Страница 47 из 51
На кладбище один за другим въехали четыре лимузина-катафалка. Их окружили родственники и друзья. Дюжие парни с траурными повязками принялись выгружать гробы. Мать Тамары, не выдержав, зарыдала в голос. Гроб Космоса качнулся в руках парней, насупленный Юрий Ростиславович непроизвольно дернулся к нему и строго попросил:
- Осторожнее с сыном...
Рядом с ним - рука об руку - стояла некрасивая, заплаканная Люда.
- Он мне предложение сделал... - комкая в руках мокрый платок, вдруг призналась она.
Юрий Ростиславович, словно не понимая, о чем речь, внимательно на нее взглянул, а потом, шумно вздохнув, обнял и порывисто прижал к груди.
У гроба Пчелы дрожащим шепотком причитала его мама:
- Что ж теперь делать-то? Я Витеньке носочки связала, а он их так ни разу и не одел...
- Ну-ну, мать, успокойся... - похлопывал ее по плечу осунувшийся отец. - Что ж теперь... Бог дал, Бог взял...
От гроба к гробу ходили затянутые в черное тетка Саши Екатерина Николаевна и бабушка Оли.
Вскоре у кладбища остановилась машина Шмидта. К нему тут же подошел человек с черно-красной траурной повязкой.
- Шмидт, где Саша? Народ волнуется, надо панихиду начинать...
- Сейчас, - кивнул Шмидт. - Через десять минут будет.
В синем микроавтобусе неподалеку от дома Белова скучали трое тележурналистов. Им было поручено сделать репортаж о похоронах, но они решили сопроводить Белова от самого дома - так, на всякий случай. В ожидании отъезда депутата Госдумы на похороны друзей они завтракали на свежем воздухе прихваченными из дому бутербродами.
Едва ворота Беловского дома распахнулись, телевизионщики тут же юркнули в свою машину. Торопливо дожевывая колбасу, старший невнятно скомандовал оператору:
- Возьми пошире, чтоб вместе с поселком... Мимо них проехали четыре машины, в первой - древнем коричневом "линкольне" - на секунду мелькнуло лицо Белова.
- Давай за ними, - приказал водителю старший. - Только не близко, не надо злить охрану...
Вереница машин выбралась на шоссе, и там телевизионщиков, конечно, вскоре засекли. Перед поворотом от кавалькады отделился джип охраны и, отстав, перегородил дорогу синему микроавтобусу.
- Вот теперь, кажется, доигрались... - испуганно переглянулись журналисты.
Из джипа вылез угрюмый бугай и неторопливо направился к телевизионщикам. Его вид был настолько внушителен, что репортеры дружно подняли руки. Бугай строго посмотрел на них через лобовое стекло и, не сказав ни слова, повернулся и забрался в машину. Джип мощно рванул с места, устремляясь вслед за своими.
Журналисты снова переглянулись, на сей раз с явным облегчением. Старший, испугавшийся больше всех, с глуповатым видом заржал:
- Гы-гы-гы... Чего это он - струхнул?..
Ему было невдомек, что пока он трясся перед угрюмым бугаем из охраны депутата, в ста метрах впереди, за поворотом шоссе, Белов с женой и сыном пересели в "мерседес" сопровождения. В старом "линкольне" остался только водитель, закованный в бронежилет и спецкостюм.
Отсмеявшись, решили снова двинуться вперед, но держаться на сей раз подальше.
Едва микроавтобус выехал за поворот, как их стремительно обогнал белый джип с мигалками на крыше. Он рванулся вдогонку за кавалькадой Белова, из его громкоговорителей громыхал категоричный приказ:
- Прижаться к обочине! Принять всем вправо!.. Повторяю. Всем принять вправо и прижаться к обочине!..
Телевизионщики насторожились.
- Снимем на свой страх и риск, - кивнул старший. - Поднажми!..
Водитель прибавил газу, а оператор приник к видоискателю камеры.
Белый джип обогнал караван и, подрезав их, остановился на мосту. Из задней двери машины выскочил человек в маске с гранатометом в руках. Он резко вскинул оружие к плечу, прицелился и нажал на курок. Гранатомет басовито и глухо плюнул пламенем - и в ту же секунду "линкольн", едва въехавший на мост, подбросило мощным взрывом. Еще мгновение - и объятый пламенем автомобиль, протаранив перила моста, рухнул в реку.
Панихида подходила к концу, когда к сгрудившимся возле гробов людям выскочил очумелый, потерянный Никитин.
- Господа! Господа! - пронзительно выкрикнул он высоким, дрожащим голосом.
Дьякон оборвал службу, десятки лиц разом обернулись на этот тревожный крик. И в наступившей тишине отчетливо и страшно прозвучал срывающийся голос Никитина:
- Друзья, только что сообщили - на въезде в Москву убит Александр Белов!..
Все ахнули. Екатерина Николаевна, запрокинув голову, грузно осела на руки подхватившему ее Антону. Бабушка Оли схватилась за сердце, растерянно выкрикивая:
- Что?!.. Оля!.. Господи, Оля!!..
Юрий Ростиславович закрыл лицо кепкой и затрясся в рыданиях.
Все моментально пришло в движение. Люди беспорядочно сновали, не зная, что делать. Кто-то торопился от греха подальше уехать, многие принялись звонить по мобильникам, крепкие ребята с повязками группировались вокруг бригадиров.
Только родные погибших остались возле своих гробов.
И еще один человек не двинулся с места. Шмидт, глядя прямо перед собой остановившимся взглядом оцепенело бормотал:
- Саша, я тебя не предавал. Видит Бог, это не я...
XLIX
По пустым коридорам заброшенного шлюза раздавались быстрые, энергичные шаги. Володя Каверин, широко размахивая своей черной рукой и напевая себе под нос нечто бравурное, спускался по лестнице вниз. Теперь уже можно было не таиться, кошмар его жизни - Саша Белый - навсегда остался в прошлом, и Володю переполняла неконтролируемая, прямо-таки щенячья радость.
Еще не дойдя до потайной двери под лестницей, он крикнул в полный голос:
- Эй! Жив, курилка?!..
Ему никто не ответил. Не переставая улыбаться, Каверин открыл замок и вошел в убежище Макса. Первое, что ему бросилось в глаза, - это истерзанная боксерская груша. Володя удивленно присвистнул и повернулся к неподвижно лежавшему на койке Максу.
- Эй, орел! - усмехнулся он. - Ты ее грыз, что ли?
И снова Макс ничего не ответил. Шагнув к нему, Каверин потянул его за плечо. Макс нехотя повернулся и поднял на своего нового хозяина мутный, диковатый взгляд. Володе стало не по себе. Он убрал руку - Макс тут же снова уткнулся в стену.