Роза Черного Меча

Прислонившись к стене и забыв о посохе, он вновь и вновь перебирал в памяти каждый упоительный миг их свидания. Даже запахи конюшни лошадей, соломы, дерюжных мешков вспомнились ему, смешавшись в воображении с легким ароматом, который источала только она. Его Роза. Его женщина. Но мог ли он считать ее действительно своей? Он не захотел пойти сегодня вечером в парадную залу именно потому, что не знал ответа. Это так трудно вынести: видеть, как она сидит столь далеко, видеть, как Гилберт, этот змей, увивается за ней и удостаивается улыбок, которые должны предназначаться только ему одному, Эрику. Еще больше он боялся почувствовать на себе ее взгляд и прочесть в ее глазах, что нужен ей только для телесных услад.

Ах, черт побери, что я за глупец! - пробормотал он в ярости.

Эрик вскочил и начал расхаживать из конца в конец конюшни снедаемый гневом и подавленный страхом. Как могла слабая, неискушенная девушка довести его до такого смятения? - удивлялся он, щурясь на темнеющий двор. Он всегда глумился над бедными дурачками, у которых мозги помещались в штанах. Женщина создана, чтобы служить мужчине. Она плоть от плоти его, она сотворена из ребра Адама. А теперь женщина околдовала его настолько, что желание обладать ею почти затмевало жажду отомстить за себя.

Внезапный взрыв смеха прервал его мрачные размышления, и он прислушался. Со двора донеслись звуки глухих ударов, за которыми последовало бормотание, а потом крик боли. Снова раздался смех, затем послышался голос одного из оруженосцев:

- Ты - бастард, вот ты кто. И к тому же коротышка - Еще звук удара и стон. - Советую помнить свое место, оруженосец Клив.

После нового взрыва злорадного хохота небольшая группа парней выбежала из темноты за амбаром и направилась в парадную залу.

Эрик стоял неподвижно, как столб, у окна конюшни. Значит, щеночку Розалинды солоно приходится, размышлял он. Так ему и надо. Но все же это оскорбление. Бастард неприятно поразило слух.

А что тут такого, если мальчишка - бастард? - говорил он себе. Придется юнцу окрепнуть духом и телом, если он хочет подняться выше своего нынешнего положения. Если же дрогнет, ослабеет под насмешками - превратится в трусливого, ничтожного олуха. Как он понесет свой крест - только его забота.

Все же, увидев, как ковыляет по темному двору бывший попутчик, Эрик нахмурил брови. Он был когда-то в таком же положении - чужака, незаконного сына ничем не примечательного рыцаря. Если бы он не превосходил других оруженосцев силой и ростом, то пострадал бы от них еще сильнее. Но он смог за себя постоять, и в конце концов им пришлось отступить. Однако у Клива не было такого преимущества. Когда бедняга, скорчившись и прихрамывая, проследовал мимо конюшни. Эрик вновь обругал себя за нелепые причуды собственной натуры.

- Поди сюда. - Отрывистая команда неожиданно прозвучала из темного дверного проема. Клив шарахнулся и съежился, испугавшись внезапного окрика и ожидая нового нападения.

- Ты! - Он задохнулся от удивления, потом прижал руку к боку. Затем медленно выпрямился во весь рост. - Так это ты стоишь за всем этим! - Он напоминал щенка, загнанного в угол.

- Если бы я хотел намять тебе бока, малыш, я бы не стал натравливать на тебя этих остолопов.

Последовало короткое молчание.

- Тогда чего же тебе надо? - вызывающе спросил юноша.

Эрик фыркнул. Он сам не знал, что ответить.

- Если хочешь остаться оруженосцем, надо уметь постоять за себя в драке.

- Я же был один! - запальчиво защищался Клив. - А их четверо, а то и больше.

- Тем более, - пожал плечами Эрик. - Учись драться, или тебя заставят ползать.

- Никто не увидит меня на коленях.

- Это ты сейчас такой смелый.

- Я сам о себе позабочусь, - выпалил Клив, бросив недобрый взгляд на внушительную фигуру собеседника. - Эго не твое дело.

- Я могу тебя научить некоторым приемам.

В молчании, которое за этим последовало, Эрик почти слышал мысли, которые мелькали в голове удивленного Клива.

- Мне не нужны приемы, - огрызнулся он. Эрик молча ждал, и тон юноши изменился. - Почему ты мне это предлагаешь?

Эрик улыбнулся в темноте:

- Скажем, я сторонник честной борьбы и могу помочь тебе уравнять шансы.

- Но почему?

В этот редкий для него момент слабости Эрик ответил честнее, чем намеревался:

- Мы не такие уж разные. Клив, как кажется на вид. И я не люблю трусов, которые нападают на слабых.

- Как будто ты не делал того же самого! Разбойники всегда нападают на тех, кто слабее их. - Но даже эти колкие слова не могли скрыть любопытство Клива.

- Есть способы одолеть более сильного противника, - сказал Эрик, словно не слыша обвинений. - Можно использовать против него его собственную силу. Неважно, бьешься ты на мечах, кинжалах или врукопашную, это все равно. Впрочем, если тебе неинтересно... - Он пожал плечами и отвернулся.

- Подожди...

Эрик повернул голову и наблюдал, как Клив подходит ближе

- Ну и какую же плату ты потребуешь? - спросил юноша, все еще ожидая подвоха.

- Никакой, - спокойно ответил Эрик. - Я не делаю таких вещей за плату.

- Ха! Такие, как ты, не делают ничего без выгоды для себя.

Эрик еще раз улыбнулся, услышав в вызывающих словах юноши отражение собственной подозрительной натуры.

- Я не думал об этом, как о плате, но ты, может, и прав. В обмен на обучение - как побеждать в любой драке - я хочу вот чего: попробуй сдержать свою слепую ненависть ко мне и перейди, скажем так, к более осмысленному поведению.

- Осмысленному поведению! - возмутился Клив. Но потом остановился и сделал глубокий и, очевидно, болезненный вдох. - Ну что ж, я согласен. Но это не отменяет наше прежнее соглашение. Ты не будешь домогаться встреч с миледи Розалиндой. А после турнира ты уйдешь.

- Прежний уговор остается в силе.

- Тогда начнем, - ответил юноша, устремляясь в конюшню.

- А гы в состоянии? -Эрик посмотрел на избитого мальчика, когда они встали на свету.

Ответ был не нужен. Кливу сильно досталось, и с ним сейчас любому было бы еще легче справиться, чем обычно. Но ведь те, кто издевается над беспомощным, никогда не дают ему времени собраться с силами. Приняв боевую стойку напротив Клива, Эрик намеренно делал вид, что не замечает его расквашенного носа и опухшего глаза.