Страница 42 из 43
Еремин положил трубку.
— Товарищ капитан, катер на остров Семи Ветров за Чигориной.
— Есть, товарищ полковник.
Директор комбината бегал по кабинету:
— Такой позор на весь комбинат! Но, может быть, вы ошибаетесь?
— Понимаю вас, — перебил Еремин. — Мне придется напомнить события недавнего прошлого. Два года назад у безымянного острова затонул траулер.
— Это «Герой» наскочил на подводный риф. Людских жертв не было.
— Совершенно верно, — кивнул Еремин. — Глубина была небольшая. Траулер подняли.
— Так при чем же тут Холостов?
— Терпение, товарищи. Через месяц на комбинате затонул морской катер, который шел в район лова с грузом уникальных приборов. Катер затонул на рейде острова Туманов. Попытки найти его ни к чему не привели. А совсем недавно на дно пошел «Палтус». Не слишком ли много? Комбинат списал разного оборудования на сто тысяч рублей по новому курсу.
— Акты технически обоснованы.
— Потому что их составлял Холостов, — усмехнулся Еремин. — И еще: Холостов занимается истреблением каланов.
— При чем тут Холостов? — с раздражением сказал директор комбината и большими узловатыми пальцами обхватил телефонную трубку. — Станция… Квартиру Холостова…
— Положите трубку, — резко сказал Еремин.
Директор комбината сердито обернулся к полковнику, но, понимая, что звонить Холостову явно не следует, неохотно отошел от телефона.
— Капитан… — Еремин выразительно посмотрел на офицера.
— Понял, товарищ полковник.
Капитан вышел. Директор вызвал секретаршу:
— Холостова!
— Он еще не пришел.
— Пошлите рассыльного на квартиру.
— Никуда не надо ходить, товарищ директор. — Еремин поднялся.
— Как же так?.. Надо же выяснить…
Но Еремин уже надел свое старое пальто, протянул директору руку и сказал как ни в чем не бывало:
— Не волнуйтесь, мы все выясним…
В дверях он обернулся. Директор растерянно смотрел ему вслед.
Холостов, кажется, нисколько не удивился.
— Я так и думал, мальчуганы, что вы здесь. Чтобы через десять минут вы убрались отсюда!
— Вы арестованы, — сказал Суровягин.
— Спрячь пушку, юноша, — Холостов насмешливо улыбнулся.
Парыгин заметил, что у Холостова усталое лицо. Он был похож на человека, страдающего тяжелым недугом. Под глазами синие круги. Бескровные губы нервно вздрагивали. Он сел на диван напротив, положил ногу на ногу и закурил трубку.
— Вам нравится здесь у меня? Конечно, не блеск, но — надежнейшее убежище. Я бы охотно взял вас к себе в помощники.
— У вас что — жернова крутятся в обратную сторону? — и Суровягин покрутил пальцем у виска. Холостов рассмеялся.
— О-о! Не беспокойтесь, юноша. Жернова отлично работают!
— Как вы проникаете сюда?
— Я вас вижу в последний раз. Вы меня — тоже. — Он многозначительно поднял палец. — Как видите, у нас нет причин играть в прятки. Вы, конечно, проникли сюда через водопад. Иначе говоря — путем Чака. Будь вы повнимательнее, вы бы обнаружили слева от водопада несколько расщелин. Три или четыре из них никуда не ведут. Обычные расщелины. А одна — это вход в эту пещеру Гак го, мальчуганы. Следопыты вы еще явно неопытные. Впрочем, и я не сразу отыскал это убежище.
— Спасибо, — сказал Парыгин. — Вы значительно облегчили нам обратный путь.
— Гм, — улыбнулся Холостов и взглянул на часы. — Десять минут истекли. Вы не воспользовались моим великодушием. Пеняйте на себя.
Парыгин пожал плечами. Фиглярство было в характере Холостова. Он любил производить впечатление. И сейчас, когда ему незачем было прятать свое истинное лицо, он, кажется, решил потешить свое тщеславие. Но на что он надеется?
— Впрочем, живите. Ведь мы все равно покидаем эти края, продолжал Холостов.
— Кто «мы»? И куда вы собираетесь? В тюрьму?
— Совсем не оригинально, — засмеялся Холостов. — Мне стало тесно здесь. Мы решили пробиться к другим берегам. Мальчуган, снимите ваш костюм. Нам с Чаком надо переплыть Тихий океан.
— Спектакль достаточно острый, — невозмутимо сказал Парыгин. — Я хочу дождаться финала.
— Браво! — блеснул глазами Холостов. — Я всегда говорил, что из вас выйдет толк. Только, боюсь, финал вам не понравится.
— Хватит, Холостов, паясничать, — нахмурился Суровягин. Последний акт вы доиграете в тюрьме.
— Не остроумно, юноша, — Холостов рассмеялся коротким смехом. — Боже мой, как несерьезны люди в жизни! Или слишком серьезны? Вот вы, например, переживаете, волнуетесь, ночь не спите… Ради чего? Взгляните на приборы, аппаратуру, которые окружают вас. Они несут и жизнь и смерть. Мне достаточно разбить вон тот кварцевый колпак, и вы…
— Банальный финал, Холостов, — сказал Парыгин. — Я думал, вы придумаете что-нибудь более оригинальное.
— Угадали, мальчуган!
— Что ж, подождем, — добродушно произнес Парыгин. На губах Холостова появилась жесткая улыбка, но в глазах его мелькнуло что-то вроде недоумения. Суровягин подошел к двери.
— Выходите, — скомандовал он. — Предупреждаю, Холостов: при первой же попытке к бегству буду стрелять.
Но в это время в проеме двери показалась мощная фигура Чака. Холостов рассмеялся. Парыгин остался на месте. Он был бледен. Накал достиг максимума. Сейчас наступит развязка. Зачем он пошел на этот риск?
— Вот вам и долгожданный финал, мальчуган, — сказал Холостов, и в глазах его блеснуло безумное веселье. — Чак, милый Чак! Ты все-таки пришел.
Голова робота медленно вращалась. Наконец кварцевые объективы замерли на Парыгине.
— Чак, я тебе приказываю! — топнул ногой Холостов и бросил яростный взгляд на Парыгина.
— Чак сл-лушает, кап-питан.
Парыгин шумно выдохнул.
— Чак — это враг, — сказал он, показывая на Холостова.
Робот молниеносно выбросил членистые манипуляторы, обвил ими Холостова, как щупальцами, и приподнял.
— Отпусти его, Чак! Вот так. Сидите, Холостов.
Парыгин вытер пот со лба и нервно рассмеялся. Закурив, долго разглядывал Холостова. Тот сидел, откинувшись на спинку кресла. Лицо у него пожелтело. На высоком выпуклом лбу проступили морщины. Тонкий рот плотно стиснут. В рисунке губ затаилось что-то злое.
— Ради бога, коньяку! — прошептал он. — Там, в шкафу…
Суровягин по знаку Парыгина принес бутылку. Дрожащей рукой Холостов взял граненый стакан и залпом выпил. Постепенно его лицо порозовело.
— Вы не ожидали такого финала, Холостов? — спросил Парыгин.
Холостов молчал.
— Хорошая постановка, правда? Моя режиссура.
— Как вам удалось?
— Очень просто. Я переставил «капитанские пуговицы».
— Какой я кретин! — простонал Холостов. — Какой кретин!
— Я тоже думаю, что вы настоящий кретин. Разве нормальный человек будет использовать такую умную машину, как Чак, для охоты за каланами? Похищать каланов! Это же мелко, Холостов. У вас даже размаха не хватило. А еще суперменом себя называете. Впрочем, что кретин, что супермен — один черт.
— Я просто недооценил ваши силы, — с горечью сказал Холостов.
— Нет, не мои силы, Холостов, — задумчиво проговорил Парыгин. — Вы когда-то переоценили свои силы и недооценили силы жизни. Пошли против течения и, как видите, потерпели крах… Истина старая, но от этого она не перестает быть истиной. Не так ли?
Дом Холостова стоял на окраине поселка. Фундаментом из крупных камней он глубоко уходил в воду. Веранда была пристроена к передней стене дома и являлась как бы обширным балконом с двумя дверями — из кабинета и спальни. Металлическая лестница спускалась к морю. Справа от нее висели тали для подъема яхты.
Соседи сказали, что Холостов ушел в море недавно, часа полтора назад. Но куда он направил свой путь? Успеют ли пограничники перехватить его, прежде чем он уйдет в чужие воды?
В море выходили рыболовные суда. Ливень кончился. Еремин заглянул в спальню Холостова. Разобранная постель. Разбросанные тряпки. На полу валялась улыбающаяся фотография яркой блондинки. Рядом бумажка. Еремин поднял ее. В телеграмме было всего несколько слов: