Страница 53 из 155
Сегодня этого гаранта нет...
Нельзя было не видеть, с каким огромным упорством Лукашенко прокладывал дорогу белорусско-российской интеграции, терпя постоянные унижения и оскорбления в России и Белоруссии. Этот человек у многих на Арбате вызывал чувство уважения.
Мы прекрасно видели и понимали тайный и явный смысл всех тех идеологических ухищрений, к которым прибегали известные политические силы в Москве, чтобы в уродливом виде представить России и ее армии главу белорусского государства. Чем чаще и нахальнее это делалось, тем большим чувством симпатии российские генералы и офицеры проникались к Лукашенко.
И тем большее чувство стыда испытывали мы за Россию, когда дорвавшиеся до своих микрофонов репортеры-юнцы, брызжа слюной, измывались над президентом дружественного государства.
Он долго терпел. И лишь однажды не выдержал, сказав корреспонденту НТВ:
- Почему вы клюете меня в хвост и в гриву? Ведь ни один из президентов СНГ так не стоит за интересы России?
Еще с весны 99-го российская пресса активно муссировала вопрос о том, какие ходы может использовать Ельцин для того, чтобы продлить срок своего президентства. В скудной обойме таких ходов снова начинала мелькать идея объединения России и Белоруссии. И в Генштабе все чаще поговаривали о том, что кремлевская "семья", ранее весьма прохладно относившаяся к этой идее, начала втихаря подталкивать Б.Н. к ее реализации (ясно, что при этом свита заботилась и о сохранении своего положения при "дворе").
Частенько наведывавшийся в Кремль маршал Сергеев был хорошо осведомлен о тонкостях закулисных игр и понимал, что закат его карьеры наступит вместе с уходом Ельцина (в отличие от "неадекватного" Бориса Николаевича, наивно верившего в маршальские сказки о военной реформе, в них, кажется, переставал верить уже и тот, кто их сочинял).
За два с лишним года пребывания на посту министра Сергеев хорошо научился улавливать настроения президента и его ближайшего окружения. И он уже знал, что именно надо сказать Верховному, когда тот в конце июня в очередной раз пригласил его в Кремль. Сергеев осторожно высказался о необходимости "объединения вооруженных сил Белоруссии и России в рамках проведенных на учениях операций". Эта приятная, но замысловато выраженная идея Ельцину понравилась.
Великие стратегические думы президента и маршала о будущем России и Белоруссии удачно сочетались с их тайными меркантильными мыслишками о собственном положении во власти.
За неделю до этого события замспикера Госдумы С. Бабурин в неформальной обстановке встречался с группой кадровых и отставных военных. Тогда я и спросил у него, что он думает о союзе Москвы и Минска и шансах Ельцина в связи с этим остаться в Кремле после июня 2000 года. Бабурин ответил, что российско-белорусский союз сейчас гораздо важнее продления срока президентских полномочий Б.Н.
Я давно знал, что авторитет Бабурина в армии высок. Он часто высказывал мысли, которые были полностью созвучны настроениям военных. И потому странно было слышать от него такой ответ. В Минобороны и Генштабе я слышал совсем другое: "Чем раньше уйдет Ельцин, тем лучше будет и для России, и для армии".
Пока очень трудно спрогнозировать, как будет складываться полномасштабный российско-белорусский союз. Но наверняка дело пойдет значительно живее, когда уйдет постоянно оглядывающийся на Вашингтон Ельцин, когда придет к власти менее зависимый от Запада и более решительный российский президент, и когда белорусским властям удастся эффективно противодействовать мощно проплачиваемой ЦРУ националистической колонне, действующей под руководством натовской резидентуры.
АЗЕРБАЙДЖАНСКИЕ МАНЕВРЫ
...Однажды теплым летним днем я поехал в Филатовскую больницу навестить своего сослуживца полковника Александра Лучанинова. Там и встретил своего давнего знакомого еще со времен службы на Дальнем Востоке полковника-азербайджанца Алика Хусейнова. Встреча оказалась безрадостной: полковник привез в Филатовку своего полуслепого сына. Пацан перестал видеть после того, как во время бакинских событий 1990 года был ранен осколком снаряда.
Я слушал изможденного горем полковника, а у самого было такое чувство, что есть и моя вина в трагедии.
Алик все еще надеется на московских врачей-волшебников. Все-таки после нескольких операций сын его одним глазом стал различать свет и контуры предметов.
Когда оторвались от этой темы и заговорили о житье-бытье, Хусейнов тяжело вздохнул и сказал грустно:
- У вас плохо - у нас еще хуже. Перегрызлись все, воруют, убивают, поливают друг друга помоями. Что в Баку, что в Москве - один черт. А какая страна была...
***
Уже вскоре после образования СНГ и подписания в Ташкенте 15 мая 1992 года Договора о коллективной безопасности Запад начал вести с Москвой явную и скрытую борьбу за усиление своего влияния в Азербайджане. Стратегическая линия политических, экономических и военных "сражений", как и следовало ожидать, почти всегда пролегала через нефтяную сферу.
После августовских событий 1991 года российские власти долго пребывали в эйфории победы. И пока в Кремле и правительстве делили портфели, дипломатическая и иная проработка проблем укрепления наших военно-стратегических интересов не только в Азербайджане, но и в других республиках СНГ, была почти полностью заброшена. "Пустоту" стали мгновенно заполнять США, Турция и другие страны. Они к своей выгоде использовали пассивность Москвы, отталкивая ее от Баку.
Потерю российских военно-стратегических позиций в Азербайджане можно считать одним из самых крупных провалов России в ближнем зарубежье - такой вывод еще в 1993 году был сделан в одном из аналитических документов Центра военно-стратегических исследований российского Генерального штаба.
Некоторое оживление наступило сразу после того, как после Козырева МИД возглавил Примаков. И Кремль будто проснулся. Создавалось впечатление, что там наконец-то осознали, что значит проиграть спор за азербайджанскую нефть. Главная цель - нефтепровод, который, по московским расчетам, должен был пройти через Чечню в Новороссийск.