Страница 72 из 120
Окопав дерево со всех сторон, он отложил лопату и оперся спиной о ствол. Однако, увидев Розалинду, тут же выпрямился.
- С добрым утром. Роза, - поздоровался он. Тон приветствия был слишком фамильярным для слуги при разговоре с госпожой. Но Розалинда понимала, что протестовать бесполезно. Он и не подумает менять свои повадки. Очевидно, ему правилось дразнить ее таким способом. Поэтому она ограничилась небрежной улыбкой и прошествовала к грядке многолетних трав, которые она отбирала и пересаживала.
- Хороню спала? - не унимался он. - Да, кстати, ты случайно меня во сне не видела?
- Совсем это было бы некстати, - огрызнулась она, но кровь прилила к щекам Розалинды, когда она подумала, как он близок к истине.
- А мне снилась ты, - сообщил он, когда она бочком проходила мимо него по расчищенной дорожке. - Мне снилось, что ты рядом со мной... подо мной...
- О-о! До чего же ты гнусен, - зашипела она в ужасе, почувствовав, каким жарким пламенем вспыхивает у нее внутри притаившаяся там искорка. - Ты накличешь беду такими недостойными речами!
- А что туг недостойного, если муж желает, чтобы его жена находилась с ним в постели? - возразил он. - И, Роза, можешь не сомневаться, я действительно хочу, чтобы ты находилась в моей постом.
- В твоей постели! В твоей постели? Да у тебя даже тюфяка нет! Куча сена! Много себе позволяешь...
- Да, верно, - перебил он ее, и глаза у него потемнели. - Моя постель действительно очень убога. Это вообще не постель, по правде говоря. И... да, я позволяю себе много - я хочу владеть тем, что мое по праву. По-твоему, я навлекаю на нас беду, говора правду. Вот в этом как раз и состоит наше отличие, милая женушка. Я много себе позволяю - я готов рискнуть многим ради правды, а ты от этой правды убегаешь. Тебя просто коробит от правды!
С этими словами он схватил ее за руку и подтащил под купол свисающих ветвей ивы - здесь они были скрыты от посторонних взглядов. А потом привлек ее к себе почти вплотную.
Розалинда была уверена, что он собирается ее поцеловать. Он держал ее крепко, серые глаза сверкали опасным огнем, а губы оказались угрожающе близко. Она ждала его поцелуя, и каждый удар сердца гулом отзывался в ушах.
Но приняла она совсем не такой поцелуй, какого ожидала. Его губы сначала коснулись ее лба, затем эта ласка повторилась, а потом он прижался виском к ее виску.
- Милая Роза, - шепнул он ей на ухо. - Мое колючая упрямая Роза.
Поддавшись непонятной тревоге, Розалинда безотчетно потянулась к нему, прильнула всем телом... Что-то мучило ее, когда он был рядом. Что-то... как голод. Как необходимость дышать. Рассудок твердил: эта пища отравлена. Вдохнуть этот воздух - значит погибнуть. И, невзирая на все, она хотела его - и не имело значения, чем потом придется расплачиваться. В прежней размеренной жизни ничто не подготовило ее к подобному урагану новых и запретных чувств. Да и не могло подготовить.
Она вдохнула запах пота и земли, которым, казалось, пропитана его одежда, и, сама того не сознавая, прижалась к нему еще теснее, стремясь ощутить на своих губах вкус его поцелуя. Однако он снова удивил ее. Он наклонился, но губы их не встретились. Он тихо проговорил:
- Ты моя, и скоро весь свет узнает об этом.
- Нет! - Розалинда невольно подалась назад.
- Да, - возразил он, не давая ей возможности отстраниться. - Слишком долго я позволял тебе тянуть время. Пора поговорить с твоим отцом.
При этом возвращении к разговору, которого Розалинда надеялась избежать, она мигом очнулась от головокружительного дурмана и попыталась высвободиться из стальных объятий, но это ей не удалось. В его упорном взгляде она прочла такую решимость и бестрепетную готовность, что у нее дух занялся.
- Он убьет тебя! Это слишком рано!
- Тебя послушать, так всегда будет слишком рано, - хмуро бросил он. Ты будешь откладывать и откладывать, пока не пройдет наш срок - год и один день.
- Нет. Нет, это не так. А просто... просто...
Розалинда безуспешно пыталась подобрать слова для ответа... пусть даже и не совсем честного ответа. Конечно, она всей душой мечтала сбросить с себя путы этого срока - "год и день", которыми связал ее ритуал весеннего обручения. Но все-таки больше всего ее пугала мысль о том, в какую ярость придет отец. Стоило только вспомнить ужас недавней порки, чтобы понять: лорд Стенвуд не помилует того, кто обесчестил его дочь. Может быть. Черный Меч и готов рискнуть, но она не готова.
- Он тебя убьет, - прошептала она, глядя ему прямо в глаза. - Я знаю, ты мне не веришь, но это правда.
Руки у него напряглись еще сильнее, но в глазах что-то мелькнуло.
- Твоя забота согревает душу, ласточка. Но я хочу попытать счастья. Ярмо рабства слишком тяжело давит мне на плечи.
- Но не все же так плохо, - настаивала она, не оставляя надежды убедить его. - Разве это не так? Работа тяжелая, но еды у тебя вдоволь, и есть спокойное место для ночлега. Здесь с тобой хорошо обращаются...
- Ты так и не поняла. Мужчине требуется не только полный живот и теплый угол для сна. Мне нужна свобода - свобода уйти или остаться. И еще - моя женщина.
На этот раз он прижал ее к себе так крепко, чтобы она в полной мере ощутила жар и твердость его тела, и хотя все существо Розалинды рвалось к нему, рассудок вынуждал ее отстраниться.
- Ты безумец! Ты хочешь слишком многого!
- Я хочу лишь того, чего хочет каждый мужчина. И не успокоюсь, пока не получу это. Не надо медлить, женушка. Пора мне побеседовать с твоим отцом.
- Нет! - тоненько воскликнула Розалинда, когда он двинулся, чтобы выйти из-под защитного купола ветвей. - Подожди!
- Бессмысленно ждать еще чего-то.
- Неделю! Всего лишь одну неделю! - в отчаянии взмолилась она. Он остановился и пронзительно взглянул ей в глаза:
- Ждать? Зачем ждать?
- Затем... - она запнулась. - Просто затем. Он стоял перед ней, и в свете, просачивающемся сквозь листву, его волосы отливали золотом, и особенно бросалось в глаза, как загорело его лицо за дни работы в саду. Он был живым и не правдоподобно совершенным воплощением мужественности. Голос самой природы звал ее к нему, и казалось чудом, что это влечение, по-видимому, обоюдно. И тут же Розалинде пришла в голову заманчивая мысль, которая и подсказала ей опрометчивые слова: