Выигрыш - смерть

Наши стенды большого восторга заказчиков не вызвали. Хрупким планшетам с алюминиевыми чеканными фигурами недоставало монументальности. Возмущались и простые колхозники:

- Лучше б по десятке премии людям выписали, чем эту муть вешать!

Но худо-бедно деньги прибывали.

Однажды, когда я шел по проселочной дороге, меня обогнал "газик". Из машины выскочил крупный, хорошего роста мужик в сером костюме и при галстуке, которого я не раз видел в райкоме.

- Вы что это, ребята, колхозы потрошите? За эту халтуру и такую цену ломите? Мне Ленцов по-другому вас характеризовал. Ну, погодите - я еще внесу ясность в это дело!

Конечно, Первый, Я вспомнил, как размашистым шагом уверенного в себе человека он проходил по коридору в свой кабинет. Дело пахнет керосином.

- Да, с ним те еще шутки,- печально согласился со мной Венька, возлежавший на расшатанной гостиничной кровати.

- Пойдем перекусим, а то на душе кошки скребут.

От гостиницы до столовой метров двести. Рядом - центральная площадь, пятачок, обставленный магазинами, гостиницей, почтой и до мои культуры. Обычно, возвращаясь из столовой, мы совершали своего рода обход. Так, в универмаге нам попалась пара мохнатых исландских свитеров. Но в гостинице ждал другой сюрприз Администраторша сухо сообщила:

- Вас просил зайти в райком товарищ Ленцов.

Глист так перепугался, что предложил немедленно сваливать, прихватив остаток наглядки.

- Остолоп ты, Венька. Райкомовцы - это мафия, везде концы. Так просто от них не улизнешь. Стукнет дружку в Устюг - нас и прихватят. Лучше разойтись по-хорошему.

Войдя в райком ровно в десять, я застал Ленцова уже в кабинете. Очередной коньяк он принял без энтузиазма.

- Садитесь, Лемешко. Я имел разговор с товарищем Бариновым о вас. Райком расценивает вашу деятельность как порочную, и колхозы недовольны дорого, ненадежно, расценки явно завышены.

Ого, заговорил!

- Иван Трифонович, чего уж тут... Конечно, мы не рембрандты, но и не жмоты, за нами не замерзнет...

Открылись двери, и вошли двое милицейских - капитан и молодой румяный лейтенант.

- Это он? - коротко спросил капитан.

Ленцов кивнул и неопределенно развел руками. Видно, и ему было не по себе. Его растерянность приободрила меня. Икнется ему еще коньячок!

- Документики попрошу,- сказал капитан.

Я вытащил паспорт и всю документацию на нашу работу.

- Да, бумаги свеженькие, нечего сказать. С десяток раз использовались. Вон, и сгибы протерлись...

Но ему явно не хотелось возиться со мной: искать зацепку, запрашивав десяток бухгалтерий... Одним словом - морока.

- Товарищ капитан, все законно, что я себе - враг? Плачу подоходный с каждого заработанного рубля, покупаю билеты на поезда и самолеты. А сколько труда вложено в эту работу!

Капитан еще раз скользнул взглядом по бумажкам. Ленцов прятал глаза. Лейтенант таращился, стараясь придать своему лицу строгое выражение.

- Слушай, Дмитрий Дмитриевич, тебе не надо объяснять, что мы легко найдем, за что потянуть. Разве с такой работой в одиночку справиться?

- Мы работали вдвоем.

- Хочешь следственный эксперимент?

- Товарищ капитан, ну зачем же так? Я работать умею. Вот и Иван Трифонович подтвердит. Мы приехали по предварительному соглашению.

Я встал, подошел к столу Ленцова, ловя его взгляд.

Никакой реакции. Капитан, однако, начал смягчаться.

- Конечно, грубых нарушений за тобой не числится. И как ты правильно сказал - до рембрандтов вам далеко,- капитан явно сводил дело к ничьей.

- Товарищ капитан, я работал честно, взяток не давал,- Ленцов притаился.- Работа наша хоть и своеобразная, но нужная... всем...

- Это не про такую ли работу говорят: приехал по договору, уехал по приговору?

- Ну, товарищ капитан, что я могу сказать? Деньги уже увез домой напарник...

Капитан снисходительно улыбнулся:

- Резво... Благодари Ивана Трифоновича. Иначе бы тебе не выкрутиться. Но смотри, сегодня ты тут последний день - ясно?!

Мне было ясно.

Я вышел, провожаемый взглядом Ленцова. Ну и дурак, нечего было стучать. Мог бы получить разом свою годовую зарплату.

Все мои вещи Глист увез в Устюг, оставив лишь мешок вымпелов и одну вывеску. С ними я быстро добрался на попутке в колхоз. Гешефт сделали быстро: парторг решил все сам, без уехавшего в область председателя. В последний момент оказалось, что кассир на посевной, но его заменила молодая бухгалтерша, с негодованием отказавшаяся от предложенной четвертной. В довершение всего меня подвез в райцентр на молоковозе парнишка-водитель, ехавший к подружке.

Глист, забронировав, как и договаривались, место для меня в гостинице, не удержался, чтобы не надраться и теперь храпел в номере с чистой совестью.

В коридоре слышался стук каблучков, пьяный смех, чье-то бормотание. Потом что-то грузно упало, донесся прерывистый, но достаточно громкий шепот женщины:

- Ты с ума сошел, ну, дурак, пусти...

Я выглянул в коридор. В тупичке, плохо освещенном тусклым плафоном, я сначала разглядел белые ноги женщины, а уже потом - совершенно пьяного грузного мужика, который пытался содрать с нее платье.

Приблизившись, я резким движением отшвырнул пьяного в угол. Он шмякнулся о стену и за тих. Женщина осталась лежать. Черное блестящее платье было задрано почти до пояса, лицо пряталось в спутанных рыжих волосах.

- Мадам, вам, наверное, лучше встать!.. Она встрепенулась и попыталась приподняться.

- Костя, дурак... ну, ты рехнулся... дикарь...- забормотала она.

- Зовите меня лучше Дмитрием,- посоветовал я и протянул ей руку. Она осоловело смотрела на меня.

- Вы - артист?

- Ну, не народный, конечно, а вообще - артист,- поспешил я развеять ее сомнения.

- Аркадий,- расплылась она в довольной улыбке.- Ну, конечно, Аркадий, красавчик... Ты представляешь, ко мне пристал этот дикарь... он у нас заведует реквизитом... Мы тут на гастролях...

- Пойдем со мной, детка,- я взял женщину под локоть, и меня обдало запахом сладковатых духов, пряного женского пота и дезодоранта.- Тебя ведь зовут Ира?

- Аркадий, не шути, до сих пор я была Людмилой,- она резким движением попыталась откинуть волосы со лба, но покачнулась и несомненно бы упала, если бы я не подхватил ее тут же.