Страница 11 из 43
Вскоре стало заметно, что Муха не только на полголовы выше, но и лучше действует ногами. Зато Саша был подвижней и быстрей. От большинства мощных ударов противника ему удавалось уходить. Муха вынужден был много двигаться, а ведь ему не приходилось, как Белову, едва ли не каждый день носиться с собакой по горам.
В какой-то момент бойцы сошлись в клинче, Саша попытался применить удушающий захват, но Мухе удалось вывернуться. В руке Белова осталась лопнувшая в замке золотая цепь соперника. Он швырнул ее Мухе, тот поймал ее на лету и намотал на кулак.
Постепенно оба стали выдыхаться. Схватка все меньше напоминала не лишенный изящества бой профессионалов и все больше походила на безобразную драку пьяных мужиков у пивного ларька. Сил на эффектные выпады и элегантные уходы уже не осталось. Все чаще они просто-напросто самым вульгарным образом дубасили друг друга - без всякой мысли, куда придется, позабыв о защите, из последних сил... И повинуясь одному лишь чувству - слепой ненависти.
И все же Белов оказался выносливей. Он завалил Муху на землю и провел-таки свой коронный удушающий захват. Шея противника оказалась в тисках его железных рук. Муха захрипел, завертелся ужом, стараясь освободиться, но Саша прихватил его капитально. Дело оставалось за малым добить обездвиженного врага.
И тут Муха - может быть от отчаянья? - нашел выход. На его кулаке была намотана толстенная и прочная золотая цепь - она-то и пришла ему на выручку. Одним ловким движением он накинул цепь на горло Белову и что было сил дернул за ее концы!
В ту же секунду Саше пришлось отпустить шею соперника и схватиться за свою.
Ситуация перевернулась на сто восемьдесят градусов - теперь уже Белов беспомощно хрипел, уткнувшись носом в вытоптанную траву. Цепочка глубоко врезалась в горло - невозможно было ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Саша начал задыхаться. Видя его отчаянное положение, Пчела рванулся ему на помощь, но его перехватил Фил.
А Муха все тянул и тянул за концы проклятой цепочки. Его судорожное сопение слышалось над самым ухом. И тогда Белов не глядя, ориентируясь только на это мерзкое сопение, изо всей мочи с разворота врезал назад локтем!
Рука вниз от локтя мгновенно отнялась, и тотчас же ослабло натяжение цепочки. Саша понял - попал!!
Он тут же скинул оглушенного Муху со своей спины и оседлал его. Не помня себя от ярости, Белов принялся оставшейся правой вколачивать его ненавистную морду в глину.
- На! На! На! На!!! - истошно вопил он при каждом ударе.
Наконец он выдохся и, тяжело дыша, сполз с поверженного врага.
Саша взял его за волосы и приподнял безвольное окровавленное тело.
Все! Муха отключился. Бой был закончен. Белов нашел силы, чтобы ногой столкнуть неподвижное тело вниз, к воде, и с трудом поднялся. Пошатываясь, он побрел навстречу бегущим к нему друзьям.
Первым летел Фил, он проскочил мимо Саши и бросился наперерез бегущим к Мухе люберецким. Кто-то из них повернул к Белову, но у них на пути встал Фил. Широко раскинув руки, он загородил друга и закричал:
- Хорош, пацаны, хорош! Все по чесноку, хватит!..
Сашу подхватил Пчела, а Космос на всякий пожарный все-таки вытащил свой "тэтэшник" и, поводя им из стороны в сторону, тоже грозно заорал:
- Пацаны, всем стоять! Все по-честному!..
А Белов, уже у самого "Линкольна", все еще находясь в пылу драки, обернулся и крикнул поднимающим Муху люберецким:
- Эй!.. В следующий раз встречу - буду убивать на хрен!
Фил впихнул его в машину, Космос прыгнул за руль - и машина рванула с места в карьер.
XI
Уже начало темнеть, когда "Линкольн" неторопливо подкатил к беседке. Разом распахнулись все двери, и из машины высыпали радостно галдящие друзья. Белов, несмотря на заплывший глаз и разбитую бровь, выглядел именинником.
- Слышь, Сань, он тебя цепурой душит, а я чувствую - седею, блин! балагурил Космос. - Глянь-ка - может, в натуре седина появилась?..
- А я стою и думаю: так, гроб - тыща, оркестр - еще пятьсот... подхватил Пчела.
Все грянули беззаботным хохотом, а Фил дружески шлепнул Пчелу по затылку.
- Ну ты, бухгалтер...
Пчела отмахнулся, они принялись возиться, а Космос тем временем открыл багажник и вытащил из бездонного чрева "Линкольна" увесистый, весело позвякивающий баул.
- Ну что, Сань, - пивка для рывка, а?.. Белов не ответил.
- А то, может... - Космос повернулся к другу и осекся.
Сашино лицо окаменело, от радостной улыбки не осталось и следа. Он, как завороженный, смотрел в одну точку. Космос обернулся в ту же сторону и от досады чуть не выматерился.
У входа в беседку стояла невесть откуда появившаяся... Ленка Елисеева! Она так же неотрывно смотрела на Сашу. Просто стояла и смотрела - виновато и испуганно.
- Я не понял, а ты что здесь делаешь? - Космос решительно направился к девушке. - Ты-то что здесь делаешь, я спрашиваю?! Ну-ка давай, давай отсюда!..
Лена не двигалась с места, она даже не взглянула на говорившего. Он подошел к ней вплотную и зло повторил:
- Что, неясно сказано?! Иди отсюда!..
- Космос, остынь! - окликнул его Саша. Друг обернулся и недоуменно дожал плечами:
- Нет, Сань, я что-то тебя не пойму! Может, ты еще и женишься на ней?..
Белов молчал, и недовольный Космос, еще раз демонстративно пожав плечами, отошел в сторонку - к настороженно притихшим Пчеле и Филу.
- Пойдем, - коротко бросил, наконец, Саша девушке и, не оборачиваясь, зашагал к рощице по соседству.
Лена догнала его уже среди деревьев. Поравнявшись с ним, она тихо спросила:
- Саш, это Муха, да? - Лена попыталась коснуться его разбитой брови.
- Цокотуха... - отвернув от ее руки голову, мрачно буркнул Белов.
- Саш... - Что?
- Саш, понимаешь, два года - это, правда, слишком долго... срывающимся от неловкости голосом бормотала Лена. - Я не виновата...
- Да? А кто виноват? Папа Римский?.. Кто?.. - Белов развернулся к девушке и заглянул ей в лицо. - Скажи - может, я пойму...
Она стояла перед ним, опустив глаза, потерянная и жалкая, и молчала. Сегодня на ее лице не было ни грамма косметики, гладкие волосы были собраны в простой хвостик. Именно такой, а вовсе не размалеванной фифой, вспоминал ее Саша в армии. И именно такой, прежней Лене Белову вдруг захотелось объяснить - какую боль она ему причинила.