Страница 83 из 93
Мы не знаем точных причин вымирания древних гигантов - каких-нибудь юрских ящеров или более близких к нам могучих хищников и травоядных третичной эпохи. Но вполне достаточной причиной могла бы быть просто смена длительного периода устойчивой биологической обстановки, в течение которого эти виды развились до своего грубого совершенства и в нем закрепились, периодом более быстрых изменений среды, к которым уже не успевали приспособляться слишком закаменелые формы. А преемников им выдвигали, надо полагать, те области земного шара, где объективные условия жизни и раньше были менее устойчивы, где меняющаяся линия подбора уже и перед тем положила начало разным направлениям развития, создала исходные пункты и зародыши для многих его возможностей в последующей жизненной борьбе.
Надо, конечно, помнить, что среда - это сумма внешних отношений комплекста, и что, следовательно, в одном и том же месте, в одно и то же время для несходных между собою комплекстов среда может быть весьма различна - для одних консервативна, для других изменчива, поскольку они сами разно к ней относятся.
Все современные виды животных имеют среду гораздо более консервативную, чем живущие там же люди, потому что несравненно меньше воспринимают изменения в окружающих условиях и настолько же менее разнообразно реагируют на них. И они и человек в своей борьбе, в своем взаимодействии с внешней природой, изменяют ее, но во сколько раз они меньше, чем человек! Оттого и направление подбора для них неизмеримо устойчивее, чем для человека, - и так неуловимо, по медленности, для нас идет преобразование форм их жизни, по сравнению с тем, что наблюдается у людей в их социальном бытии.
Взаимодействие социального человека с внешней природою происходит в техническом процессе производства. Поэтому консерватизм технической стороны жизни обусловливает консерватизм социальной жизни вообще, ибо означает устойчивость ее среды, устойчивость основной линии подбора. Мы видели, что экономика, идеология в своем развитии зависят от техники, - и тоже, следовательно, консервативны в этом случае, - но формы идеологические, как дегрессивные, очевидно, еще в большей мере, чем все прочие. Из исторически известных нам социальных систем наибольшим консерватизмом характеризуются авторитарные: общинные и племенные группы патриархально-родового быта, организации феодальные, восточно-деспотические; техническая прогрессивность свойственна формациям меновым, а в частности - капиталистическим. Конечно, и в группировках первого типа развитие все же совершается, только гораздо медленнее; и путь его лежит, как и в системах второго типа, через борьбу течений, которая образует широкое поле социального подбора. Если мы сравним, как организуются эти течения в их борьбе, то найдем для двух случаев определенное различие форм группировки: для первого их типом является религиозная секта, для второго политическая партия.
История показывает, что первый тип всегда тяготеет к организационному окостенению: даже если секта вносит в жизнь нечто новое, прогрессивное, то она облекает его в устойчивую оболочку догмы, которая принимается как нечто окончательное, неподвижное; борьба и прогресс допускается только до победы этой догмы. Напротив, второй тип свои тенденции воплощает в сравнительно пластичные формы - программы, которые могут изменяться с ходом борьбы и расширяться по мере победы. Объективное же значение и сект и партий, объективное содержание их догм и программ однородно, борьба за интересы тех или иных социальных групп или классов, приспособление социального целого к этим интересам. И по мере перехода общества от консервативных структур к пластичным, прежние секты сначала меняют свой характер, приближаясь к типу партий, а затем, как организационная форма, вообще отмирают, неприспособленные по существу к изменчивой технической и обще-социальной среде*55.
Интересен тот случай подбора при изменяющихся условиях, когда их изменения и весьма значительны, и вместе с тем правильно периодичны. Таковы условия, создаваемые для большинства животных астрономическим циклом дня - ночи. Нам уже пришлось бегло рассмотреть этот случай. При громадном разлиянии условий среды днем и ночью, особенно условий двигательной ориентировки, животные специально приспособляются или к дневной, или к ночной активной жизни; а от другой части цикла как-бы изолируются при помощи сна*56. Здесь тектологическая точка зрения позволяет всего проще и надежнее осветить трудный биологический вопрос.
Человеческое общество, как целое, с развитием и разветвлением производства, приспособляется к чрезвычайно разнообразной и изменчивой среде: каждая отрасль производства отличается от других своей обстановкой, своими особыми соотношениями человеческих и стихийных активностей. Но отдельный член общества, в силу индивидуальной ограниченности, не может приспособиться ко всем этим соотношениям и обстановкам: он "специализируется" - типичный случай системной дифференциации. Вместе с тем вырабатывается и своеобразное защитительное приспособление против всех тех условий, к которым человек специально не приспособился: он их "избегает", "не любит" - реакции, направленные к изолированию его от не подходящей ему среды; так, крестьянин не любит городской жизни, ученый пренебрегает физическим трудом, профессиональный солдат питает отвращение к мирному труду, специалист одного цеха часто даже "презирает"
специалистов других цехов, - все разные выражения реакций отталкиванья, самоустранения от тех или иных видов труда, от их специфических соотношений со средою. Приспособление это, следовательно, по своей функции аналогично явлениям сил, как ни мало на них похоже; и точно так же оно представляет результат организационной ограниченности; оттого оно и выступает тем резче, чем менее пластичен человеческий тип, чем психика уже и консервативнее, - всего резче в кастовых различиях у отсталых народов, и аналогичным образом - у самых ограниченных специалистов новейшей цивилизации. Очевидно, что приспособление это, подобно сну, и несовершенно: как сон делает человека совсем уже беззащитным против враждебных сил, поскольку не удается полная изоляция от них, так и оно еще увеличивает неприспособленность специализированного существа, поскольку сила вещей все-таки может поставить его в непривычные соотношения, заставит, напр., крестьянина бороться за существование в городе, или ученого взяться за физический труд.