Страница 3 из 3
- Мамка! Приехала! Я сейчас! Я сейчас! - громко кричит он и бежит к двери и теперь лишь замечает зажатый в руке отцовский перочинный ножик.
...Когда они сидят за столом и пьют крепкий, пахучий чай, Коля необыкновенно счастлив: мать рядом с ним, она моет руки, вытирает их полотенцем, ласково щурит глаза. Лицо у нее усталое. Она спрашивает удивленно:
- Ты все ждал меня? И не спал?
- Ждал. Мишка у меня был! Мы вдвоем ждали! А я чашку разбил.
- Колька ты мой, Колька, - говорит мать и нежно шевелит, треплет его волосы. - А я с операции. Никак не могла раньше.
Коля хочет сказать матери о своем решении никогда больше не оставаться одному дома, но видит: мать задумчиво разглядывает стол, и у нее медленно клонится голова. Она встряхивает головой и виновато улыбается.
- Ложись, мам, ложись, - чувствуя необыкновенный прилив любви к матери, говорит Коля. - Ты устала! Ты ведь устала, мама! Да?
Мать целует его и, на ходу раздеваясь, идет к постели.
- А я подъезжаю и думаю: "Спит мой Колька, наверное". А ты, оказывается, ждал! Ах ты, Колька мой! Один, все время один. - И она как-то растерянно оборачивается к нему. - Ну, ложись, сын, а то завтра рано вставать. Давай радио включим, чтобы разбудило...
Мать, по-видимому, так сильно устала, что даже забыла: буран порвал провода, и радио молчит.
Он ничего не говорит ей, соскакивает со стула и берет с тумбочки старый будильник, внутри которого старательно бьется сердце. Высунув от напряжения язык, Коля ставит стрелку на шесть часов, потом оглядывается на мать и чуть-чуть переводит стрелку - на десять минут седьмого.
- Мама, пожалуйста, ложись, - повторяет Коля и быстро начинает убирать со стола. - Я тоже сейчас лягу. И знаешь... Это ничего: будем живы, не умрем, - добавляет он так же, как говорил когда-то матери отец.
Мать сразу засыпает, и Коля слышит, как во сне она разговаривает с какой-то старшей сестрой, наверно, тяжелая была операция... Коля также ложится и, прислушиваясь к неспокойному дыханию матери, сквозь сон усмехается, вспомнив ножик с перламутровой ручкой.
- Мам, а мам, - еле шепчет он. - Ты обо мне не беспокойся... Как ты думаешь, я в отца?
В комнате темно и тихо.