Артём

Я свеча, я сгорел на пиру Соберите мой воск поутру,

И подскажет вам эта страница,

Как вам плакать и чем вам гордиться,

Как веселья последнюю треть Раздарить и легко умереть,

И под сенью случайного крова Загореться посмертно, как слово.

Ксения Ларина Эхо Москвы

Елена Ильина "Здравствуйте, приемная Боровика"

Утро начиналось ещё до приезда Артема. Почта, факсы, материалы в номер - все было готово и сложено в отдельную папку, которая занимала свое привычное место на рабочем столе.

С его приходом все изменялось в одну секунду, потому что так в свой офис входил только Артем, и по шагам я знала, какое у него настроение.

- Здравствуйте, приемная Артема Боровика... - такими словами начинался наш рабочий день.

Он работал с утра и до позднего вечера, проводя немыслимое количество встреч, звонков, решая текущие вопросы, прочитывая материалы в номер, который после выхода всегда назывался "очередным", и никогда - "последним". В течение одного дня Артем мог провести редколлегию, деловые встречи и выехать несколько раз в город на переговоры, дать интервью журналистам, отсмотреть запись новой программы "Совершенно секретно", не говоря о бесчисленном количестве телефонных звонков. Его работоспособность, выходящая порой за рамки понимания, передавалась и нам: хотелось успеть сделать как можно больше.

И только под конец рабочего дня, когда усталость давала о себе знать, невольно задавалась вопросом - а он устает когда-нибудь? И если в десятом часу отпускал домой, сам продолжал работать до глубокой ночи.

Да, он уставал. Но каким напряженным и тяжелым ни был день, Артем никогда не позволял себе сорвать на нас накопившуюся годами усталость или раздражение. Он был исключительным человеком, в котором гармонично сочетались мудрость, ум, талант, воспитание, доброта и внимание. Не помню случая, чтобы Артем отказал кому-либо в помощи или не помог словом.

Несмотря на занятость и напряжение рабочих дней, Артем не забывал друзей, родных и близких ему людей, находил время для общения с сыновьями, родителями и Вероникой, которую не только безумно любил, но и ценил как надежного и верного друга.

Наверное, никогда жизнь не кажется такой прекрасной, как в то мгновение, когда прощаешься с ней и уже ничто не может измениться.

- Здравствуйте, приемная Боровика.

И теперь такими словами начинается утро, начинается наш рабочий день. Материалы так же сложены в отдельную папку, которая лежит на том же привычном месте.

Мы ждем приезда Вероники Боровик.

Две реплики от Андрея ЧЕРКИЗОВА

1

Я услышал о нем прежде, чем узнал. Ничего удивительного коротичевский "Огонек" только ленивый не зачитывал до дыр. Стало быть, это была первая причина. Вторая - всегда было интересно, как существуют в профессии дети? И причина третья - меня крайне занимало отношение молодых людей к афганской войне.

Я её возненавидел сразу - с позднедекабрьских дней 79-го. Не уставал об этом говорить; не писать - кто б в те времена рискнул бы напечатать подобное? Но и видел: 18-20-летние, которым как раз и предстояло ввязываться в ту мясорубку, почти сладострастно потирали руки - и нашему поколению выпало воевать...

Хотел бы я найти в истории своей страны поколение, которому бы не выпадала эта сомнительная участь - воевать...

И вот удивление: в очерках Артема не было никакого умиления; не было и романтического посвиста насчет жажды бури. Война - как черная, изнурительная работа; как вкалывание; как умывание - и отмывание, и омывание - кровью.

И вот ещё что: война, о которой рассказывал Артем, оказывалась пересечением места и времени, где каждый человек являл свои самые сильные свойства - и из перечня подлостей, и из реестра гуманизма.

Так я узнал новое для себя сочетание имени и фамилии - Артем Боровик.

Мы говорили о нем с Юлианом Семеновым, на глазах у которого Артем рос. И уже тогда Юлиан присматривался к Артему - можно ли ему поручить новое дело - газету "Совершенно секретно".

