Страница 72 из 86
Но довольно об этом! Завтра на рассвете вы уедете, ибо я сегодня вечером получу от губернатора ордер на ваш арест и высылку. Причин будет достаточно. И дом перероют от подвала до крыши, если вас не будет на месте. Теперь вы поняли?
Какое-то время они стояли друг против друга, напыженные, как боевые петухи. Марианна смертельно побледнела, а Бейль стал красный от гнева, но оба сжимали кулаки. Молодая женщина дрожала от возмущения, обнаружив, что могут сделать эгоизм и страх из человека, обладавшего не только светлым, но даже значительным интеллектом. За время их совместного житья она поняла, что у этого маленького дофинца данные большого писателя. Только его вынудили оставить изнеженную жизнь, чтобы ввергнуть в адское пекло войны. Он изведал усталость, голод, грязь, страх. И теперь к этому добавилась боязнь немилости, ибо в наивной гордости он приписал себе всю ответственность за недостаток продовольствия.., конечно, причина уважительная, чтобы выйти из себя. Однако Марианна решила не поддаваться панике.
- Вы сильно изменились! - ограничилась она замечанием, внезапно успокоившись, как море перед бурей.
Ее спокойствие отрезвляюще подействовало на Бейля. Постепенно вернулся естественный цвет лица, он опустил голову, раскрыл и тут же закрыл рот, сделал беспомощный жест рукой, затем пожал плечами и повернулся кругом.
- Завтра я приду попрощаться перед вашим отъездом, - сказал он только и исчез.
Замерев посреди комнаты, Марианна прислушалась, как гаснет в глубине дома эхо их возбужденных голосов, затем медленно повернулась к Барбе. Сложив руки на животе, та стояла возле печки. Взгляды женщин встретились, и если в глазах Марианны уже блеснули слезы, глаза польки выражали только спокойное удовлетворение.
- Ну что ж! - вздохнула молодая женщина. - Я думаю, что у нас нет выбора, Барба! Нам надо уступить и остаться в обозе. Мы постараемся защитить себя...
- Нет! - сказала Барба.
- Как.., нет? Вы хотите сказать; что мы не будем защищаться?
- Нет.., потому что мы не поедем с ними!
И прежде чем удивленная Марианна смогла потребовать объяснений, она подошла к двери и открыла ее.
- Идите, госпожа, - сказала она. - Нам нельзя терять времени! Наш хозяин уже должен ждать нас в салоне.
- В салоне?
- Да-да, - Барба чуть улыбнулась. - В этом доме есть салон. Надо только знать, что он есть.
Действительно, дом Соломона Левина, хотя он был самый большой и красивый на длинной улочке гетто Смоленска, представлял собой узкое строение с двумя комнатами на каждом этаже. На первом - почерневшая от времени лавка и склад с выходом на кухню, на втором - хлебный амбар, мансарда, где разместились женщины, и комнаты хозяев, тогда как салон был выдвинут над лавкой. Это была темная комната, обтянутая выцветшей зеленой тканью, но безукоризненной чистоты. Главной мебелью являлся покрытый ковром стол с большой книгой в черном переплете и медным канделябром. Несколько деревянных стульев редкой чередой стояли у стен.
Когда Рахиль ввела туда Марианну и Барбу, канделябр горел, а старый Соломон в черной шелковой ермолке, с полосатой шалью на плечах и очками на носу читал в большой книге - это был Талмуд, - с полным набожности вниманием. При появлении женщин он закрыл книгу и стал поглаживать переплет бледной, костлявой, но удивительно красивой рукой. Затем, привстав для поклона, он указал на стулья, снял очки и некоторое время молча смотрел на Марианну.
Она подумала, что у него вид усталого пророка. Длинная борода казалась какой-то дряблой, как и кожа, а из-под ермолки спадали беспорядочные лохмы волос, когда-то, может быть, завивавшихся в локоны. Но в темном взгляде еще читалась сила и воля.
- Женщина, - сказал он наконец, - та, что тебя сопровождает, сказала мне, что ты здесь против желания и в опасности и очень хочешь вернуться домой, только не с солдатами. Это правда?
- Да, это правда.
- Может, я смогу тебе помочь, но мне необходимо знать, кто ты. В это ужасное время лица бывают двойными или фальшивыми, а души тем более, и за невинным взглядом скрывается подлое сердце. Если ты хочешь, чтобы я тебе поверил, ты должна прежде всего довериться мне.., и, женщина, ты вошла сюда в костюме мужчины.
- Какое значение может иметь для вас мое имя? - тихо сказала Марианна. - Мы принадлежим к таким далеким друг от друга мирам. Мое имя вам ничего не скажет.., и вы не сможете узнать, солгала я или нет.
- Скажи все-таки! Почему ты отвечаешь сомнением на дружеское предложение? Эта книга, - добавил он, слегка похлопывая по переплету, говорит: "Гусь ходит, согнув шею, но от его глаз ничто не ускользает".
Мы, евреи, как гуси.., и мы знаем бесконечно больше вещей, чем ты можешь представить. Среди другого мне знакомы многие имена.., даже в твоем мире!
- Ну, ладно! - сказала Марианна. - Я княгиня Сант'Анна и вызвала гнев императора, устроив побег из тюрьмы человека, заменившего мне отца и которого должны были казнить! В свою очередь, предупреждаю вас, что, помогая мне, вы сильно рискуете.
Вместо ответа старик вынул из кармана своего старого лапсердака лист бумаги и протянул его Марианне. С изумлением она узнала один из касающихся ее плакатов.
- Ты видишь, - заключил Соломон, - у меня было средство проверить твою искренность.
- Откуда это у вас? - спросила она дрогнувшим голосом.
- С почтовой станции. Похоже, что курьеры оставили их во всех местечках по дороге к Неману. А я всегда собираю напечатанные бумаги. В них много интересного бывает.
Марианна ничего не ответила. Ей казалось, что она летит в бездонную пропасть. Она никогда не подумала бы, что Наполеон до такой степени хочет поймать ее. Ведь текст-то был другой! О "подруге императора" больше не упоминалось. Просто предлагалось немедленно арестовать княгиню Сант'Анна.., и обещанная сумма была удвоена!
Что-то сломалось в ней. Это ее мир обрушился на нее. Если Наполеон питал к ней такую ненависть, ей не будет больше ни сна, ни отдыха. Его гнев будет всюду преследовать ее, пока не настигнет! Она одна, совершенно безоружная, в центре гигантской империи, где никто не сможет скрыться от императорской злобы. Как молния промелькнула мысль о Париже, об Аделаиде, которая, возможно, уже имеет неприятности с полицией.., о Коррадо! Кто может утверждать, что Наполеон, в яростном желании найти Марианну, не заставит произвести обыск, не конфискует ее добро?