Страница 1 из 3
Джеймс Боллард
Сад времени
Ближе к вечеру, когда обширная тень виллы Палладин (Палладин -- защита, опора, оплот, щит...) заполнила террасу, каунт Аксель (Каунт (англ.) -- граф неанглийского происхождения) покинул библиотеку и по широким ступеням лестницы в стиле рококо спустился к цветам времени. Высокая величественная фигура в черном бархатном камзоле; борода делает его похожим на Георга Пятого, под ней блестит зо?лотая заколка для галстука, рука в белой пер?чатке крепко сжимает трость,-- он созерцал прелест?ные кристальные цветы без всяких эмоций, вслу?шиваясь невольно в звучание клавикордов. Его же?на играла в музыкальной комнате рондо Моцар?та, и эхо мелодии вибрировало в полупрозрач?ных лепестках.
Сад начинался у террасы, простирался почтина две сотни ярдов и обрывался у миниатюрного озерца, рассекаемого на две части белым мостом. На противоположном берегу виден был стройный павильон. Аксель в своих прогулках ред?ко добирался до озера -- большинство цветов вре?мени росло близко к террасе, в маленькой ро?щице, упрятанной в тени высокой стены, окру?жавшей поместье. С террасы он мог смотреть вовне, на лежащую за стеной равнину обшир?ное, открытое пространство вспученной земли, уходящее гигантскими волнами до самого гори?зонта, у которого равнина слегка поднималась вверх перед тем, как окончательно скрыться из виду. Равнина окружала дом со всех сторон, ее унылая, однообразная пустота подчеркивала уединенность и притягательное великолепие виллы. Здесь, в саду, воздух казался светлее, а солнце теплее, тогда как равнина была всегда тусклой и чуждой.
Как обычно, перед началом вечерней прогулки Каунт Аксель какое-то время вглядывался в прост?ранство у линии горизонта, где приподнятый край равнины был ярко освещен исчезающим солнцем, словно отдаленная театральная сцена. Под звуки грациозно перезванивающей мелодии Моцарта, вы?плывавшей из-под нежных рук его жены, Аксель смотрел, как из-за горизонта медленно выдвигаются вперед передовые части огромной армии. На пер?вый взгляд казалось, что длинные ряды шли упорядоченным строем, но при внимательномрассмотрении армия, подобно неясным деталям пей?зажей Гойи, распадалась на отдельных людей, и становилось ясно, что это просто сброд. Там были и мужчины, и женщины, кое-где попадались солда?ты в оборванных мундирах. Все это скопище выдавливалось из-за горизонта на равнину сплошным, неудержимым валом. Некоторые, с грубыми хомута?ми на шеях, волокли за собой тяжелые грузы, другие надрывно толкали громоздкие деревянные повозки - их руки перекрещивались на спицах медленно ворочающихся колес, иные тащились сами посебе, но все равно неудержимо двигались в одном направлении, и согнутые их спины были освеще?ны заходящим солнцем.
Наступающая масса находилась почти на гра?нице видимости, однако Аксель, глядевший невозмути?мо, но зорко, отметил, что она заметно прибли?зилась. Авангард этих несметных полчищ просматри?вался уже ниже горизонта. Под конец, когда днев?ной свет начал исчезать, передняя кромка сплош?ного людского моря достигла гребня первого вала ниже линии горизонта. Аксель сошел с террасы и оказался среди цветов времени.
Цветы достигали высоты около шести футов, их стройные, как бы отлитые из стекла стебли венчались дюжиной листьев, некогда прозрачные мутовки застыли, пронизанные окаменевшими про?жилками.
На верхушке каждого стебля распускался цветок времени, размером с хрустальный бокал. Непроз?рачные внешние лепестки заключали в себе кри?сталлическую сердцевину цветка. Бриллиантовое свер?кание цветов играло тысячами оттенков, кристаллы, казалось, впитали в себя из воздуха свет и жи?вую подвижность. Когда вечерний ветерок слегка раскачивал цветы, их стебли вспыхивали, как огненные дротики.
На многих стеблях цветов уже не было, но Аксель внимательно осмотрел все, отмечая среди них подающие надежду на появление новых бутонов. Подконец он выбрал большой цветок, растущий близ стены, и, сняв перчатку, сорвал его сильными паль?цами.
Пока он возвращался на террасу, цветок в его ладони начал искриться и таять -- свет, заточенный в сердцевине, вырывался на свободу. Постепенно кристалл растворился, только внешние лепестки оста?лись нетронутыми, и воздух вокруг Акселя стал ярким и живительным, заряженным быстрыми лучи?ками, которые вспыхивали и уносились прочь, пронзая предзакатную мглу. Странная перемена мгновенно преобразила вечер, неуловимо изменив структуру пространства-времени. Темный налет веков сошел с портика здания, и портик сиял необы?чайной белизной, как будто его кто-то внезапно вспомнил во сне. Подняв голову, Аксель снова пристально вглядывался в пространство за стеной. Только самая дальняя кромка пустоши была за?лита солнцем, а огромные полчища, которые перед этим прошли почти четверть пути через равнину, теперь отступили за горизонт, все скопище было внезапно отброшено назад во времени, и казалось, что это уже навсегда.
Цветок в руке Акселя сжался до размеров стеклян?ного наперстка, лепестки его судорожно корчились и съеживались вокруг исчезающего ядра. Слабые искор?ки мерцали и угасали в сердцевине. Аксель чувст?вовал, что цветок тает в его руке, как ледя?ная капелька росы.
Сумерки опустились на здание, длинными тенями протянулись через равнину. Горизонт слился с небом. Клавикорды молчали, и цветы времени, не вибрируя больше в такт музыке, стояли неподвижным, окаменелым лесом.
Несколько минут Аксель смотрел на них, пе?ресчитывая оставшиеся цветы, потом обернулся и приветствовал жену, шедшую к нему по террасе. Ее парчовое вечернее платье шелестело по украшен?ным орнаментом плитам.
"Прекрасный вечер, Аксель". Она произнесла это с чувством, как будто благодарила мужа за обширную замысловатую тень на газонах и за чудесную вечернюю свежесть. Ее тонкое лицо было спокойно, ее волосы, зачесанные назад и перехва?ченные ювелирной работы заколкой, были тронуты се?ребром. Она носила платья с глубоким декольте, открывавшим длинную, стройную шею и высокий подбородок. Аксель глядел на нее с влюбленной гордостью. Он подал ей руку, и они вместе спусти?лись по ступеням в сад.