Доброе утро, Мэвис!

Картер Браун

Доброе утро, Мэвис!

Глава 1

— Мистер Рио!

Я услышала в своем голосе негромкую, но очень сердитую интонацию.

— Если я не ошибаюсь, компаньоны ведут все дела в одной упряжке, — сказала я. — И еще не было случая, чтобы я не подпустила вас к лакомому кусочку. А как ведете себя вы?!

На самом деле я думала сейчас не о проблемах компаньонов, а о том преимуществе, которое имеет бюстгальтер с крючочками перед бюстгальтером с пуговичками: неконтролируемый взрыв эмоций в любую секунду может оборвать пуговичку, столь ненадежно держащую женское достоинство. То ли дело — полукорсет на крючках. Вдыхай воздух полной грудью и не бойся подвоха. Нет, несомненно, такой бюстгальтер — хороший компаньон в делах.

— Жаль, что вы, Мэвис, не рентгенолог и даже не психолог, — Джонни Рио делал вид, что удручен моим выпадом. — Вы бы поняли, что в этой черепушке, — он постучал по своему лбу, — нет никаких злых умыслов по отношению к вашей прекрасной особе.

Как он вежлив, этот Джонни, когда пытается увильнуть от прямых вопросов.

— Ваша черепушка, как вы выразились, набита персонажами комиксов, и любой врач, заглянув в нее, повесился бы от тоски на гибких шлангах своего фонендоскопа!

— Как остроумно! — Джонни капризно выпятил губу. — Как вспомню, что я собирался жениться на этой остроумной девушке, весь покрываюсь пупырышками.

— Пупырышки — нормальное явление для домашней птицы, например, гуся.

— Ага, гусь — это я!

— Простите, мистер Рио, я бываю неточна по четвергам, — моей искренности не было предела. — Но когда по средам и пятницам я наблюдаю, как вы заглатываете свой ленч, ну, совсем как милая домашняя птица, скажем, — индюк, и при этом наклоняете голову над тарелкой так, что я вижу проплешину на макушке...

— Я еще не потерял ни единого волоса! — Джонни растопыренной пятерней взъерошил свою шевелюру. — Или вы намекаете на то, что хотели бы взять в компаньоны более молодого человека? Говорите прямо.

— Мистер Рио, я всего лишь напоминаю вам неписаные правила компаньонов — делиться информацией и не водить друг друга за нос... Ну вот... куда вы сейчас убегаете?

Мой голос потеплел, мне казалось: еще чуть-чуть — и Джонни расколется. Но он только покачал головой:

— Мэвис, мне действительно нужно убежать на часок... И забудем об этом неприятном разговоре. Мои действия продиктованы заботой о вас. «Делиться информацией» — это правильно, но информация может быть убийственной. Лучше, если вы ничего не будете знать о моем деле. Ну как, договорились?

Он ловко вывернулся, мошенник. Пришлось снова надевать маску «холодной Мэвис».

— Нет, Джонни Рио, не договорились. Я не только остроумная девушка, как вы тут распинались, я еще и детектив. Кстати, у меня вообще нет недостатков. Прекрасно сложена, чертовски обаятельна, обворожительно смела... Такую девушку постоянно подстерегает опасность, но я всегда выхожу сухой из воды!.. Если бы не ваше тугодумие...

Не оценив мою скромность, Джонни оборвал панегирик на полуслове.

— Да, Мэвис, вы можете отбиться от подгулявшего матроса, — сказал он, — но есть ли у вас бронежилет? Или эта блузка может выполнить его роль? А может, вы надеетесь поймать пулю рукой, как бабочку? Впрочем...

Он уже взялся за ручку двери и договорил свою речь, стоя ко мне вполоборота.

— Впрочем, если пуля и проникнет в вашу очаровательную головку через левое ушко, то легко выйдет через правое, не встретив никаких преград в виде серого вещества. Но, представьте, Мэвис, какой голой и глупой вы будете лежать в морге на мраморном столе!..

— Как? Мне не оставят даже нижнего белья?!

Но эти слова были пущены уже в спину уходящего компаньона. Дверь за ним закрылась, и утренний обмен любезностями завершился.

