ааз только на миг, затем его глаза задумчиво сощурились.

— Фактически, если мы вставим вас в договор, то ваша помощь попадет под рубрику “гонорар консультантам” и никогда не приблизится к нашим собственным прибылям. Мне это нравится.

— Прежде, чем тебя чересчур занесет, — быстро вставила Тананда, — я думаю, мы с братом предпочтем работать за процент в деле, чем за заурядный гонорар.

— Но, милая — моргнула Маша. — Ты же еще не слышала даже, какой у него план. Что заставляет тебя думать, что на проценты ты выдавишь больше гонорара?.. Строго между нами, девочками.

— Строго между нами, девочками, — подмигнула Тананда. — Ты никогда раньше не работала с Аазом. А я работала. И хотя, возможно, он и не самый приятный напарник, я питаю непоколебимую веру в его способности выколачивать прибыли.

— А коль мы теперь коснулись этой темы, — твердо уставился на Машу Ааз, — то с тобой мы раньше никогда не работали вместе, и поэтому давай сразу установим четкие правила. У меня, видишь ли, есть свой стиль, и он обычно не позволяет тратить много времени на всякие “пожалуйста”, “спасибо” и объяснения. Покуда ты делаешь, что тебе говорят, и когда тебе говорят, мы прекрасно поладим. Верно?

— Неверно.

Мой ответ выскочил прежде, чем Маша смогла сформулировать свой. Я смутно осознавал, что в помещении сделалось очень тихо, но большая часть моего внимания сосредоточилась на Аазе, когда тот медленно повернул голову и скрестил со мной взгляд.

— Послушай, малыш, — начал он опасным тоном.

— Нет, это ТЫ послушай, Ааз, — взорвался я. — Я тоже, и твой ученик, но Маша-то моя. Вот если она захочет похерить соглашение и записаться к тебе, тогда все прекрасно. Но до тех пор, пока она этого не сделает, она моя ученица и находится под моей ответственностью. Если ты думаешь, что она может помочь, то предложи это мне, и уж я решу, годится ли она на это. Ты, дорогой мой наставник, много раз вдалбливал мне в голову один урок, хотел ли ты этого или нет. “Никто не опирается на твоего ученика, кроме тебя, никто…” Если ты не хотел преподать мне такой урок, то тогда тебе, возможно, лучше быть поосторожней в следующий раз с тем примером, какой ты подаешь ученику.

— Ясно, — тихо произнес Ааз. — Становимся чересчур большими для своих штанов, так, малыш?

— Да вообще-то, нет. Я отлично понимаю, как мало я знаю, спасибо. Но это мое задание, или, но крайней мере, его приняли от моего имени, и я намерен уделить ему все свои силы… как бы плохо они не могли соответствовать ему. Так вот, для этого задания мне нужна твоя помощь, Ааз… черт, вероятно, мне всегда будет нужна твоя помощь. Ты — мой учитель, и я должен еще многому научиться. Но намерен не бухаться и не умирать без этой помощи. Если получение твоей помощи означает передачу тебе моего задания и моей ученицы, то забудь о ней. Я просто попытаюсь управиться с этим делом без тебя.

— Тебе вышибут мозги.

— Может быть. Я не говорил, что одержу победу, только что попробую сделать все, что в моих силах. А все мои силы извлекаешь на свет ты, Ааз. Ты толкаешь меня на дела, пугающие меня. Но покамест мне как-то удавалось выкарабкаться. Мне НУЖНА твоя помощь, но мне НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО получать ее. Даже если ты не хочешь признаться в этом мне, я думаю, тебе следует признаться в этом самому себе.

И с этим мы оба впали в безмолвие.

Что до меня, то я не мог придумать, чего бы еще сказать. Вплоть до этой минуты, меня влекли мой гнев и ответ Ааза. И вдруг мой наставник неожиданно перестал отвечать. Вместо этого он разглядывал меня ничего не выражающими желтыми глазами и не говорил ни слова.

Это более чем малость пугало. Если я и мог всегда рассчитывать на какое-то качество Ааза, так это на его экспрессивность.

Либо выражением лица, либо жестами, либо ухмылками или же изустными взрывами, мой учитель обычно давал знать всем, кто поблизости, что именно он чувствовал или думал по поводу любого события или выраженного мнения. Однако, в данную минуту я не знал, взорвется он сейчас или просто уйдет.

Я начал уже сожалеть, что вызвал это столкновение. А затем внутренне ожесточился. Сказанное мной было правдой и сказать ее требовалось. У меня промелькнуло в голове, что из-за этого задания я могу потерять Ааза. Моя решимость заколебалась. Правда это или нет, я мог бы сказать ее лучше… мягче. По крайней мере мог бы выбрать время, когда не будут смотреть и слушать все наши друзья. Может быть…

Ааз внезапно отвернулся, встав лицом к Тананде и Корешу.

— ВОТ ТЕПЕРЬ я готов вам поверить, — объявил он. — Малыш действительно сам управился с передрягой на Пенте, не тал ли?

— Именно это мы и пытались тебе втолковать, старик, — подмигнул Кореш. — Твой ученик взрослеет и, как нам кажется, более чем способен в последнее время сам стоять на ногах.