Страница 70 из 111
Несчастье, которое человек навлекает на себя по собственной вине, является большим злом, чем то, которое обрушивается на нас со стороны.
Причина этого явления состоит в том, что сознание собственной вины удваивает страдание; наоборот, сознание того, что за тобой нет никакой вины, дает великое утешение в несчастье. Поэтому-то поэты и стараются всячески выделить как особенно близкие к отчаянию такие страсти, когда обвиняют самого себя и страдают от сознания своей вины:
Провозглашает себя преступной виновницей бедствий *".
Наоборот, сознание невиновности и исполненного долга облегчает и ослабляет несчастья выдающихся людей. Кроме того, когда несчастье исходит от других, каждый имеет возможность свободно жаловаться на свое горе, и это облегчает душевную боль, освобождая сердце от щемящей тоски. Ведь мы всегда негодуем на то, что является результатом людской несправедливости, мечтаем о мщении или, наконец, умоляем о божественном возмездии либо ждем его; более того, если даже это удар самой судьбы, существует все же какая-то возможность пожаловаться на наш рок:
Всех -- и богов, и светила жестокие мать призывала".
Наоборот, когда человек по собственной вине навлек на себя какое-то несчастье, острие страдания направляется внутрь и еще сильнее ранит и пронзает душу. Опровержение
Этот софизм ложен прежде всего потому, что он забывает о надежде, этом великом лекарстве от страданий, Ведь исправление вины очень часто может зависеть от нас самих, тогда как не в нашей власти отвести от себя удары судьбы. Поэтому Демосфен не раз обращался к своим согражданам со следующими словами: "То, что в прошлом было очень плохим, для будущего окажется наилучшим. Но что же это такое? А это как раз то, что из-за вашей бездеятельности и по вашей вине ваши дела идут так плохо. Ибо, если бы вы полностью исполнили свой долг и, несмотря на это, положение ваше было таким же тяжелым, как и теперь, у нас не было бы даже надежды на то, что когда-нибудь в будущем оно улучшится. Но так как главной причиной ваших несчастий были паши же собственные ошибки, то во всяком случае следует верить, что, исправив их, вы обретете вновь вашу былую славу" ^. Подобным же образом Эпиктет, говоря о степенях спокойствия души, самое последнее место отводит тем, кто обвиняет других; более высоко он ставит тех, кто обвиняет самих себя; на высшую же ступень он помещает тех, кто не винит ни других, ни самих себя"". Во-вторых, этот софизм ложен и потому, что он забывает о присущей человеческой душе гордыне, из-за которой люди с большим трудом сознаются в собственных заблуждениях. Чтобы избежать такого признания, люди проявляют весьма значительную выдержку в тех несчастьях, которые они навлекли на себя по своей собственной вине. Ведь люди, которые безгранично возмущаются и негодуют, когда совершено какое-то преступление и еще неизвестно, кто его совершил, тотчас же умеряют свое негодование и умолкают, если потом обнаружится, что виновником его является сын, жена или кто-нибудь из близких; так же происходит и тогда, когда случается нечто такое, из-за чего мы вынуждены принять вину на самих себя. Это особенно часто можно заметить среди женщин: если их постигла какая-то неудача (а они действовали против воли родителей и друзей), то они будут тщательно скрывать любое несчастье, которое явилось результатом их опрометчивых поступков. Софизм IX
Степень лишения представляется чем-то большим, чем степень уменьшения, и опять-таки степень начинания представляется чем-то большим, чем степень приращения.
