Страница 20 из 47
- Что ты хочешь этим сказать?
- Всю эту неделю ты как помешанный искал ее.
- Она - мое алиби.
- Только поэтому?
- Да, черт возьми! Слушай, Таня, я не хочу, чтобы вы делали на ее счет всякие романтические предположения!
- Понимаю...
- Я серьезно. Это мое алиби. Все!
Лаки задержался в дверях, печально махнул рукой и вышел.
Через минуту из ванной появился Чейз, вытирая волосы полотенцем. Таня смотрела в окно на удаляющуюся машину Лаки.
- Что за крик? - спросил Чейз.
- Лаки доказывал мне, что эта женщина для него всего лишь алиби и ничего больше.
- Он решил, что ты оглохла?
Таня засмеялась:
- Нет, похоже, он сам оглох.
- Да?
- Не слушается своего сердца.
- Что-то я тебя не пойму...
- Тебе и не понять, - ответила она кокетливо. - Ты - мужчина.
- Знаешь, твоя загадочная улыбочка сводит меня с ума. - Чейз погладил ее по шее. - Я теряю голову.
- Знаю, - сказала она, прижимаясь к мужу. - Именно поэтому я ее так часто демонстрирую...
Чейз бросил полотенце и на руках отнес жену в спальню.
Спустя полчаса Таня, закрыв глаза, тихо лежала на спине, а Чейз рассеянно ласкал ее груди, на которых розовели следы их недавнего любовного экстаза.
- Мне жаль Лаки, - проговорила она сонно.
- Мне тоже. Он попал в нешуточную переделку!
- Я не о поджоге. Из этой-то истории он выпутается.
- Тогда что его жалеть?
Таня открыла глаза и, многозначительно поглядев на мужа, нежно коснулась его влажных волос.
- Думаю, встреча с Хейнс значит для него гораздо больше, чем ему хотелось бы. Но... К сожалению, он бессилен.
- Серьезные отношения? С женщиной? У моего брата?!
Чейз, засмеявшись, перевернулся на спину.
Таня оперлась на локоть:
- Думаешь, это так смешно?
- Лаки - ветреник, каких свет не видывал!
- Думаю, ты к нему несправедлив. Он очень раним и может быть очень верным.
- Да, конечно, но только нескольким женщинам одновременно. - Чейз улыбался. - Ты знаешь, как он получил свое прозвище?
- Нет, вроде бы.
- Тебя никогда не интересовало, почему Джеймс Лоренс стал Лаки, Счастливчиком? Нет, его все так называют... - Положив голову на руки, Чейз тихо засмеялся. - Я тогда учился в десятом классе, а он - в девятом. В нашем округе была девушка, вернее, женщина лет двадцати, которая жила в Килгоре. Попросту говоря - проститутка, профессиональная. Она всегда одевалась так, чтобы выставлять свои прелести напоказ. Все ребята на нее облизывались, но она никогда ни с кем из нас дела не имела.
Однажды вечером мы с друзьями решили тайком поехать на машине (тогда у нас еще не было прав) в Килгор, поглядеть на эту самую девку. Лаки напросился с нами. С час поколесив по городу, мы наконец нашли ее. Она демонстративно расхаживала по одной из лужаек. Мы смотрели на нее, раскрыв рты и высунув языки, но только у Лаки хватило храбрости заговорить с ней. Черт возьми, этот негодяй пять минут спустя забрался к ней в машину, а потом и вовсе укатил к ней домой. Ошеломленные, мы последовали за ними. Все это продолжалось около двух часов. Парень, который увел машину у родителей, уже паниковал: ему следовало вернуться в Милтон-Пойнт, пока не заметили исчезновения автомобиля. Он наконец принялся сигналить, и скоро появился Лаки: он надевал рубашку и самодовольно ухмылялся. Меня сводило с ума, что младшему брату легко удалось добиться того, к чему неудачно стремились многие, в том числе и я. Я ему так и сказал в сердцах: "Перестань ухмыляться, гаденыш! Тебе просто повезло". "Зови меня Лаки, Счастливчиком", - ответил он, не переставая улыбаться.
Таня едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
- Вы неисправимы. Как ты объяснил это прозвище родителям?
- Не помню... Важно, что с тех пор его так и стали называть: Лаки и Лаки.
Таня, вздохнув, положила голову на волосатую грудь Чейза.
- Вряд ли сейчас он особенно счастлив, - пробормотала она.
- Верно, - отозвался Чейз, обнимая жену. - Счастлив я!
У Девон было полно работы, ей предстояло исписать сотню страниц, но думала она только о вчерашней встрече с Лаки.
Девон крепко-накрепко запомнила выражение лица Тайлера, когда он узнал, что она замужем. В его глазах появился мрачный холодный блеск, воспоминания о котором заставляли ее вздрагивать.
Женщине не сиделось. Она вышла из рабочей комнаты, дошла до коридора и повернула обратно.
- Девон, что там у тебя со вчерашним блондином? - спросил кто-то из сослуживцев.
Проигнорировав этот вопрос, Девон закрыла дверь и вернулась к столу. Надо было отвлечься от назойливых мыслей. Закрыв лицо руками, она повторяла:
- Я замужем. Я замужем.
Это была полуправда. Свидетельство о браке было подписано и оглашено. По законам штата Техас она была замужем.
- Но я не замужем, - шептала женщина в тоске.
Она легко могла бы отделаться от этого. У нее были все основания добиваться развода...
Лаки Тайлер не знал всех этих обстоятельств. Да ему скорее всего и нет до них никакого дела. Он осуждает ее как неверную жену, втянувшую его в грех и отказавшуюся расплачиваться. Но у нее нет возможности помочь ему, кроме как подставив под удар себя и мужа.
От Девон не укрылось, что в глазах Лаки застыло презрение. Она могла все изменить несколькими фразами, но промолчала.
Тайлер правды не узнал.
Ну и хорошо, что горькая правда затмила эротическое возбуждение. Знай он правду, напряженная ситуация могла бы перерасти в грозовую. Но как ей хотелось, чтобы он узнал все до конца!
Воспоминания об их ночи отзывались в душе и горечью, и сладостью одновременно. Девон вспоминала очарование этих минут и печалилась об их скоротечности.
Вдруг дверь распахнулась.
- Вы просили принести эту статью после редактуры...
Девон подняла глаза и смахнула слезы, принимая бумаги.
- Спасибо, - сказала она служащему.
- Вы хорошо себя чувствуете?
- Все в порядке...
- Правда?
Она выдавила из себя беспомощную улыбку и заверила, что для беспокойства нет причин. Девон терпеть не могла жалеть себя. Она приняла яростную, но нежную любовь Лаки. После той ночи любовная тоска у нее не проходила. Но как же это нелепо - познать любовь в объятиях незнакомца!