Компаньон! Из двоих всегда кто-то умнее и сообразительнее, и этим «кто-то» являюсь я. Я — банк идей, я — мозг. А Джонни делает вид, что может вести собственную игру. Упрямый осел! Два месяца назад мы расследовали дело со страховкой. У меня не было и тени сомнения: жена убила мужа. А Джонни все искал хоть какие-нибудь факты. И нашел: отпечатки пальцев этой дурочки, не сумевшей стереть их вовремя. Джонни долго выпытывал, почему мне сразу пришло это в голову и нет ли здесь мистики. Как все мужчины, Джонни самонадеян в своих логических построениях. А я... Один взгляд на фотографию покойника — и все стало ясно. Любая женщина прикончила бы такого на редкость паршивого экземпляра, каким, очевидно, был этот муженек.

Джонни сел в калошу. И после этого он смеет говорить об отсутствии у меня в голове серого вещества!

Звонок оторвал меня от размышлений. Я сняла трубку.

— Агентство Рио. У телефона — мисс Зейдлиц. Слушаю вас.

— А нельзя ли пригласить самого мистера Рио? — там были не очень вежливы с дамой.

— Да, я приглашу его, если вы укажете мне, где сейчас находится мистер Рио. Нет ли у вас такого определителя?

Не дослушав, мой визави бросил трубку. Элегантным движением кисти я тоже швырнула трубку на аппарат и, поудобнее устроившись на своем жестком стуле за столом с пишущей машинкой, вновь предалась мыслям о том, сколь различны мужчины и женщины, каждый раз находя аргументы в пользу последних.

Только мужчина может быть таким безнаказанно наглым, если знает, что в момент телефонного разговора я не вижу его плохо выбритую рожу. Какая невоспитанность! И непорядочность! Человек должен быть воспитанным — вот на чем зиждется благополучие одного и многих, каждого и всех, мира людей и мира в целом. Я ценю вежливых, порядочных людей, а вынуждена общаться с отребьем.

Сочувствие и жалость к себе вызвали приступ стеснения в груди.

Или это мой новый бюстгальтер жмет?

Внезапно судорога сковала грудную клетку — ни вдоха, ни выдоха, ни малейшего шепота... Что со мной? Неужели я так волнуюсь за Джонни? А что, если его догнала та самая пуля-бабочка, и он лежит с простреленной головой, набитой комиксами, на брусчатке мостовой, а я ругаю и крою почем зря глупую сильную половину человечества?!

Наконец я вдохнула — раздался легкий треск, как будто электрический разряд проскочил. И два крючочка моего бюстгальтера отлетели напрочь.

Дыхание пришло в норму.

Я даже рассмеялась. У меня есть примета: если с нижним бельем (а я люблю только вещи с глубокой фантазией) начинаются какие-нибудь приключения — то бретелька порвется, то резинка лопнет, — будет сюрприз.

И он не заставил себя ждать!

В дверь постучали. Вошел мужчина — достойный представитель ругаемого мною племени: высокий рост, ослепительная улыбка под щеточкой усов, черные волосы уложены волнами, нечто «звездное» во взгляде.

Он улыбнулся и заговорил:

— Это мисс Зейдлиц?

— Вы видите именно ее.

— Мое имя Рауль де Шен, — он слегка поклонился.

— О, вы француз?

— Нет, я из Нового Орлеана... Но когда-то де Шены жили во Франции. Я пришел сюда, чтобы поговорить с вами, мисс Зейдлиц, по очень важному делу.

— Все ваши дела мы обсудим в кабинете, — сказала я, немало не покраснев: моя комнатушка с пишущей машинкой была довольно непрезентабельна.

Я отвела де Шена в кабинет Джонни. Посетитель основательно обжил предложенное кресло и посмотрел на меня внимательным взглядом опытного мужчины — взглядом, лишенным вульгарности и обещающим очень многое.

— Мисс Зейдлиц, я хочу, чтобы вы расследовали одно весьма щекотливое дело.

— Что ж, вы обратились по адресу.

— Но мне хотелось бы, чтобы все осталось в тайне. Все, что вы услышите или узнаете, представляет секрет большой важности, — он смотрел на меня так серьезно и доверительно, что все глупости по поводу мужских особенностей мгновенно вылетели у меня из головы.

— Агентство Рио — самое надежное, мистер де Шен. Мы бережем своих клиентов от любых неожиданностей, вам нечего опасаться, — я долго бы еще объясняла посетителю наши принципы, но он остановил меня: