Страница 10 из 17
Даллатер кивнул.
- С ума сойти, - и с лица инспектора впервые сошло кислое выражение. - Мир действительно тесен. А он действительно с Хеверта?
- Оттуда, - подтвердил Светлейший. - Из тамошней столицы.
- И у них действительно нет письменности? - инспектор оживился настолько, что стал походить на обычного человека.
- Никакой, - вновь подтвердил Светлейший. - И не будет, пока стоят острова.
- Бывает же такое, - покачал головой инспектор и дал своей команде отбой.
Обследовать Дракона (и даже просто расспросить) никто не решился.
После того, как все посетители отбыли, в дверях кабинета Даллатера возник Дракон. Именно возник. Считалось, что силы, не позволяющие никому извне телепортироваться непосредственно внутрь Хранилища, также не позволяли становиться невидимым, и всё же...
Блестящие глазки встретились с тёмно-карими глазами Светлейшего.
Дракон некоторое время смотрел, не произнося ни слова, после чего указал пальцем вниз.
Светлейший кивнул. Так незаметно, что, пожалуй, сторонний наблюдатель (если бы таковой случился поблизости) ничего бы и не заметил.
Дракон прикрыл глаза.
- Как он появился здесь? - спросил он неожиданно голосом, почти точно имитирующим голос самого Даллатера. Тот едва не подавился сигарой.
- Я увидел его на берегу моря, - ответил человек, проделав весь ритуал раскуривания новой сигары. - По всему было видно, что он намерен свести счёты с жизнью. Я просто попался ему на глаза... и вот он здесь.
Дракон кивнул, и, впервые за всё время своего пребывания в Хранилище, ловко вспрыгнул на подлокотник стоявшего рядом кресла, после чего перебрался на его спинку. Сесть в него, как положено, он не мог - без риска утонуть в нём по самое горло.
- Ты говорил, что более не вторгаешься в чужие судьбы, - произнёс "медвежонок" голосом, обладателя которого Даллатер похоронил сорок два года назад. Он вздрогнул и вновь едва не проглотил сигару. Выбросив её прочь (она ударилась о стену и рассыпалась в прах), он встал и - также впервые за множество лет - расстегнул верхнюю пуговицу своей сорочки.
Сердце его стучало, а в горле пересохло.
- Я... - глаза подсказывали ему, что напротив сидит не то, что произносит эти слова, но разум отказывался верить глазам. Светлейший тяжело опустился в своё кресло и опустил ладони на лицо.
Спустя несколько минут он отнял их.
В комнате никого не было.
Маленький паршивец, подумал он, не без злости - не опасаясь, что майм услышит его мысли. Что он о себе возомнил? Какое право он имеет лезть в чужую память?..
Тут и выяснилось, что сигнал экстренной связи горит уже несколько секунд, а уши режет звуковой сигнал той же самой связи. Расстегнув вторую пуговицу, Светлейший взял из воздуха переговорную трубку.
- Даллатер, - молчание. - Сегодня будет только шесть матриц. - Вновь пауза. - Больше достать не удалось. - Не нужно было обладать развитым воображением, чтобы понять - у говорившего был весьма виноватый вид.
- Не беда, подождём до завтра, - произнёс Даллатер отрешённо и дал отбой.
С той стороны не сразу сообразили, что с их начальником что-то неладно.
А Светлейший нарушил ещё одно правило, которому следовал уже более сорока лет.
По знаку его руки открылся хитроумный замок и показался сокрытый неведомо где и как до времени погребок - весь уставленный исключительно редчайшимими и драгоценнейшими сортами вин.
Первую бутылку он выпил прямо из горлышка, почти не ощущая вкуса.
Не помогло.
* * *
Теммокан не знал, какие диковинные события сейчас происходят над ним... или где-то там ещё, где оставались остальные полсотни комнат и коридоров Хранилища. Ему было не до этого. Он искал глазами, нет ли где "пустого" *килиана* - записать то, что долетало до его ушей.
Беседовали двое.
Он вскоре понял, что надо двигаться, чтобы постоянно слышать голоса. Стоило отклониться хотя бы на дюйм от правильного положения, как голоса звучали тише.
И ни одно слово не было ему знакомо.
Но оба голоса принадлежали людям, это несомненно. Теммокану довелось повстречать множество не-людей, и он успел наслушаться, как звучат нечеловеческие голоса. Проклятье, что же делать?..
Само по себе это событие, возможно, и не являлось таким уж существенным - в конце концов, в столь древнем мире странствовало немало призраков - но здесь, в закрытой от всей остальной Вселенной комнате...
В конце концов его осенило.
Ему, правда, оторвут за это голову... но что же делать!
Он поспешно добыл свой амулет - на вид обычный, отводящий несчастья и призыващий удачу - и, решившись, отломил один из уголков, самый нижний.
Амулет засветился по краям ярко-синим пламенем.
"Друг до гроба" очнулся от сна.
Теперь самое важное - не потерять концентрации.
Теммокан двигался, словно лунатик, не обращая внимания ни на что, кроме голосов. По счастливой случайности путь, на котором голоса доносились особенно отчётливо, не пересекался ни со стеллажами, ни со стеной.
* * *
Когда зазвучал сигнал тревоги, Даллатер уже успел немного успокоиться. Поначалу он подумал, что, наконец, сигнализация сработала на Дракона - но тут же стало ясно, что добрых чудес сегодня не предвидится.
Сигнал был иным. Настолько иным, что Светлейший вовсе не ожидал его услышать. Да и не слышал он его прежде, в стенах Хранилища.
"Друг до гроба", как мрачно окрестили его те, кому доводилось прибегать к его услугам, был весьма своеобразным "зрячим камнем". В нормальном состоянии он "спал", удерживая в своей хрустальной памяти чуть более минуты того, что видел и слышал его обладатель. Однако, когда носителя его тяжело ранили, убивали или подвергали серьёзной опасности (которую тот мог ощущать и осознавать), "друг" просыпался и начинал во всех используемых диапазонах передавать сигнал бедствия и свои координаты. И записывал, записывал, записывал... чуть более десяти минут.
Порой оказывалось слишком поздно. Порой "маяк" наводил на несчастную жертву вовсе не спасателей. Но это была, хоть и не очень надёжная, но соломинка - держась за которую, можно было надеяться выкарабкаться из бездны.