Страница 41 из 155
Мы уже давно проиграли почти все позиции в Грузии, но продолжали жить с упорной надеждой неизвестно на что. Было совершенно очевидно, что пребывание наших частей на грузинской земле становится лишь вопросом времени. И это тоже справедливая месть Москве за бездарную и немощную политику, которую при Ельцине проводили Кремль и МИД на Кавказе. Потеря "господствующих высот" в Грузии - один из самых позорных итогов нашей внешней политики ельцинского периода.
В декабре 1998 года наша разведка в Вашингтоне с чувством брезгливости наблюдала за визитом нового министра обороны Грузии Давида Тевзадзе к его американскому коллеге. Грузин вел себя как бедный родственник, попавший в дом богача: расточал комплименты и шаркал ножкой. Было подписано очередное американо-грузинское соглашение о военном сотрудничестве, в соответствии с которым США брали на себя обязательство оказывать Грузии помощь в строительстве ее национальной армии.
Американцы будут финансировать участие грузинских военных в зарубежных программах и учениях, а также окажут помощь в проведении первых на территории республики маневров в рамках НАТО. В 1999 году Пентагон отвалил на это более 3,2 млн долларов. США передают Грузии несколько военных кораблей и помогают наладить в стране собственную охрану сухопутных и морских границ (в феврале 1999 года российские пограничники начали поэтапно уходить домой).
Американцы поддержали идею грузинского министра обороны - создать миротворческий батальон причерноморских государств. Эта идея понравилась также Азербайджану и Украине: они решили пойти еще дальше, вместо батальона создать миротворческий полк для охраны южных маршрутов транспортировки каспийской нефти.
Министр обороны Грузии Тевзадзе одобрил все предложения по сотрудничеству в военной области, которые исходили от США. В то же время - не принял ни одного, которые инициировала Москва. Грузия вместе с Азербайджаном и Узбекистаном не подписала предварительный протокол о продлении срока действия Договора о коллективной безопасности. Срок действия этого Договора истекал в мае 1999 года. Было ясно: если Тбилиси его не пролонгирует, у Москвы останется очень мало юридических шансов держать свои воинские части на территории суверенной республики. Такой поворот событий был очень вероятным.
В феврале-марте 1999 года из Тбилиси все чаще раздавались заявления, явно указывающие на нежелание Грузии видеть себя в Содружестве. Таким поворотом курса ближайшего соседа решила мгновенно воспользоваться Турция. В грузинскую столицу прибыла представительная делегация турецкого Генерального штаба во главе с командующим войсками специального назначения генералом Энгином Аланом.
Почти в тот же мартовский день Москва получила сообщение от своих разведисточников в Закавказье, что уже в апреле начнется освоение гранта в 5,5 млн долларов, выделенного грузинской армии Анкарой. Турецкие власти выразили готовность профинансировать модернизацию полигона в Гори, переоснащение Тбилисской общевойсковой академии, строительство казарм, спорткомплекса, офицерской гостиницы, подготовку кадров в турецких военных вузах и передать медицинское оборудование для военного госпиталя.
По мере того как Грузия стремилась расширить сотрудничество с НАТО, власти и некоторые политические партии республики все более настойчиво ставили вопрос о сворачивании российского военного присутствия. Эта проблема стала особенно модной накануне парламентских и президентских выборов и, в конце концов, превратилась в составную часть внутригрузинской политической борьбы.
Наиболее рьяно требовал закрытия наших военных баз "Гражданский союз". Один из его лидеров - председатель парламентского комитета по обороне Реваз Адамия - часто муссировал тезис о том, что Россия должна Грузии 3 млрд долларов "за незаконно вывезенное военное имущество" и аренду военных объектов. Шеварднадзе называл еще более крутую цифру - 10 млрд долларов (Россия действительно имела немалые долги перед Грузией, но цифры эти в Тбилиси явно брали с потолка).
Совершенно противоположную позицию по отношению к российским военным в республике занимали левые и центристы, группирующиеся вокруг аджарского лидера Аслана Абашидзе (организация "Союз возрождения"). Их умеренность предопределялась не только тем, что они традиционно ориентировались на Москву, но и опирались на "русский военный фактор" в своем явном и скрытом политическом противостоянии тбилисским властям.
Что же касалось Абхазии, то для нее уход российских военных предвещал самые мрачные перспективы. Тем более что после начала натовской агрессии в Косово, поддержанной Тбилиси, грузинский президент многозначительно предупредил абхазские власти о необходимости извлечь из этого "строгие уроки" и сделал толстый намек на то, что по такому же варианту может быть поставлен вопрос о вводе международных миротворческих сил в зону грузино-абхазского конфликта. Шеварднадзе сказал:
- Усилия международного сообщества на Балканах создают благоприятный фон для ускоренного решения абхазской проблемы...
Судя по конфиденциальной информации, в тот же период поступившей из Брюсселя в Генштаб, НАТО начинало прикидывать свои практические возможности вмешательства в грузино-абхазский конфликт. С этой целью в штаб-квартиру блока в Бельгии был приглашен председатель так называемого правительства Абхазии в изгнании Тамаз Надарейшвили. Ему была предоставлена возможность рассказать "о фактах геноцида и этнических чисток в Абхазии". Что он с большим вдохновением и сделал, упорно акцентируя внимание слушателей не только на сходстве сербско-албанского и грузино-абхазского конфликтов, но и на том, что "абхазских руководителей поддерживают влиятельные военно-политические круги России"...
Когда в 1995 году грузинские власти согласились на то, чтобы присутствующие на территории республики российские части получили на 25 лет статус военных баз, официальный Тбилиси, как я уже говорил, намеревался использовать этот фактор для восстановления целостности республики. Однако эти расчеты не оправдались (скорее наоборот, присутствие наших войск в Аджарии и Абхазии не раз играло на руку их властям). Грузинский парламент отказался ратифицировать соглашение с Россией о базах, а затем и вовсе поставил вопрос о выходе республики из Договора о коллективной безопасности СНГ.