Страница 101 из 120
Юношу продолжало тревожить благополучие хозяйки, но открытия последних минут заставили его взглянуть на вещи по-иному. Леди Розалинда должна выйти замуж тут уж никуда не денешься. Ей не позволят выйти за кого попало. И она больше не девственница.
Но ее все еще влечет к человеку, которого она считает преступником, и он тоже страстно ее желает. Клив слегка покачал головой, ошеломленный тем, как неожиданно вырос Эрик в его глазах. Все теперь представлялось в другом свете.
- Я могу рассчитывать на твое молчание, мальчик?
Клив молча кивнул, его серьезный взгляд встретился с потемневшими глазами Эрика.
- Да, я буду молчать, пока от этого не может пострадать никто из Стенвуда.
24.
Розалинда ничего не могла с собой поделать. Вечером, во время ужина, она украдкой наблюдала за Эриком и уже не сомневалась" что он намеренно избегает ее взгляда. Явившись довольно поздно, он быстро и с аппетитом поел, а затем ушел, не дожидаясь начала вечерних представлений. Теперь она намеревалась, не привлекая к себе особого внимания, удалиться из залы и разыскать его, хотя и сознавала, какая это глупость с ее стороны. Розалинда медленно обходила заполненную людьми залу и уже собиралась выскользнуть через дверь для слуг, но вдруг почувствовала, что кто-то потянул ее за рукав.
- А. Маргарет. - Розалинда увидела нерешительное личико младшей сестры сэра Эдольфа. - Тебе что-нибудь нужно?
Белокурая девочка посмотрела на нее с серьезным видом и тяжело вздохнула.
- Пожалуйста, не сочтите меня неблагодарной, - заговорила она, старательно подражая интонациям взрослой женщины, - только, по-моему, мне лучше бы уехать домой.
Сердце Розалинды мгновенно потянулось к девочке, которую в столь юном возрасте втолкнули в жестокий мир брачных и политических игр. Если тут приходилось несладко и взрослой женщине, то насколько же тяжелее вынести все это такой малышке? Дочь любого лорда - будь она взрослой женщиной или ребенком - всегда оказывалась предметом торговой сделки между мужчинами, наделенными правом решать ее судьбу. И хотя самой Розалинде отец предоставил такую роскошь, как окончательный выбор будущего мужа, но выбирать ей было дозволено только среди тех мужчин, которых назвал он. В сущности, она была не более чем орудием, обеспечивающим продолжение рода владельцев Стенвуда.
Однако судьба Маргарет мазалась еще менее завидной, поскольку приданое ей предназначалось весьма скромнее. И в результате ее детскую прелесть теперь выставили напоказ расчете, что именно ее чистота и невинность могут разжечь вожделение какого-нибудь важного лорда.
- Ах, если бы и я могла уехать с тобой домой, - призналась Розалинда с доверительной улыбкой.
- Но вы же дома, - возразила Маргарет. Затем на хорошеньком личике появилось понимающее выражение. - Ой, и вы не хотите выходить замуж?
- Ну, я бы не сказала, что совсем не хочу замуж. Только... - Розалинда остановилась, и горькая улыбка тронула ее губы. - Только, как и ты, я хотела бы большей свободы в выборе.
- А если бы вам разрешили выбирать, кого захотите, кого бы вы выбрали? - спросила девочка.
- О, трудно сказать. - Розалинда задумалась. - Во всяком случае никого из присутствующих здесь.
- А я знаю, кого бы я выбрала.
- Ты? И кого же?
После секундного колебания Маргарет придвинулась поближе:
- Вы ему не расскажете? Правда, не расскажете?
- Конечно нет.
- Ну тогда... Это Клив - оруженосец, у которого темные волосы. - И, как будто этого описания было недостаточно, Маргарет добавила с самым серьезным видом:
- И у него такие сверкающие глаза.
Розалинда никогда прежде не замечала сверкающих глаз Клива, но, взглянув в разрумянившееся лицо девочки, она поняла, что для Маргарет глаза Клива действительно сверкали. Как трогательна и прекрасна эта детская влюбленность. Тем не менее не стоило поощрять мечты, которым не суждено сбыться. Маргарет могли обручить и даже выдать замуж задолго до того, как Клив дождется посвящения в рыцари и его сочтут достойным такой чести.
- Его глаза сверкают потому, что у него горячий нрав, - сказала она, с сожалением глядя, как угасает воодушевление на лице Маргарет от этих слов. И, кроме того, твой брат, конечно, подыскивает тебе более знатного мужа. А Клив всего лишь оруженосец.
Маргарет вздохнула:
- Если бы он даже был просто конюхом - мне все равно!
Последние слова Маргарет продолжали звучать в ушах Розалинды и после того, как она проводила юную гостью в ее комнату. Для этой невинной, хотя и не по годам серьезной девочки не имело никакого значения, что избранник ее сердца ей не пара. Более того, призналась себе Розалинда, ей самой тоже не было никакого дела до всех этих геральдических тонкостей. Она без колебаний связала бы свою судьбу с Эриком, если бы не мысль об ужасных карах, которые могли в этом случае обрушиться на его голову. Перед ее глазами возникла картина эшафота в Данмоу, где она увидела Эрика впервые. Даже связанный, он внушал страх. Ужас, благоговение и влечение боролись в ней. Но могла ли она тогда предвидеть, что эти чувства переплавятся в любовь? Могла ли она вообразить, что любовь к нему принесет такую немыслимую радость и невыносимую муку?
Она, которую все - в том числе и она сама - считали рассудительной и благонравной девушкой, повела себя как какая-то распутница, не способная обуздать свои чувства. Даже сейчас, когда он откровенно избегал встреч, Розалинда не могла противиться искушению - она должна его разыскать. Все, что ей сейчас нужно - это одно-два слова, убеждала она себя. Только бы взглянуть на него и убедиться, что его жизни ничто не угрожает.
Однако, торопливо проходя по двору к конюшням, Розалинда уже не пыталась себя обмануть. Слова не помогут обрести спокойствие.
Ей хотелось прикоснуться к нему и обнять его и чтобы он обнял ее; ей надо было почувствовать ровные, сильные удары его сердца. Она понимала, что это безумие, но взывать к разуму уже не имело смысла.
Розалинда нашла Эрика в конюшне, где он ритмичными, уверенными движениями чистил щеткой великолепного боевого коня. Ее появление было тут же замечено: оба - человек и конь - насторожились и повернули головы в ее сторону. Жеребец повел ушами, ударил оземь копытом и вскинул голову. Эрик только похлопал животное по могучей шее и вернулся к своему занятию.