Страница 61 из 63
Почему же он так с этим боролся? Что такого плохого он сделал? Почему он продолжал наказывать себя? Он полюбил изумительную женщину, которая чудесным образом любила его. Что в этом было плохого?
Ничего.
Он поднял голову и повернулся. В конце коридора из комнаты Марси выходил акушер. Чейз двинулся к нему длинными шагами, увеличивая скорость по мере приближения.
- Послушайте, вы, - хрипло сказал он, не дав доктору открыть рот, спасите ей жизнь! Слышите? - Он припер изумленного доктора к стене. - Мне все равно, пусть это стоит миллион долларов, сделайте все, что нужно, чтобы она осталась жива. Поняли, доктор? Даже если... - Он остановился. С трудом глотнул и продолжал более резким голосом: - Даже если это приведет к гибели моего ребенка, спасите мою жену.
- Это не понадобится, мистер Тайлер. С вашей женой все будет хорошо.
Чейз смотрел на него, широко открыв глаза, и не хотел, не мог поверить этому. Счастливый поворот судьбы застал его врасплох.
- С ней будет все хорошо?
- Да, и с ребенком - тоже. Когда она упала на козлы, у нее в матке лопнул кровеносный сосуд. Он был слабеньким, на него из-за беременности было необычное давление. Кровотечение оказалось небольшим, но достаточным, чтобы испугать миссис Тайлер. Что вполне естественно. Мы его перевязали. Я сделал ультразвуковое исследование, чтобы удостовериться, что все в порядке. Плод никоим образом не пострадал. - Он показал большим пальцем через плечо на комнату, из которой только что вышел: - Она настояла принять душ. Сейчас сиделка помогает ей с этим. Когда они закончат, вы можете зайти и повидаться с ней. Я рекомендую несколько дней постельного режима. После этого, я думаю, беременность пойдет совершенно нормально.
Чейз пробормотал свою благодарность за объяснения. Доктор подошел к столу медсестер, оставил инструкции и удалился. Чейза окружила его семья. Лори плакала в три ручья. Сейдж шмыгала носом. Пэт нервно вытирал платком лоб и безжалостно жевал зубочистку.
Лаки звучно ударил Чейза по спине.
- Не говорил ли я тебе? А? Когда ты начнешь мне доверять?
Чейз принимал все эти знаки внимания и достойно, как он надеялся, отвечал на них, но глаза его были прикованы к двери палаты. Как только из нее вышла сиделка, он извинился и рванулся туда.
Маленький слабый ночник горел за изголовьем кровати, и свет его, проходя через волосы Марси, делал их единственным трепещущим пятном жизни в сумраке комнаты. Они потянули его как магнитом через всю комнату к ее кровати.
- История повторяется, - сказала она. - Я вспоминаю другой раз, когда ты пришел ко мне в больницу.
- Сейчас ты выглядишь лучше, чем тогда.
- Ненамного.
- Намного.
- Спасибо.
Она отвела глаза и несколько раз моргнула, но это ничего не дало. Крупные слезы скатились с ее нижних век по щекам.
- Тебе больно, Марси? - Чейз наклонился к ней пониже. - Этот ублюдок ушиб тебя?
- Нет. - Она сглотнула слезы. - Ты успел как раз вовремя.
- Он за решеткой. - Чейз решил не говорить пока об убийстве Глэдис Харрисон. - Не трать на него своих слез.
- Я плачу не поэтому.
Ее нижняя губа задрожала, она прикусила ее, пытаясь сдержать эту дрожь.
Через одно-два мгновения она сказала:
- Чейз, я знаю, что ты чувствуешь по поводу того, чтобы иметь другого ребенка. Я не хотела тебя обманывать. Клянусь, не хотела. Правда, что я должна была честно тебе рассказать о доме, но я не лгала тебе насчет противозачаточных таблеток. Я стала принимать их сразу, как мы решили пожениться, но, наверное, чтобы подействовало, их надо пить заранее. А прошло только два часа. Это произошло в нашу свадебную ночь.
- Я тоже предохранялся кое-чем.
- Наверное, оно прохудилось.
- Ох!
- Это иногда бывает. Мне так говорили.
- Да, я тоже об этом слышал.
- С тобой это раньше случалось?
- Нет.
- Ты думаешь, я лгу тебе?
- Нет. Я, гм, был очень силен той ночью, когда - ты знаешь...
Она подняла на него глаза.
- Наверное, это случилось тогда.
- Хм-хм.
- Мне очень жаль, Чейз. - Ее губы снова задрожали.
- Ты в этом не виновата.
- Нет, я говорю о ребенке. О том, что ты чувствуешь себя в ловушке. Я знаю, что ты об этом думаешь. Ты думаешь, что сначала я тебя привязала к себе деньгами, а теперь ребенком, которого ты, сам говорил, никогда не захочешь.
Она слизнула из уголков рта набежавшие слезы.
- Ты должна была сказать мне о том, что ты беременна, Марси.
- Я не могла.
- Тебе всегда хватало мужества говорить мне все, что угодно.
- Я никогда раньше не чувствовала себя такой уязвимой. Я узнала об этом, когда ты был в Хьюстоне. Поэтому у меня не было аппетита и я так сильно похудела. Из-за этого я не стала принимать таблетку, которую ты мне давал. Я уже знала тогда и должна была рассказать тебе, но ты так сердился из-за дома... А потом началась эта история с Харрисоном.
Она вцепилась в простыню.
- Я хочу, чтобы ты знал, что я не свяжу тебя. Ты волен уйти, Чейз. Я ничем, никакими условиями не буду удерживать тебя, если ты захочешь покончить с этой женитьбой.
- Ты хочешь избавиться от меня?
- Конечно, нет.
- Тогда молчи. Я хочу сказать тебе, как сильно я тебя люблю. - Он улыбнулся ее ошеломленному, растерянному виду, наклонился к ее лицу и поцелуем выпил слезы с ее щек. - Я люблю тебя, Марси. Клянусь Богом, люблю! Он благословил нас с тобой.
- Я думала, ты больше в Него не веришь.
- Я всегда верил. Но просто был зол на него.
- Чейз, - вздохнула она. - Ты правда любишь меня?
- От всего сердца!..
Она трогала пальцами его лицо, волосы, губы.
- С тех пор, как я себя помню, я люблю тебя. С детства...
- Я знаю, - мягко ответил он. - Я понял это только сейчас. Я не такой догадливый, как ты. Мне нужно время, чтобы разобраться во всем. Например, я до сих пор не могу понять, почему ты мне не сказала о ребенке. Я мог бы помочь тебе во всем этом кошмаре.
- Мог бы?
- А разве нет?
- Вспомни ту ночь, когда я отвезла тебя домой в твою квартиру. Потом я вернулась, а ты ел чили? Помнишь, как мы заспорили, когда я сказала, что тебе пора кончить горевать, что это тебя разрушает. А ты ответил: "Когда ты потеряешь любимого человека, когда ты потеряешь ребенка, только тогда ты сможешь говорить мне о том, что я разрушаю себя". Только когда появилась угроза, что я потеряю тебя, я поняла, как обессиливает сердечная боль, как при этом распадается жизнь и ты с нею. Я поняла тогда, как ты себя чувствовал после смерти Тани. Это какой-то инстинкт самосохранения заставляет нас уйти в себя, когда мы думаем, что никому не нужны.