Я очень дурно отношусь к тому, что французы называют "остроумием на лестнице" - к попыткам переиграть игру после игры.

И - завершаю собственно предисловие к двум текстам. Они - звучали в эфире "Эхо Москвы".

2

09.03.00

Погиб Артем Боровик. Тридцать девять лет - совсем не тот срок, когда уход человека из жизни воспринимался бы с пониманием. Банальные слова "погиб в расцвете сил" - ничего на самом-то деле не обозначают.

Потому что Артем был даже и не в расцвете своих сил, он был на высшем подъеме своего творчества - и как журналист, и как организатор журналистской работы, - что, согласитесь, не одно и тоже, и что - само по себе - уже призвание.

Артем был человеком множества призваний. Блистательный военный корреспондент, и великолепный репортер; писатель - с аккуратным и очень въедливым русским языком; президент холдинга и главный редактор издаваемые им газеты - "Совсек" и "Версия" расходились такими тиражами, что другие главные редактора могли только завидовать.

Не забыть бы и о телевизионных амбициях Артема - телеверсия "Совсека. Информация к размышлению" - понуждала многих и многих включать телевизор именно в тот час и именно на том канале, в эфире которого шла передача Артема.

Еще он был преданный друг. Об этом особо. Мы оба вышли из гнезда Юлиана Семенова; точнее - когда я из него вышел, Артем в него пришел - по зову и по приглашению Мастера.

Когда Семенов заболел - тяжко и мучительно - именно на свои плечи Артем взвалил практически все заботы - и о лечении, и о реабилитации, и об избавлении от мучений. Никогда об этом не вспоминал; никогда и не говорил об этом; те, кто знают об этом, знают это вовсе не от Артема.

У Артема, как и у Семенова, был общий Мастер - Хемингуэй; они выпиливали свою жизнь по лекалу "старика Хэма" и старались - даже в своих мелочах - искать подходящую рифму к образу Старика.

Политические пристрастия и - соответственно - антипатии, а Артем, как и Юлиан Семенов, никогда не был свободен от них, совершенным образом не мешали ему проводить доскональные расследования, - именно этот жанр был излюбленным в творчестве Артема.

Что произошло с самолетом "Як-40" - покажет следствие. Но, что бы ни было причиной трагедии, она, как и всякая трагедия, молнией высветила путь Артема и его достижения; молнией высветила и - впечатала - на долгие годы, в нашу память и в память российской культуры - образ Темы.

3

Деталь... Артем был единственным из пассажиров самолета, который дисциплированно пристягнулся ремнями... Вот он его и впечатал в землю; вокруг был разлит керосин и Артема высвобождали гидравликой - долгие часы... Самый дисциплинированный был высвобожден последним...

Как же ему было больно, Бог ты мой...

4

17.04.00

Сорок дней назад погиб Артем Боровик. Точнее - сорок дней назад погибло девять человек. Артем - был одним из них.

И первое, что надобно сделать, - помянуть погибших, независимо от того, кто какому Богу молился и молится.

Есть, видимо, какая-то неловкость в том, что, когда погибали, все были равны - перед смертью, а вот перед памятью...

Однако ж, наверное, в том и заключается особенность публичной профессии...

Ее юдоль и её воздаяние...

Следствие, как говорят коллеги из "Совершенно секретно", ведется крайне медленно; работает один следователь, который ведет ещё и другие дела.

Появляется куча сплетен - в том числе и вовсе уж несуразных, - будто Артем управлял самолетом. Хотя с самой катастрофы сообщалось, что Артем был единственным в самолете, кто пристягнулся ремнями...

Те, кто тиражируют подобный вздор - на трагедии надувают тираж...

Я вообще рискну высказать, может быть - и весьма спорную - мысль: тем, кто потерял в этой катастрофе близких, любимых, дорогих своему сердцу, - важно ли знать: отчего случилась их гибель?

Спросил я свою коллегу, которая все суетилась вокруг версий гибели Артема - скажи, какая разница? Ответ: мне важно знать. Зачем? - спрашиваю. Что бы знать, - отвечает...