Существует математическое правило: нет никакого отношения между ничем и чем-то. Таким образом, степень отсутствия и присутствия представляется большей, чем степени увеличения и уменьшения. Например, для одноглазого человека тяжелее потерять один глаз, чем для человека, имеющего оба глаза; точно так же человеку, имеющему много детей, будет значительно тяжелее потерять последнего оставшегося сына, чем до этого всех остальных. Поэтому и Сивилла, после того как сожгла две первые книги, цену третий увеличила вдвое ^, потому что потеря этой третьей книги была бы степенью лишения, а не уменьшения. Опровержение
Софизм этот ложен прежде всего потому, что он забывает о тех случаях, когда польза какой-то вещи зависит от ее достаточности, т. е. определенного количества. Ведь если кто-то будет обязан под страхом наказания заплатить к определенному сроку какую-то денежную сумму, то ему будет тяжелее, если не хватит единственного золотого, чем, если при условии, что этот единственный золотой он не сможет добыть, ему будет нехватать еще десяти золотых. Точно так же когда кто-то растрачивает свое состояние, то для него опаснее тот первый долг, который пробил первую брешь в его имуществе, чем последний, который привел его в конце концов к разорению. Здесь вспоминаются общераспространенные формулы: "Поздно проявлять бережливость, когда вино осталось на дне" "; "Нет никакой разницы, не иметь решительно ничего или иметь то, от чего тебе нет никакой пользы" и т. д. Во-вторых, этот софизм ложен еще и потому, что он забывает о важнейшем принципе природы: "Уничтожение одного есть рождение другого" ^. Из этого принципа вытекает, что иногда сама степень полного лишения приносит не так много вреда, потому что дает человеку повод и стимул к поискам новых решений. Именно поэтому так часто жалуется Демосфен перед своими согражданами, говоря, что "те невыгодные и позорные условия, которые они приняли от Филиппа, являются в сущности почвой для их малодушия и бездеятельности; лучше бы они вообще лишились всех средств к существованию, ибо в таком случае они вынуждены были бы проявить какую-то энергию в поисках средств спасения" ". Я знал одного врача, который, когда к нему обращались с жалобами на недомогание изнеженные дамы, отказывавшиеся однако от всех лекарств, обычно не без остроумия, но достаточно резко говорил им: "Вам нужно заболеть посерьезнее, тогда-то уже вы примете любое лекарство". Более того, сама степень лишения, т. е. крайней нужды, может оказаться полезной для пробуждения не только энергии, но и терпения.
Что же касается второй части этого софизма, то она опирается на то же основание, что и первая, т. е. речь идет о степенях присутствия и отсутствия. Исходя из этого так много говорят о начале дела:
Тот уж полдела свершил, кто начал... ".
Отсюда же вытекает и предрассудок астрологов, выносящих суждение о характере и судьбе человека на основании момента его рождения или зачатия. Опровержение
Этот софизм ложен прежде всего потому, что, как известно, в некоторых случаях начало есть не что иное, как то, что Эпикур называет в своей философии попытками ^, т. е. какими-то первыми опытами, которые не имеют никакого значения, если не будут повторены или продолжены. Поэтому в данном случае вторая ступень представляется более важной и более значительной, чем первая, подобно тому как в упряжке цугом последний конь сильнее тянет повозку, чем первый. Точно так же весьма метко говорится: "Ответная брань -причина драчки". Ведь первое оскорбление могло бы остаться без последствий, если на него не ответить такой же бранью. Во-вторых, этот софизм ложен еще и потому, что он не обращает внимания на значение настойчивости в действиях, которая особенно нужна для продолжения дела, а не для его начинания. Ведь первый порыв, может быть, порожден случайностью или самой природой, но только зрелое чувство и здравое суждение приводят к твердости. В-третьих, этот софизм ложен еще и потому, что он упускает из виду те явления, природа которых и обычное направление развития противоположны направлению начатого дела, так что первое начинание постоянно кончалось бы ничем, если бы и далее не прилагались усилия. Это как раз то, о чем говорится в известных пословицах: "не идти вперед, значит идти назад", "кто не выиграет, тот проиграет". То же самое происходит при подъеме на гору или когда приходится грести против течения. Наоборот, если идти под гору или грести по течению, то начало действия имеет гораздо более важное значение. Далее, этот пример распространяется не только на степень начинания, т. е. перехода от возможности к действию в сравнении с переходом от действия к росту, но и на переход от невозможности к возможности в сравнении с переходом от возможности к действию. Ибо переход от невозможного к возможному кажется более важным, чем от возможного к действительному. Софизм Х