Страница 16 из 48
Их план был прост, как три копейки. Лука с Русланом должны были быть без оружия - Саша выторговал себе право это проверить. При этом "синий" на аналогичном праве настаивать не стал. Это Сашу ни удивило, ни насторожило, ведь Лука фактически держал его жену и сына в заложниках и, видимо, полагал, что этого вполне достаточно, чтобы заставить Белого стать сговорчивей и воздержаться от каких-либо резких действий.
На этом предположении и решил сыграть Белый. План был таков - завалить Руслана и обоих охранников, захватить безоружного Луку и заставить его снять оцепление с Лыковской больницы. Белов взглянул на часы - пять минут седьмого.
- Ну, с богом... - выдохнул он.
- Он не продаст, - согласился Фил.
Они с Пчелой переглянулись и двинулись навстречу "синим".
- Что, жим-жим? - вполголоса спросил Фил.
- Да нет, нормально... - прошептал бледными губами Пчела.
Подошли к ворам. Лука, укрываясь от ветра, раскуривал свою изящную трубку. Остальные трое молчали, мрачно разглядывая Пчелу и Фила.
- Извините, но такая была постанова, - пожал плечами Пчела, шагнув к Луке.
Тот криво усмехнулся и демонстративно покорно заложил руки за спину.
Пчела проворно обшарил вора, а Фил обыскал кавказца.
Удовлетворенно кивнув, Пчела заглянул в лимузин Луки. Убедившись, что там - никого, он взмахнул рукой Саше.
Низко опустив голову, как бык на матадора, Белый решительно двинулся вперед. Вдруг телефон в его правой руке ожил:
- Саша! Алло, Саша!! - хрипел он голосом Космоса.
Белов на ходу поднес трубку к уху.
- Да.
- Саша!!! Они снимаются, они уезжают, слышишь меня?!! Берегись там! почти кричал Кос.
- Понял, - Белый побледнел.
Он и впрямь понял: раз воры отпускают Олю с сыном, значит, их захват нужен был только для того, чтобы вытащить Белова на встречу... А это означало, что Лука действительно собрался его замочить - прямо здесь и сейчас!
Он поднял трубку - так, чтобы ее было видно ворам, - и выкрикнул: Это мобила!
Не сбавляя темпа, он медленно опустил руку с мобильником в карман. Пальцы его разжались и нащупали прохладную сталь "Магнума".
До Луки оставалось не больше десятка шагов. Нагло ухмыляясь, вор вразвалочку шагал навстречу и попыхивал своей трубочкой. Рука Белого стиснула рукоятку пистолета, а указательный палец лег на спусковой крючок.
А в это мгновение в полутора километрах от него, на плоской крыше обычного жилого дома в Крылатском, палец Стрелка уже плавно тянул спусковой крючок новейшей снайперской винтовки.
"Пора!" - решил Саша и осторожно потащил из кармана руку с "Магнумом"...
И в тот же миг - трах!!! В каких-то пяти шагах от него голова Луки с омерзительным треском разлетелась мелкими брызгами. И тут же вторая пуля разворотила спину Руслана.
Тело кавказца еще не успело упасть, как Пчела, Фил и охранники воров выхватили оружие. Фил с Пчелой оказались проворней. Их выстрелы слились в один, и на квадратные бетонные плиты легли еще два трупа.
Ничего не понимающий Саша обвел взглядом освещенные заходящим солнцем безлюдные просторы Крылатского. Кто? Откуда? Каким образом?
К нему бежали Пчела и Фил. Саша повернулся к ним, растерянно покачал головой и развел руками.
- Уходим! Саня, в машину! - на бегу прокричали они.
Белый бросил последний взгляд на труп Луки и вдруг подумал: если б он был всемогущим Богом, он, наверное, оживил бы его сейчас. Только для того, чтобы убить снова. Но уже - самому.
- Саня, твою мать! - раздался бешеный крик Пчелы.
Белов сделал шаг назад, под его ногой что-то хрустнуло. Он опустил голову - это была изящная трубка Луки, из нее все еще поднимался легкий сизый дымок.
XVII
Катя была у сестры уже почти сутки. За это время ей пришлось дважды вызывать неотложку - у Тани крепко прихватывало сердце. Врачи "скорой" предлагали госпитализацию, особенно настойчив был второй - долговязый суетливый парень, чем-то похожий на Космоса. Но Татьяна Николаевна ни о какой больнице и слушать не желала. Она до сих пор ничего не знала о сыне и каждую минуту ждала от него звонка. И не пропускала ни одного выпуска новостей по телевизору: а вдруг скажут что-нибудь новое про Сашу?
Несмотря на все старания Кати хоть как-то приободрить сестру, Татьяна Николаевна часто начинала плакать - тихо и горестно. Жалко ее было неимоверно. Катя пыталась ее разговорить, отвлечь от мрачных мыслей, но всякий раз сестра переводила разговор на сына. Вспоминала его детские шалости, болезни, успехи и неудачи. Достала старые Сашины фотографии и подолгу рассказывала - где и когда они были сделаны.
Катя тоже, разумеется, переживала за племянника, но - по-своему. Уже к обеду она уничтожила у сестры львиную долю ее запасов провизии, включая целое блюдо тех самых пирожков с морковкой. А ближе к вечеру Катя решила сбегать по магазинам - закупить кое-что из продуктов, а заодно и запастись в аптеке новыми лекарствами для сестры. Благо, она, кажется, задремала.
Одевшись, она тихонько заглянула в комнату к Татьяне Николаевне. Та, словно почувствовав что-то, проснулась, приподняла голову и встревоженно спросила:
- Кать, ты куда?
- Я в магазин, Танюша. Спи...
Татьяна Николаевна, прищурясь, взглянула на часы.
- Нет, Кать, дай мне пульт - сейчас будут шестичасовые новости... она вымученно улыбнулась сестре. - А ты иди, иди, Катюш, я в порядке...
Катя кивнула и вышла из квартиры. Душа у нее была не на месте, поэтому в магазинах она металась между прилавками с такой скоростью, будто опаздывала на поезд. Минут через сорок она, нагруженная сумками, открыла дверь.
В квартире было подозрительно тихо. Катя опустила сумки на пол и позвала:
- Танюш!
Тишина.
Не сняв плаща, Катя на ватных ногах прошла в комнату сестры. Таня неподвижно лежала на боку, лицом к погашенному экрану телевизора. Ее левая рука неловко свесилась с дивана, рядом лежал телевизионный пульт.
- Таня! - вскрикнула Катя и в ту же секунду с ужасом и отчаяньем поняла, что сестра ей уже не ответит.
Она бессильно опустилась на пол рядом с диваном и взяла в руки еще теплую Танину ладонь.
Жгучая боль потери удавкой перехватила горло, и Катя глухо, навзрыд заплакала.