Ледяная обнаженная

– Конечно, – откликнулся я, направляясь к двери. – Детка, я знаю в этой квартире все. Ты же помнишь наши совместные уик-энды, так что оставь мою пижаму на стуле.

В машине я взглянул на часы, было почти шесть. Имея в виду, что я прибыл в Санта-Байя вскоре после полудня, я решил, что достаточно уже поработал в этот день и заслужил выпивку.

В отеле я справился у портье, не звонил ли мне похититель бриллиантов, готовый вернуть диадему по дешевке, но мне не повезло. Я сказал клерку, что буду в баре, на случай если кто-то мне позвонит. И меня обидело выражение его глаз, говоривших: «Где же тебе еще быть?»

Назывался он «Луау бар» единственно потому, что в нем подавали разбавленные напитки с ромом в плохонькой имитации половинки скорлупы кокосового ореха и по двойной цене в сравнении с нормальным неразбавленным алкоголем. Я заказал мартини с долькой лимона и начал расслабляться. Где-то в начале третьего мартини почувствовал себя уже достаточно расслабленным, и тут сзади меня мягкий голос спросил:

– Мистер Бойд?

Я повернул голову и увидел стоящую рядом брюнетку – дамочку с хорошей фигурой, замаскированной деловым черным костюмом и накрахмаленной белой блузкой.

– В администрации мне сказали, что вы здесь. – Она нервно улыбнулась и представилась: – Я мисс Ламон.

– Милая, – мягко возразил я, – мне уже довелось познакомиться с дамочкой, носящей это имя, а вы даже через миллион лет не сможете стать мисс Ламон.

Нервная улыбка превратилась в маску.

– Вы, конечно, имеете в виду Луизу. – Ее пальцы нервно перебирали ремешок сумочки. – Я ее сестра, Пэтти Ламон.

– Не хотите ли присесть? – пригласил я. – Луиза не сказала мне, что у нее есть сестра. Кто вы? Глава семьи?

Девушка покраснела, усаживаясь напротив меня.

– Боюсь, я лишена очарования Луизы, мистер Бойд. Я всего лишь рабочая лошадка…

– Выпьете что-нибудь? – спросил я, полагая, что выпивка могла бы немного помочь ее нервам, да и моим тоже.

– Спасибо, нет. – Она опять поиграла своей сумочкой. – Вы должны извинить меня за вторжение, мистер Бойд. Я прочитала в газете, что вы пытаетесь вернуть мистеру Ильмо украденную диадему…

– Будьте моей гостьей, – щедро пригласил я. – Если хотите вернуть ее по дешевке, мы могли бы обговорить цену.

– Но речь вовсе не об этом! – Щеки Пэтти окрасились в ярко-красный цвет. – Я надеюсь, что вы сможете мне помочь. Я не хочу обращаться в полицию и…

Она замолчала, подбирая слова, а я отпил еще немного мартини, чтобы заполнить паузу.

– Видите ли, мистер Бойд, – продолжала девушка с напряженным выражением на лице, – все дело в моей сестре Луизе. Я очень о ней беспокоюсь, но не знаю, что предпринять. Мне нужна помощь.

– Если помощь вашей сестре поможет мне найти диадему, золотце, я – ваш, – любезно согласился я. – Что же такое происходит с вашей сестрой, что не дает вам покоя?

– Понимаете, мистер Бойд, Луиза всегда была дичком в нашей семье. – В ее голосе проскользнул намек на тоску. – Я же, как полагаю, принадлежу к домашнему типу женщин. Наши родители погибли несколько лет назад в автомобильной катастрофе. Поэтому, быть может, я, как старшая сестра, чувствую себя ответственной за нее. Я не хотела, чтобы она участвовала в конкурсе красоты, но не смогла ее отговорить. А сейчас Луиза замешана в эту жуткую историю вместе со всеми этими ужасными людьми, и у меня такое предчувствие, что с ней случится что-то страшное.

Пэтти Ламон откинулась на спинку стула, довольная своей отвагой, и лицо ее вновь приобрело природную чопорность. Она могла бы быть красивой – для этого у нее было все, что и у ее сестры, за одним важным исключением. Ей не хватало искры естественной, прирожденной сексуальной привлекательности. У одних она есть, у других ее нет. Это то качество, которое невозможно приобрести тем же путем, как прививается вкус к оливкам или покупается легкомысленное нижнее белье.

– Вы полагаете, она каким-то образом замешана в похищении диадемы? – спросил я с надеждой.

– Да нет же, господи! – При этой мысли Пэтти чуть не выпрыгнула из стула. – Я только считаю, что у нее плохая компания, мистер Бойд. Понимаете, я кое-что знаю о конкурсе красоты, поскольку работаю в «Пулсайд пластикс». Я – личный секретарь мистера Мэчина.

– Вы хотите сказать, что в этом конкурсе было что-то нечисто? – отчаянно пытался я извлечь хоть какой-нибудь смысл из ее слов, но это было все равно что пробираться через топь.

– Как бы это сказать… – Она помолчала, тщательно подбирая слова. – Луиза тоже работала в компании – она была секретарем самого президента Раттера.

– А вы работали с директором по рекламе Мэчином?

– Он директор по общественным связям, – холодно поправила меня Пэтти. – Примерно четыре месяца назад Луиза внезапно попросила расчет – без какого-либо повода, насколько я знаю, – и решила принять участие в конкурсе красоты, став одной из трех финалисток.

– Призы, наверное, внушительные? – предположил я.

– Но как она могла участвовать, будучи бывшей служащей компании? – В голосе Пэтти прозвучало очевидное неодобрение, и меня внезапно охватило сочувствие к ее боссу Мэчину. Я подумал, что лояльность Пэтти могла довести директора до смерти.

– Но Раттер, видимо, не имел ничего против своей бывшей секретарши? – нетерпеливо уточнил я. – Он же президент и мог установить свои собственные правила конкурса.

– Тут нечто большее, – твердо заявила она. – С первого же дня конкурса Луиза была абсолютно уверена в своей победе. С тех пор как моя сестра ушла из компании, она не проработала ни одного дня, но у нее, похоже, всегда было полно денег. Как вы можете это объяснить, мистер Бойд?

Одно очевидное объяснение я, конечно, мог бы привести, но только не Пэтти Ламон.

– Может, ваша сестра скопила денег… – неопределенно начал я.

– Только не Луиза! – резко возразила она. – Луиза не из тех, кто откладывает деньги на черный день. Я забыла сказать вам еще кое-что…

Ее остекленевшие глаза натолкнули меня на дикое предположение, что, возможно, есть еще и третья сестра, о которой никто не говорит, потому что у нее три головы.

– Луиза страшно повздорила с мистером Раттером в день своего ухода, – продолжила моя собеседница шепотом. – Я не знаю, по какому поводу, но слышала, как они орали друг на друга, а мой кабинет находится через три комнаты от приемной мистера Раттера. После той ужасной перебранки сестра ушла из компании, а он приказал не пускать ее даже на порог. Но через два месяца позволил ей принять участие в конкурсе.

– Может быть, он всепрощающий президент?

– И еще одно, – неумолимо договорила она. – Мне не нравятся люди, с которыми общается Луиза. Этот ужасный Марти Эстел – в нем есть что-то жуткое, мистер Бойд!

– С ним я пока незнаком, только с его другом Питом.

– И еще этот Вилли Байерс, – проигнорировала Пэтти мое замечание. – Очень странный, подозрительный и зловеще фальшивый тип, мистер Бойд.

Я прикончил мартини и поискал глазами официанта, пытаясь сообразить, как мне отделаться от этой прирожденной старой девы, которой мог показаться зловещим любой мужчина, дважды посмотревший на ее сестру. Только после того, как я привлек внимание официанта отчаянной сигнализацией, в мое сознание проникло значение ее последнего сообщения.

– Байерс?! – чуть не завопил я. – Тот самый, что работает в ювелирном магазине Ильмо?

Она пренебрежительно пожала плечами:

– Откуда мне знать, где он работает, если вообще работает, в чем я очень сомневаюсь. Я видела его лишь один раз в квартире Луизы, мистер Бойд. Во-первых, он слишком стар для нее, во-вторых…

– Вот что я вам скажу, мисс Ламон, – быстро перебил я ее. – Легко понять, почему вы думаете, будто ваша сестра в опасности…

– Вы понимаете? – Глаза ее радостно зажглись. – Вы действительно понимаете, мистер Бойд?

– Конечно, – пробурчал я. – Думаю, вы правы: она действительно окружена зловещими типами, и мне следует немедленно их прощупать.